Приют

– Конечно, мы собирались в Осипово, – голос Митрича прозвучал немного резче, чем того требовалось.

«Твою мать, что он несет? – изумленно подумал Ярик. – Какое, в задницу, Осипово?!»

– Осипово? – задумчиво протянул мент. – Вы едете не в том направлении. Дальше дорога раздваивается – одна идет на Красноярск, а вторая проселочная, пролегает через заповедный лес «Изумруд». А за «Изумрудом» вообще начинается сплошная тайга.

– Да что вы говорите? – воскликнул Митрич, на мгновение замявшись; очевидно, он и сам понял свою оплошность. – Значит, нам неправильно показали дорогу. Вот невезение! – Он театрально ахнул, и Ярик, несмотря на охвативший его испуг, с трудом сдержал смех. Парадокс заключался в том, что мент, словно подыгрывая Митричу, тут же изобразил на лице неподдельное огорчение:

– Ага, это так. На дорогах встречается столько врунов! Документы у вас хоть какие‑то есть?

Пока Митрич самозабвенно врал об их фантастических приключениях, мент не сводил тяжелого взгляда с Ярика.

– Значит, ты глухонемой? – прервал он Митрича. Первой реакцией Ярика было кивнуть, однако он вовремя спохватился. Он продолжал молча сидеть, безучастно наблюдая за пустой дорогой. Милиционер легонько дотронулся до его плеча. Ярик поднял голову, изображая на лице недоумение.

Губы милиционера зашевелились, и он вдруг быстро произвел в воздухе несколько жестов. С нарастающим страхом Ярик понял, что мент пытается объясниться на языке глухонемых.

«Черт бы подрал этого Митрича! – ожесточенно думал он. – И зачем было придумывать этот трюк с глухотой?»

– Он меня не понимает! – с неприкрытым огорчением сказал мент, но Ярик отлично видел, как смеялись его глаза.

«Ну, не сиди сиднем, делай же что‑нибудь!» – приказал он сам себе и, не придумав ничего другого, выдавил из себя жалкую улыбку.

– Видите ли, Антон стал глухонемым совсем недавно и не успел обучиться их языку. На его глазах погибла любимая девушка – ее сбила машина. Теперь… – Митрич не успел закончить.

– Ты читаешь по губам? – медленно, с расстановкой произнес милиционер.

Мент приблизил к Ярику свое лицо, и парень с отчаянием понял, что не в силах играть дальше. Нет, такому парню, как этот легавый, просто невозможно врать. Темно‑синие глаза, как лесные озера, казалось, заполонили все лицо милиционера. Ярик издал свистящий звук и, показав на свой рот, отрицательно замотал головой. Милиционер знаком показал, чтобы Ярик вышел из машины.

«Ну вот и все, – отрешенно подумал Ярик. – Покатались!»

Он медленно вышел из машины. Ветер сразу бросил в лицо горсть песчинок. Ярик поморщился. Сейчас будет обыскивать. Хлопнула дверь. Значит, Митрич с Рутой тоже вышли.

Мент в упор рассматривал Ярика. Возникла неловкая пауза. В конце концов милиционер прочистил горло и ненавязчиво обратился к Митричу:

– Ответь мне на такой вопрос. Твой брат – не двоюродный, а родной, так как только слепой не увидит, что вы близнецы, – все время ходит с расстегнутой ширинкой? Или он вздумал подрочить по дороге? В таком случае я восхищаюсь его умением водить автомобиль – управлять машиной и одновременно онанировать великое искусство.

Ярик машинально опустил взгляд вниз, на джинсы. Эта чертова «молния» на джинсах очень часто расходилась, и ему приходилось постоянно ее подтягивать. Он понял свою ошибку слишком поздно. Убедившись, что с его ширинкой все в полном порядке, он в недоумении поднял глаза и увидел перед собой ухмыляющееся лицо милиционера.

– Так‑так. Прорезался слух? – негромко произнес он, и в голосе его зазвучали металлические нотки. – Отойди от машины и держи свои руки так, чтобы я их хорошо видел. Теперь ты, герой, – он вперил острый взгляд в Митрича. – Выворачивай карманы, только очень медленно.

Мент сделал шаг назад и внимательно следил за братьями. Рута стояла по другую сторону машины и, закусив губу, со страхом смотрела на происходящее. Ярик облизал пересохшие губы. Тем временем мент расстегнул кобуру и извлек пистолет. Солнечный луч тускло сверкнул на гладкой черной стали.

– Бензоколонку в Дмитровке вы почистили? Молчите? А как дела с травкой обстоят? Или предпочитаете что‑нибудь покрепче? – Он перевел взгляд на Ярика. Тот, словно загипнотизированный, застыл на месте. Ему стоило неимоверного труда выдержать взгляд мента.

– Теперь оглох ты? – Милиционер выжидательно смотрел на Митрича, держа пистолет у самого пояса, однако не направляя его ни на кого конкретно. – Я сказал тебе вывернуть карманы.

«Успеет ли Митрич воспользоваться „пушкой“?» – мелькнуло у Ярика. От него не ускользнуло, что глаза брата снова загорелись и в них появился какой‑то болезненный блеск, дыхание стало прерывистым. Это означало только одно – ему вновь нужна была доза.

– Ну?! – повысил голос мент и слегка приподнял пистолет. Митрич издал нервный смешок, больше напоминающий звук падающего куска грязи в лужу, и вытащил из кармана пистолет.

– Брось его возле своих ног, – сказал милиционер.

Митрич продолжал улыбаться улыбкой идиота, держа пистолет большим и указательным пальцем за рукоятку, как какую‑то грязную тряпку, при этом его остальные пальцы были по‑женски забавно отставлены в сторону.

Хлоп! Пистолет упал на землю, дуло наполовину зарылось в пыль, пистолет словно обиженно укорял: «Зачем ты бросил меня? Ведь я не раз спасал тебе жизнь, а ты меня бросил…»

– Ты! – мент махнул оружием в сторону Руты. – Подойди сюда. Ты тоже, – он обратился к Ярику. – Вытряхивайте свои карманы.

Мимо пронеслась ярко‑желтая «Нива». Ярик с завистью проводил глазами удаляющуюся машину, втайне мечтая в настоящий момент оказаться внутри ее салона. Рута обошла машину и встала рядом с Митричем. Милиционер заметно успокоился.

– Теперь сделай три шага назад. И без резких движений.

К этому времени Ярик и Рута почти полностью опорожнили карманы. Почти, потому что в правом переднем кармане Ярика все еще покоилась сложенная опасная бритва.

– А теперь повернитесь‑ка ко мне…

– Вы правы, – вдруг раздался тихий, почти мурлыкающий голос Митрича. Он умиротворенно смотрел на мента каким‑то сонным взглядом и, очевидно, совсем не обращал внимания на направленный на него пистолет. – Мы предпочитаем кое‑что покрепче.

Воцарилась гнетущая тишина. Митрич держал в руках белую пластиковую коробочку. Лениво вертя ее в разные стороны, он с интересом разглядывал милиционера. Ветер усилился, на небе появились тучи.

– Положи ее на землю, – бесцветным голосом произнес милиционер. Чуть прищурившись, он теперь внимательно следил за всеми троими. Только еле заметное движение указательного пальца, плавно опустившегося на спусковой крючок, выдало его волнение.

– Угадайте, что у меня в этой коробочке? – тихо прозвучал голос Митрича.

6

Толстуха вопила. Она не просто вопила, она орала, причем орала так, словно участвовала в конкурсе «Кто перекричит самолет?» и имела реальные шансы стать победителем. Виктор чувствовал, как от ее пронзительного визга его ушные раковины набухают жаром.

– Ирка, заткнись! – злобно прошипел он, но в его голосе было больше испуга, чем злости. Он подошел к кричащей женщине и с размаху залепил ей пощечину. На секунду его жена замолчала, недоуменно хлопая глазами, затем разразилась новой серией воплей.