Сэм перевернулась, потом еще раз, попыталась вырваться из холодных серых щупалец, которые оплели ее. «Отпустите меня. Пожалуйста, отпустите меня, я хочу увидеть их. Всего на пять минут. Пожалуйста. Дайте мне всего лишь пять минут».
Щупальца сомкнулись вокруг нее.
«Отпустите меня!»
Воздух стал теплым, удушливым, дышать было тяжело.
– Отпустите меня! – отчаянно закричала Сэм. Она принялась молотить кулаками, крутиться, извиваться всем телом.
И вдруг почувствовала на лице холодный ветерок.
– Багз?
«Это голос Ричарда», – недоуменно подумала она.
– Эй, Багз!
Она увидела неяркий свет и Ричарда, который стоял рядом с ней в полосатой рубашке и боксерских трусах с восточным орнаментом.
Все выглядело иначе. Свет был другой. Циферблат подмигивал ей, оранжевый, как и в самолете: 05:00; 05:00; 05:01.
– Что с тобой, Багз?
Муж склонился над ней.
– Да что с тобой, Багз? – снова спросил он.
Она покачала головой:
– Ничего… Я…
Ричард нахмурился, принялся сражаться с расстегнутым рукавом рубашки, потом Сэм услышала тихий хлопок – это запонка пробила крахмальную пленку на петлице в манжете. Золотые запонки с его инициалами с одной стороны и семейным гербом – с другой. Ее свадебный подарок Ричарду. Эти запонки лежали в бордового цвета коробочке и стоили двести шестнадцать фунтов. Странно, какие подробности хранятся в мозгу. Сэм посмотрела на обнаженную женщину на стене, на свое собственное лицо в зеркале над кроватью, на свет, проникающий в спальню из ванной.
– Всего лишь сон, – сказала она. – Мне приснился страшный сон.
– Ты издавала жуткие звуки. Просто душераздирающие.
Ричард повернулся к настенному зеркалу, завязал галстук. Когда он затягивал его потуже, Сэм показалось, будто чья‑то рука сжимает ей горло. Страх проступал наружу сквозь ее кожу, висел вокруг, наполнял комнату. Черная балаклава с прорезями бросилась на нее из‑за двери, зажала рот черной кожаной перчаткой. Сэм пробрала дрожь.
Ричард натянул брюки, отстегнул красные подтяжки, надел серебряные резинки, поддерживающие манжеты. Сэм прежде, когда они еще только начали жить вместе, любила смотреть, как он одевается. Ричард был очень разборчив в одежде. Рубашки с двойными манжетами, брюки с пуговицами для подтяжек. Настоящие брюки – так он их называл. Ей вдруг захотелось обнять мужа, почувствовать его, убедиться, что он настоящий, все еще здесь, что ее мир в целости и сохранности.
Но тут вдруг отвращение переполнило ее – она все вспомнила и сразу отпрянула в кровати подальше от Ричарда, и ее сотрясла внезапная судорога… страха?
– Что тебе снилось?
– Да так… ерунда. Просто ночной кошмар.
«Ты боишься рассказать о своем сне, – подумала Сэм. – Боишься, что, если расскажешь…»
– Ну ладно, мне надо бежать.
Муж нагнулся поцеловать ее. Сэм ощутила аромат кокосового шампуня, исходивший от его влажных волос, вдохнула сладковатый запах его лосьона после бритья – «Пако Рабан». А затем ее обдало сильным запахом съеденного вчера вечером чеснока – даже мятная зубная паста не помогла. Она ощутила щекой мягкий влажный поцелуй.
– Трудный тебе сегодня предстоит день? – спросила Сэм, чтобы задержать его еще немного.
– Ага. У меня такое чувство, что японцы вот‑вот слетят с катушек.
– Не задерживайся. Было бы очень мило с твоей стороны помочь мне подготовиться сегодня вечером к приему гостей.
– Господи боже, ну конечно. Я чуть не забыл про завтрашний обед.
– Это же для твоих клиентов, Ричард.
– Ладно, я вернусь пораньше.
Входная дверь открылась, потом снова захлопнулась. Сэм закрыла глаза, но тут же открыла их снова – побоялась, что уснет. Посмотрела на часы: девять минут шестого. Через четверть часа Ричард уже будет сидеть у себя в офисе за столом и разговаривать по телефону с Токио. Проводить сделки. Индекс Никкей. Биржевые игры с обыкновенными акциями, облигациями, опционами, фьючерсами, курсом валют. Столько переменных. Полнейшая непредсказуемость. Ричард однажды рассердился на жену, когда та сказала, что его работа похожа на работу крупье в казино, где обирают клиентов.
Открылась дверь, и, сонно шлепая, появился Ники.
– Привет, Тигренок. Ты чего это сегодня так рано поднялся?
– Не могу уснуть.
Она протянула руку, взъерошила сыну волосы. Мягкие, настоящие. Он чуть подался назад, потом снова ткнулся головой под ее руку.
– Поцелуй мамочку.
Влажный поцелуй. Маленькая версия Ричарда.
– Почему ты не можешь уснуть, Тигренок?
– Страшный сон приснился.
– О чем?
– О страшном дядьке. Монстре.
Сэм села, обняла сынишку.
– Это потому, что я рассказывала тебе о нем сказку, да?
Ники мрачно кивнул. Иногда он становился необычайно серьезным ребенком. Тщательно все обдумывал.
– И он меня съел.
Сэм посмотрела на мальчика: вид у него был испуганный.
– Ты наверняка показался ему вкусным.
Сынишка топнул ногой по ковру:
– Не шути. Это не смешно.
– Мамочке нужно собираться на работу. Хочешь поспать в нашей кровати?
– Нет.
Ники направился к двери, шаркая тапочками по полу. Когда он ушел, она вновь увидела самолет, бесшумно врезающийся в неприступную стену горы. Потом у самолета отвалился хвост. Начал вываливаться багаж. Взрыв и огненный шар. Сэм поднялась и на нетвердых ногах пошла в ванную, дрожа от этих видений, от холодного воздуха, от темной тучи предчувствия, нависшей над ней.
«Просто дурной сон. Забудь его».
Она услышала, как тарахтит за окном баркас, поднимающийся по реке; низкий, равномерный, ритмичный звук мотора.
А потом вдруг поняла, что никакой это не баркас. Это стучит ее сердце.
4
Сэм сидела в приемной компании «Уркхарт Симеон Макферсон». Рядом на диване лежала папка с эскизом рекламного ролика шоколада «Сам по себе». Она смотрела на Кена, который беспокойно выхаживал перед ней, засунув руки в карманы потертого кожаного пальто, накинутого на джинсовую куртку и джинсы; его тщательно начищенные черные ботинки блестели. Такой уж у шефа был стиль: довольно неряшливая одежда, но всегда безукоризненная обувь.
В дверь, болтая, вошли две девицы, кивнули вахтеру и зашагали по коридору. Появился курьер в шлеме с надписью «Рэнд Райдерс», положил на стойку пакет и остановился, ожидая, когда получатель распишется; кривоногий, в кожаной одежде в обтяжку, он напоминал какое‑то диковинное насекомое из космоса.
Кен сел на подлокотник дивана, наклонившись к Сэм.
– Как настроение?
– Я в порядке, – ответила она.
– У вас немного напряженный вид.
– Я в порядке, – повторила она. – Когда приходится ждать, снова чувствуешь себя как в школе. Словно бы вот‑вот появится учитель.
Он вытащил из кармана пиджака пачку «Мальборо», вытряхнул из нее сигарету. Щелкнул потертой зажигалкой «Зиппо», глубоко затянулся, провел рукой по волосам.
– Ох уж эти производственные совещания, – мрачно произнес он.
Сэм улыбнулась:
– Я знаю, вы их не любите.
– Этот составитель рекламных текстов – Джейк‑как‑его‑там, – у меня от него мурашки по коже.
– А по‑моему, нормальный парень, – сказала Сэм.
Комментариев нет