Рыцарь



Дуглесс взяла в руку томик сочинений Агаты Кристи и углубилась в чтение.

– А мне вы не почитаете? – спросил он.

Наблюдая за тем, как он, листая книги и журналы, обращает внимание только на иллюстрации, Дуглесс решила, что Николас, по-видимому, не умеет читать. И она стала читать ему вслух, а он при этом рассматривал фотографии в «Джентльменз Куотерли».

В семь вечера они откупорили бутылку с вином и поужинали сыром, хлебом и фруктами, и Николас настоял, чтобы она почитала ему еще о расследовании таинственных событий.

Время летело, и ей казалось все более и более естественным, что все дни напролет она проводит в обществе этого вежливого мужчины. Наблюдать за тем, какими искренне удивленными глазами он оглядывает мир вокруг, было для Дуглесс радостью. И с каждым часом ее воспоминания о Роберте делались все более и более тусклыми.

Когда стемнело, они пошли наверх, в свой номер, и только тут Дуглесс поняла, что неудобно все-таки делить с ним комнату, как с близким человеком. Но Николас не дал ей повода чувствовать себя неловко. Обследовав находившуюся у них в номере ванную комнату, Николас потребовал, чтобы она объяснила ему, где же лохань для купаний.

Будучи воспитанной в американском духе, Дуглесс искренне обрадовалась, увидев в ванной душевую установку. Но не успела она выйти из ванной, как Николас принялся крутить краны, и на него из душа хлынула холодная вода. Смеясь, он склонил голову перед Дуглесс, и она вытерла ему волосы полотенцем.

Она показала ему, как пользоваться шампунем, ополаскивателем для волос и как чистить зубы.

– Завтра мне, наверное, придется еще показывать вам, как бриться! – с улыбкой проговорила она, глядя на его рот – весь в пене зубной пасты.

Затем она вымылась под душем вся, включая и голову, надела купленную белую ночную рубашку и нырнула в одну из стоявших рядом кроватей. Они с Николасом немного поспорили, горячо обсуждая тему – следует ли ему мыться каждый день. Сама эта идея сначала привела его, похоже, в полное смятение, но в конце концов он сдался. Отправившись под душ, он мылся там очень долго, и вода, очевидно, была столь горячей, что из-под двери ванной в комнату просачивался пар. Наконец, укутавшись одним полотенцем, он вышел из ванной, вытирая голову другим полотенцем.

Был все-таки один неловкий момент, когда он вдруг пристально поглядел на нее, на ее освеженное лицо, на мокрые, Зачесанные назад волосы, и Дуглесс при этом почувствовала, что сердце у нее, замирая, проваливается куда-то в пятки.

Но тут его внимание отвлекла настольная лампа, и Дуглесс пришлось целых пятнадцать минут показывать ему, как зажигается свет. Николас довел ее чуть ли не до умопомешательства, без конца щелкая выключателем, включая и выключая освещение, и тогда, пытаясь как-то побудить его улечься, она пообещала, что почитает ему еще. Швырнув на пол полотенце, он голый полез в постель, и Дуглесс отвернулась.

– Пижама нужна! – пробормотала она. – Завтра же купим! Она почитала не более пятнадцати минут и, поняв, что он спит, выключила свет и свернулась калачиком под своими одеялами, намереваясь и сама отойти ко сну. Она уже стала дремать, но в тревоге села в постели, когда Николас заметался. В комнате было достаточно светло, чтобы разглядеть, как он сражается с одеялом, ворочается с боку на бок. Потом он застонал, вероятно, мучимый каким-то кошмаром. Дуглесс коснулась его плеча рукой и шепотом позвала: Николас! – но он не откликнулся и продолжал метаться. Тогда она потрясла его за плечо, но он даже не проснулся.

Присев на краешек его кровати, она склонилась над ним:

– Эй, Николас! Да проснитесь же! Вам снится что-то страшное!

В ответ он тотчас же выпростал свои сильные руки и привлек ее к себе.

– Да пустите же меня! – воскликнула она, пытаясь оттолкнуть его, но он не отпускал. Однако метания его стали менее отчаянными, и, прижав ее к себе, он, похоже, успокоился.

С силой, на какую только была способна, Дуглесс оторвала от себя обхватившие ее руки и опять юркнула в собственную постель. Не успела, однако, она накрыться одеялом, как он вновь принялся стонать и метаться. Она снова склонилась над ним:

– Послушайте, Николас, проснитесь же! – громко сказала она, но это не оказало на него ни малейшего воздействия.

Тогда, вздохнув, она откинула одеяло на его постели и нырнула к нему. Он тотчас же обхватил ее – будто испуганный ребенок куклу – и затих. Дуглесс мысленно сказала себе, что она настоящая мученица и что все это делается исключительно ради него, но где-то в дальних глубинах своего «я» она отчетливо понимала, что одинока и напугана так же, как, по-видимому, одинок и напуган Николас. Уткнувшись щекой в его теплое плечо, она наконец уснула. Проснулась она на рассвете, и еще до того, как открыть глаза, улыбнулась, почувствовав рядом с собою большое теплое тело Николаса. Первым желанием ее было повернуться и поцеловать его теплое плечо.

Но, открыв глаза, Дуглесс поспешно перебралась к себе в постель. Она лежала там в одиночестве и глядела на него, – а он спал так спокойно, и его черные кудри разметались по белой подушке! Действительно ли он ее Рыцарь в Сверкающих Доспехах? Вернется ли к нему память и сможет ли он вспомнить, что где-то в Англии у него есть дом? А что, если ей придется выбирать между ним и Робертом?

Ощущая себя чуточку ведьмой, она на цыпочках выскользнула из постели, тихонько извлекла из пакета новый магнитофон и кассету с записью «Роллинг Стоунз». Примостив магнитофон у самой головы Николаса, она вставила в него кассету и нажала клавишу «Звук».

При звуках шлягера «Невозможно удовлетвориться» Николас так и взвился на кровати. Потешаясь над выражением его лица, Дуглесс поспешила выключить магнитофон, чтобы не разбудить остальных постояльцев гостиницы.

Совершенно потрясенный, с вытаращенными от изумления глазами, Николас спросил:

– Что это за какофония?

– Музыка! – смеясь ответила Дуглесс, но видя, что он все еще в шоке, добавила:

– Я просто пошутила – пора вставать!

Николас пристально поглядел на нее, но не сказал ни слова, и улыбка сбежала с лица Дуглесс: она догадалась, что мужчинам из эпохи королевы Елизаветы, скорее всего, не по душе подобный «бытовой юмор»! Впрочем, она тут же поправила себя: разумеется, это относится к мужчинам – ее современникам, вообразившим себя представителями елизаветинской эпохи!

Двадцатью минутами позже Дуглесс, отплевываясь, выскочила из ванной:

– Зачем вы выдавили шампунь на мою зубную щетку?! – возмущенно вскричала она.

– Я?! Да что вы, сударыня?! – отозвался Николас с невинным видом.

– Ну да! Вы, вы! – И Дуглесс запустила в него подушкой. – Вот вам за это!






Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135

Комментариев нет

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *