Провозившись еще минут десять, мы в темпе свалили от пещеры. Время уже поджимало. Слова Крута заставили меня задуматься, и, немного поразмыслив, я понял, что в этом есть здравый смысл. Спрятав лошадей с грузом в овраге, мы засели среди скал. С моей позиции хорошо просматривались вход в пещеру и поляна, на которой полегли бандосы. Завалившись в траву и приготовив арбалет, я стал ждать. Крут затаился на большой скале. Перед пещерой остались семь лошадей и связанные вместе пленные, угрюмо озиравшиеся по сторонам. Даго, вопреки моим ожиданиям, не стал их убивать. Думаю, их он тоже продаст. Прошло минут пятнадцать, и наконец послышался топот конских копыт, а следом среди деревьев показались идущие на рысях верховые. Впереди ехали Даго и Зильбер, позади и немного от них отстав — еще пятеро всадников. Все молодые парни лет по двадцать-двадцать пять, кроме одного мужика лет сорока пяти. Этот был в броне и увешан оружием, как новогодняя елка — игрушками. Серьезный, в общем, дядечка, по меньшей мере с виду. Молодежь вооружена разномастно, но у всех помимо ножей, мечей и сабель или лук, или арбалет. Хм, или они вооружились, для того чтобы добить бандитов в случае их победы над нами, или предположение о возможном вероломстве торговца было небезосновательно. Кто его разберет? Но теперь я нисколько не жалел о том, что пришлось залечь и не маячить на виду.

Щелкнул стопор, и оголовок болта уставился в грудь серьезного дяхана. То ли это входило в привычку, то ли человек из нашего мира во мне в такие моменты отходил в сторону. Но убийство человека уже не вызывало во мне такого отвращения, как раньше. Нет, напряг присутствовал, но если будет нужно, то я был готов убивать.

Всадники подъехали к пленным и спешились. Даго показал на разбойников и что-то сказал Зильберу. Тот кивнул и позвал мужика. Воин подошел, прихрамывая на правую ногу, и его лицо озарилось такой хищной радостью при виде вымогателей, что я им заранее посочувствовал. Не повезло им… Как я понял, это тот мужик, которого они прислали к Зильберу с условиями выкупа товара. Дальнейшие его действия подтвердили мою догадку. Тангар и торговец двинулись к пещере, о чем-то переговариваясь на ходу, парни Зильбера пошли позади, а воин остался возле пленных. Что-то выговаривая им, он ногой саданул по лицу тому, у кого были прострелены ноги. Потом досталось и говорливому. Раздав пинков пленным, этот хрен достал меч: взмах и еще один — и нет больше у нас пленных. Есть только два обезглавленных трупа. Жуткая картина: стоит тело на коленях, а из обрубка шеи бьет кровь. Почувствовав, что к горлу подкатил рвотный позыв, я отвел взгляд от места казни и стал следить за охотником и торгашом. Эти двое даже внимания не обратили на кровавую расправу. Словно курицам башки отрубили, а не людям. Молодежь, прибывшая с капитаном, те старались не смотреть на бойню, а одного даже наизнанку вывернуло, видно, впервой такое видит. Поступок этого урода в душе меня возмутил, ну, я понимаю, враги, но зачем, спрашивается, избивать, — убей и все.

Даго с Зильбером торговались минут десять. Купец экспрессивно махал руками и что-то доказывал. Но Тангар стоял на своем. Показывая на лошадей, вино и мешки с товаром торговца, он спокойно что-то объяснял. Все, что было в пещере, люди Зильбера перенесли на поляну и столпились, поглядывая по сторонам. Понимают, что они здесь не одни. Наконец купец и охотник договорились, потому как торгаш достал из своей седельной сумы увесистый кошель и вручил его Даго. Дождавшись, когда охотник отъедет от суетящихся вокруг товара людей, я потихоньку спустился с камня и, прячась среди травы и камней, где ползком, где пригибаясь, чесанул к большой скале. Тангар, кстати, ехал точно по тому маршруту, по которому мы отводили лошадей, когда прятали их. «Ну да он же по-любому должен уметь читать следы, — подумал я, уже добравшись до скалы, — иначе какой он охотник». Хотя следы, оставленные семеркой лошадей при желании даже неопытный прочитает. Когда я вышел на поляну, Крут и Даго уже поделили между собой животных, оставив мне одну лошадку, груженную трофеями. Запрыгнул в седло, и мы двинули от этого места, ставшего сегодня могилой для двенадцати человек.

К дому Тангара подъехали уже поздним вечером. Добираться пришлось перелесками, полями и окольными путями. На этих буераках особо не разгонишься, да никто и не спешил. У арбалетчика и охотника настроение было хорошее: успешно дело сделали, нехилые трофеи получили и денег подзаработали. Под это настроение они рассказали несколько историй. Крут о своей службе в отряде королевских егерей, а Даго о жизни в империи. Слушая их рассказы, я старался запомнить все, что мне могло пригодиться в будущем. На нормальную дорогу выехали, только когда оказались недалеко от дома Тангара. Я спросил его о причине выбора такого маршрута.

— Ты представь, что подумает первый встречный отряд егерей или стражи? — И, показав на лошадей, увешанных грузом, Даго сам же и ответил на свой вопрос: — А подумают они, что едут трое воинов, вооруженных до зубов, и что у них что-то многовато лошадей, да и груз не мешает проверить. И вообще, что это за люди, откуда едут и куда направляются?

В общем, пришлось нам выписывать кренделя по здешним заповедным местам. Въехали в ворота, и я, стараясь не морщиться от боли в натруженных ногах, с горем пополам сполз с седла. Придется привыкать. Машин, такси, автобусов и прочей колесной техники здесь не предвидится, разве что карета или повозка, ну это опять-таки лошади. Представив себе карету с шашечками такси, я невольно улыбнулся. Потом были баня, ужин и легкий выпивон: опробовали трофейное вино, выбранное охотником. Точнее, легким выпивон был вначале. Напробовались так, что решили дележку денег и трофеев отложить на утро и разошлись. «Отличное вино выбрал Даго», — так подумал я, добравшись до своей комнаты и завалившись на кровать прямо в одежде, уснул.

 ГЛАВА 10

Хорошо хоть утром я, вопреки опасениям, не ощутил боли в ногах, да и голова с похмелья не болела. Видно, и правда вино было неплохого качества.

Позавтракав, пошли разбирать трофеи и делить деньги. У разбойников было монет разного достоинства на тридцать золотых, да сто двадцать отдал торгаш. Итого, по пятьдесят золотых на каждого. Еще шестьдесят золотых Зильбер обязался отдать завтра. Тангар обещал, как только получит деньги, отдать причитающиеся нам доли. Порешив с золотом, перешли к трофеям и лошадям. По лошадям и оружию решили, что охотник, сбыв товар, отдаст нам с Крутом наши доли. Нам — по тридцать процентов, а Даго — сорок, потому как ему придется заниматься реализацией. Единственное, что я отобрал себе из трофейного оружия и доспехов, это вороненые поножи и арбалет. Было заметно, что этот арбалет знавал лучшие времена: ложе, покрытое лаком, местами было поцарапано, на крючке, зажимах и механизме кое-где проступила ржавчина. А вот дуга отливала знакомым красноватым оттенком. «Сплав из обычного железа и рубиновой стали», — понял я. Так вот как будет выглядеть обещанная мне Тангаром броня и оружие. Накинув тетиву на зацеп, вынул болт из крепежа на ложе и, уложив в желоб, выстрелил в колоду для колки дров. Стрела засела, войдя в колоду почти наполовину, и, как я ни старался, так и не смог ее извлечь, не поломав. Этот арбалет оказался мощнее моего раза в полтора, и я без сожаления вернул свой старый Даго. Ведь это он в свое время дал мне это оружие. С того дня прошло очень мало времени, а кажется, что миновал уже не один месяц. И еще я заметил, что грусть по родным и близким мне людям никуда не делась, а забившись поглубже в душу, проявляет себя только тогда, когда я вспоминаю о доме или когда появляется свободное время. Но из-за того, что у меня постоянно было какое-то дело, мне просто некогда было задумываться и хандрить.