– Кто? Рогова? – Я уставился на девушку, сидящую с краю и со скучающим видом пялящуюся в окно. – Ты издеваешься?!
Размалеванная блондинка с сожженными перекисью волосами и не совсем тяжелым поведением. Да с ней только ленивый не путался за последний год. Меня как‑то бог уберег, знаете ли.
– А что? Видная дама, – с трудом удержался от смешка Денис.
– Ни за что! Я к ней и пальцем не притронусь.
Ощутимый толчок прилетел мне в спину:
– Слушай, ты же принял правила игры, так?
– Так, – я поморщился, – но, Дэн, это же Рогова…
– Что с ней не так?
– Ну… – меня едва не передернуло, – поцеловать ее, это как у всех парней на районе… ну, ты понимаешь. – Девушка повернулась, и я поспешил перевести взгляд на друга. – Про нее слухи всякие ходят.
– Слухам нельзя доверять, – с серьезным видом сказал Денис, – слухи надо проверять. Вот ты и проверишь!
Стиснул меня в объятиях и хлопнул по спине.
– Номер два. – Он развернул меня в другую сторону. Шепнул на ухо: – Не знаю, как ее зовут, но выглядит она вполне мило. Глянь!
– Которая?
– Белая водолазка, смешные бусики, крепкие плечи, каменная попа.
– Иди ты знаешь куда? – оттолкнул я его от себя.
– На кону тачка, Гай, – напомнил Денис.
И я еще раз в ужасе глянул на будущий «предмет страсти». Конечно, я знал ее, эту девушку. Точнее, не знал лично, но много раз видел раньше в универе в компании таких же, как она. Подобную мадам трудно не заметить: необъятная задница вкупе с массивными квадрами – это смотрелось странно, так, будто она была мужиком. Нормальным таким мужиком, накачанным.
– И что она сделает со мной, когда застанет в обществе Роговой? Как мне отбиваться? – я нервно сглотнул, скользя взглядом по мощной фигуре загорелой брюнетки. – Она вообще женщина? А то я женщин не бью.
– Вот и узнаешь, – хохотнул Денис. – Номер три. – Прочертил носом траекторию в противоположную сторону: – Киселева Катя.
– Иди ты в баню! – Я чуть не сорвался с места. Вытаращился на предлагаемый объект, роняя челюсть на пол.
– А что? Хорошенькая. Грудь большая, талия тонкая.
– Да она лысая!
Я поежился, оглядывая бритоголовую Катю с массивными серьгами‑тоннелями, свисающими чуть не до плеч. Это даже не тоннели, это целые штольни, чтоб их! Сквозь них руку можно просунуть при желании.
Девушка, заметив мой интерес, кокетливо провела пальцами по лысой, как коленка, голове. Улыбнулась и зазывно закусила губу.
– Господь Всемогущий… – Я повернулся к другу: – Ты серьезно? Это же… смесь юного призывника и зэка.
– Крепись, Ром, – он положил ладонь мне на плечо, – я не обещал, что твоя участь будет легкой.
Моей репутации конец!
Резким движением я сбросил его руку:
– Я не готов к таким подвигам!
– Тач‑ка‑а‑а…
Я шумно выдохнул:
– Ладно! Дальше! Называй! Но если это будет какой‑то мужеподобный обезьян, то я тебе втащу прямо здесь и сейчас.
– Нет, – Дэн кивнул куда‑то на последние ряды, – просто милашка. Света Зайцева.
Я напряженно стиснул зубы.
Да уж. Девчонка была неплоха собой, но мозг могла выпилить секунд за пять, причем конкретно.
Местная Барби и продвинутая блогерша. Пару раз натыкался на ее аккаунт в сети, у меня аж глаз дергался. Один раз она рассказывала, как самостоятельно колоть ботокс во все возможные места, тут же с удовольствием демонстрируя на себе. В другой раз я стал случайным свидетелем ее душещипательного ролика: «Так мало лайков, и‑у‑у. Вы сохраняете, но не комментите! Нет обратной связи, не буду больше писать и снимать! Все – я ухожу!» Ага! Чтобы через полчаса триумфально вернуться со словами: «Ладно, вы меня уговорили, чмоки всем, мои кисы!»
Лютый ад.
– Молодые люди, рассаживаемся! – Седой профессор протиснулся между нами, вошел в аудиторию и направился к своему столу.
– Номер пять, быстро! – попросил я Дениса.
– Вот эта. – Его взгляд был направлен на первый ряд, куда я не смотрел до этого. – Ботаничка, кудрявая, как пудель. Надеюсь, самый сложный вариант. По крайней мере, я бы на нее поставил.
Покосившись в указанную сторону, заметил мягкие вьющиеся светлые волосы, похожие на взрыв одуванчика. Это она – та сумасшедшая ниндзя, которая подкралась незаметно и, перелетев через дверцу моей машины, растянулась прямо на асфальте.
Еще вчера я бы не отличил ее ни от одной из ее роботоподобных подруг: вечно замороженных каких‑то, серых, зажатых, чешущих с умным видом по коридорам универа и одетых в бабушкины тряпки. Но сегодня…
Сегодня я видел ее близко. Глаза цвета океана, уснувшего, затаившегося, готового в любую секунду ожить, чтобы поглотить волнами и огромные встреченные корабли, и добрую часть ни в чем не повинной суши. Серо‑голубые, с вкраплениями зеленого. Удивительные! Большие, ясные, немного наивные и печальные.
Ее глаза впились в мое лицо, и на мгновение мне даже показалось, будто они сумели пробить ту бетонную стену недоверия, которую я упорно воздвигал последние месяцы. Пришлось даже мысленно напомнить о данных год назад самому себе обещаниях, восстановить порушенное равновесие и быстро закрыться обратно – ото всех.
В том числе от нее, неуклюжей и странноватой заучки с копной светлых кудряшек. Мысленно я не раз возвращался к моменту, когда протянул ей руку, а она не сразу, но решилась принять помощь. И о том, как лицо после этого накрыло легкой волной исходившего от нее аромата спелых слив и терпкой вишни. Интересно, это был гель для душа или шампунь?
Мы встретились взглядами, и девчонка нахмурилась. Улыбка моментально сползла с ее лица, а губы застыли в напряжении.
– Хорошо, – сухо ответил я другу и решительно сделал шаг внутрь аудитории. – Пять за месяц. Что может быть проще?
Отыскал глазами свободное места и поспешил сесть.
6
Настя
Увы, к такому я все же оказалась не готова: сердце сбивается с ритма, то ускоряя, то замедляя свой стук, мне трудно дышать.
– Насть, дай ручку, – вдруг прошептал Женя, заставив вздрогнуть.
Лекция уже шла полным ходом, все что‑то записывали, а мне все никак не удавалось прийти в себя. Не оглядываясь, передала единственную ручку парню.
Опустила взгляд на чистый лист тетради и тихонько вздохнула. Впервые за все время учебы я нарушала свое правило: записывать слово в слово за лектором или хотя бы предельно внимательно слушать. Не делала сейчас ни того, ни другого. Да еще и ручку отдала.
Марина отвлеклась от конспектирования, чтобы достать из пенала (да‑да, у нее был пенал) ручку и передать мне. С ее стороны это была настоящая жертва, ибо такого порядка и строгого учета, которые царили в ее вещах, не было, наверное, даже на секретных госпредприятиях.
Комментариев нет