Мы дошли до поворота и остановились на светофоре. Найл убрал в карман телефон и встал на приличном расстоянии от меня, но достаточно близко, чтобы рукав его пиджака задевал мой жакет, когда я поправляла ремешок сумки на плече. Этим холодным утром наше дыхание оставляло облачка пара в воздухе. Мне приходилось заставлять себя не пялиться на его губы, особенно когда он облизывал их.
Когда зажегся зеленый свет, толпа перед нами тронулась с места и я почувствовала на своей пояснице его ладонь, подталкивающую меня вперед.
Его рука у меня на спине… в нескольких сантиметрах от моей попы. И если бы он прикоснулся к моей попе, это было бы все равно как если бы он потрогал меня между ног. Так что да, мой мозг отреагировал примерно так же, как если бы Найл Стелла погладил мой клитор, и я споткнулась и чуть не упала.
Мы перешли дорогу, и он наконец сделал над собой усилие и замедлил шаги.
– Тебе не стоит подстраиваться под меня, – сказала я. – Я могу идти быстро.
Найл Стелла покачал головой.
– Прости? – переспросил он, делая вид, что не расслышал. Итак, первое: он пытается быть вежливым и не признает, что мои более короткие ноги не могут шагать так же широко и быстро, как его. И второе: он ужасный лжец.
– Ты же чуть ли не восемь футов ростом. И ноги у тебя почти в два раза длиннее. Конечно, ты ходишь быстрее. Но я могу держаться с тобой вровень, я не буду тебя задерживать.
Он слегка покраснел и улыбнулся.
– Ты же тут чуть не упала, – заметил он, махнув рукой на проезжую часть, оставшуюся позади. У меня сердце забилось быстрее, и это не имело ничего общего с тем, что нам приходилось в быстром темпе идти по улицам Нью‑Йорка.
– Я пыталась быть вежливой и делать вид, что ничего не произошло, – рассмеялась я. Обрадовалась, что он смотрит вперед, потому что моя улыбка была настолько широкой, что лицо могло вот‑вот треснуть. – К черту нарядную обувь, в следующий раз я обую «Найки».
– Эти неплохие, – сказал он, кивнув на мои сапоги. – Симпатичные. Насколько я помню, Порция носила высокие каблуки даже во время путешествий. Она… – Он замолчал, взглянув на меня с таким видом, как будто только что осознал, что я могу быть не в курсе его личной жизни. – Прости. Не буду утомлять тебя подробностями.
Что‑что?
Даже по его профилю я видела, что он нахмурился. Он явно не собирался пускаться в воспоминания, но я не могла не признать, что в глубине души я в восторге. Он снял свою защиту, пусть даже на мгновение.
– Порция – это твоя бывшая жена? – спросила я, стараясь говорить легко и небрежно. И не показывать, что я жадно впитываю каждое слово. Он упомянул о ней в самолете, но имени не назвал.
Мы прошли несколько шагов в молчании, и только потом он кивнул, но больше ничего не сказал. Мне доводилось видеть бывшую миссис Стелла лишь мельком, но я тогда не знала, что это она, поэтому толком не рассмотрела ее. Я слышала кое‑какие рассказы, но только урывками. Такое ощущение, что у нас в офисе было неписаное правило: немножко посплетничать можно, но слишком много подробностей – дурной тон.
Мы прошли мимо трех красивых бронзовых, покрытых патиной безголовых статуй перед небоскребом – одна стояла с одной стороны здания, остальные две – со другой.
– Они должны изображать Венеру Милосскую, – заметила я, указывая на статуи. – Их называют «Смотрящие на авеню».
Он проследил за моим взглядом.
– Но у них нет голов, – возразил он. – И они никуда не смотрят.
– Я об этом не подумала, – ответила я. – Красивые груди, однако.
Найл издал такой звук, словно чем‑то подавился.
– Что? – спросила я, засмеявшись. – Это правда! Город получает из‑за этого много жалоб.
– Из‑за грудей или из‑за отсутствия голов? – уточнил он.
– Может, и потому, и потому?
– Откуда ты все это знаешь? Ты же говорила, что никогда не была здесь.
– Моя мама была очарована Нью‑Йорком. Так что я могу быть твоим гидом и утомить тебя миллионом подробностей.
– Звучит заманчиво, – сказал он, но его голос был странным. Это сарказм или…
О боже мой.
Я резко остановилась, и Найлу пришлось обернуться.
– Что такое? – спросил он, глядя вперед, словно пытаясь понять, из‑за чего я остановилась. – Все в порядке?
– Концертный зал «Радио‑сити», – завороженно сказала я и ускорила шаг.
– Достопримечательность, – сказал он с ноткой веселья в голосе и легко догнал меня, когда я рванула вперед.
– Здесь каждый год показывают рождественский спектакль, и моя мама умрет при мысли, что я так близко. – Мои перчатки были слишком скользкими, и я не могла схватить телефон, лежавший в кармане жакета. – Сфотографируешь меня?
Можно подумать, я попросила нарисовать меня обнаженной.
– Я не… – начал он и покачал головой, осматриваясь. – Мы не можем просто так тут стоять.
– Почему?
– Потому что это…
Он не сказал «неприлично», но это слово было написано у него на лице огромными буквами.
Я бросила взгляд по сторонам и увидела, что куча людей торопится по своим делам.
– Никто не обращает на нас внимания. Мы можем отойти к краю тротуара и никому не помешаем.
Он широко распахнул глаза, вздохнул и достал свой телефон.
– Я сфотографирую на свой и перешлю тебе. На твоем слишком много отвратительных девчачьих стразов. – Уголок его рта приподнялся в легкой улыбке. – Взгляни на меня. У меня слишком мужественный вид для таких штучек.
Прошлым вечером я это уже заметила, но сегодня снова была сражена: Найл Стелла вежливый, культурный, утонченный и сдержанный человек, да, но Найл Стелла умеет веселиться и флиртовать.
Я знала, что перехожу грань, но черт возьми, он такой милый. Мимо несутся толпы туристов, а он ищет камеру на телефоне. Хоть он и возражал, но выражение его лица изменилось, когда он сделал первый снимок. Потеплело?
– Вот, – сказал он и повернул ко мне экран. – Очень красиво.
– Окей, а теперь иди сюда. – Он подошел ко мне, и я взяла телефон, рассматривая фотографию. – Сделаем общее фото, – сказала я и вытянула руку с телефоном.
– Что… – он начал было возражать, но передумал. – У тебя недостаточно длинные руки.
– Ты шутишь? Я спец по селфи. Просто… чуть‑чуть согни колени, чтобы моя голова не была на фоне твоих дельтовидных мышц. Не то чтобы я что‑то имела против них, но…
– Не могу поверить, что я это делаю, – сказал он, выхватывая телефон у меня из руки.
– Обещаю, я не скажу Максу, что ты делал селфи на Шестой авеню, – прошептала я, он повернул ко мне лицо, и наши глаза встретились.
Комментариев нет