Чуть позже Угву составил список продуктов и отдал Хозяину. Тот долго изучал листок.
– Крайне любопытно, – произнес он по‑английски. – Надеюсь, в школе тебя научат не пропускать гласные.
Угву уязвила насмешка на лице Хозяина.
– Нам нужны доски, сэр, – сказал он.
– Какие доски?
– Для ваших книг, сэр. Я бы их расставил.
– A‑а, полки. Для полок у нас место найдется – скажем, в коридоре. Я договорюсь с кем‑нибудь в мастерской.
– Да, сэр.
– Оденигбо. Зови меня Оденигбо.
Угву недоуменно уставился на Хозяина:
– Сэр…
– Меня зовут не «сэр», а Оденигбо.
– Да, сэр.
– Меня зовут Оденигбо. Говорить «сэр» необязательно. Завтра и ты можешь стать сэром.
– Да, сэр… Оденигбо.
Слово «сэр» нравилось Угву больше, оно дышало упругой силой, и несколько дней спустя, когда пришли двое плотников из мастерской прибивать полки в коридоре, Угву попросил их дождаться, когда придет сэр, – сам он не мог расписаться на белом листе бумаги с набранными на машинке словами. «Сэр» он произнес с гордостью.
– Его слуга‑деревенщина, – презрительно бросил один из мастеров другому, и Угву вполголоса пожелал ему и всем его потомкам до конца дней мучиться жестоким поносом. Позже, расставляя книги Хозяина, Угву дал себе слово научиться подписывать документы.
Шли недели. Угву вдоль и поперек изучил дом и сад; на дереве кешью нашел гнездо диких пчел, а перед домом – местечко, куда в полуденный зной слетались бабочки; столь же внимательно изучал он привычки Хозяина. По утрам подбирал «Дейли тайме» и «Ренессанс», что бросал у дверей разносчик, и оставлял у Хозяина на столе, рядом с хлебом и чашкой чая. Мыл «опель», пока Хозяин завтракал, и еще раз – когда тот, вернувшись с работы, отдыхал перед теннисом. В дни, когда Хозяин час за часом просиживал в кабинете, Угву ходил по дому на цыпочках. Если Хозяин шагал по коридору, громко разговаривая сам с собой, Угву кипятил воду для чая. Полы он мыл каждый день. Жалюзи протирал так старательно, что они сверкали на солнце. Замечал каждую трещинку на ванне и до блеска мыл блюдца, в которых подавал орех кола друзьям Хозяина. Гости бывали в доме каждый день, не меньше двух человек; радиола в гостиной играла странную тихую музыку, и сквозь нее до Угву долетали разговоры, смех, звон бокалов, пока он возился на кухне или в коридоре гладил одежду Хозяина.
Угву старался взять на себя побольше работы, чтобы Хозяин во что бы то ни стало держал его при себе, и вот однажды утром он погладил Хозяину носки. Черные полосатые носки не были мятыми, но Угву решил, что если их погладить, будет еще лучше. Раскаленный утюг зашипел; Угву поднял его – половина носка приклеилась. Угву окаменел от ужаса. Хозяин сейчас в столовой, доедает завтрак, и через минуту придет обуваться, возьмет с полки папки и помчится на работу. Угву хотел было спрятать носок под стул и достать из шкафа новую пару, но ноги будто приросли к полу. Он стоял с испорченным носком в руках и обреченно ждал прихода Хозяина.
– Ты погладил носки? – спросил Хозяин. – Жалкий неуч. – Слова «жалкий неуч» прозвучали музыкой.
– Простите, сэр! Простите!
– Я просил не называть меня «сэр». – Хозяин взял с полки папку. – Я опаздываю.
– Принести другую пару, сэр? – предложил Угву, но Хозяин уже сунул ноги в туфли и умчался без носков. Хлопнула дверца машины, взревел мотор. У Угву было тяжко на сердце: ну зачем он погладил носки, нет бы погладить коричневый костюм! Злые духи, вот кто виноват. Злые духи его с толку сбивают. Они всюду маячат. Однажды, когда Угву упал с дерева, и всякий раз, когда он болел лихорадкой, мать растирала его оквумой и приговаривала: «Мы их победим, они отступят».
Угву вышел во двор, обогнул аккуратно подстриженный газон, по краю выложенный камнями. Злые духи отступят. Он не сдастся. В глубине газона, как островок посреди зеленого моря, темнела круглая проплешина с тощей пальмой. Эта пальма‑недомерок с пышными листьями была в диковинку Угву. Вряд ли она давала плоды, слишком уж хилая, на вид совершенно бесполезная, как и большинство растений на участке. Угву поднял камешек и запустил вдаль. Столько земли пропадает зря! В его родном поселке распахивали каждый клочок и сажали полезные растения – овощи, травы. Его бабушке незачем было выращивать свою любимую травку, аригбе, она и так росла повсюду. Бабушка говорила, что аригбе смягчает мужское сердце. Она была второй из трех жен и не имела тех преимуществ, которыми пользуется старшая или младшая жена, и, если надо было попросить мужа о чем‑то, варила для него пряную ямсовую кашу с аригбе. По словам бабушки, аригбе ни разу не подводила. Может, эта травка смягчила бы и сердце Хозяина.
Угву обошел усадьбу в поисках аригбе. Посмотрел и под розовыми цветами, и под деревом кешью с губчатым пчелиным гнездом на ветке, и под лимонным деревом, по стволу которого сновали черные муравьи, и под папайями, на которых поспевающие плоды были исклеваны птицами. Но всюду было чисто, ни травинки; Джомо старательно изводил сорняки, истреблял все, по его мнению, ненужное.
В первый раз увидев Джомо, Угву поздоровался, а тот лишь молча кивнул и продолжал работать. Этот сухонький человечек словно нуждался в поливе больше, чем растения, на которые направлял жестяную лейку. Джомо все же поднял глаза на Угву. «Afa m bu Jomo, – объявил он, хотя Угву знал его имя. – Еще меня называют Кеньятта, в честь знаменитого кенийца. Я охотник».
Угву растерялся, потому что Джомо сверлил его взглядом, будто ждал рассказа о славных подвигах самого Угву.
– На кого вы охотитесь? – спросил Угву.
Джомо просиял, точно ждал именно этого вопроса, и пустился в рассказы об охоте. Угву слушал, сидя на ступеньках заднего крыльца. С самого начала он не верил историям Джомо – как тот поборол голыми руками леопарда или убил одним выстрелом двух бабуинов, – но слушать было интересно, и он оставлял стирку на те дни, когда приходил Джомо, чтобы стирать на улице, пока Джомо работал. Джомо делал все не спеша, без суеты. Когда он рыхлил, поливал, сажал, каждое его движение было исполнено глубокого смысла. Подстригая живую изгородь, он мог неожиданно поднять взгляд со словами: «Неплохое мясцо» – и шел к велосипеду, чтобы нашарить рогатку в сафьяновой сумке, привязанной к багажнику. Как‑то раз он камнем сбил с дерева кешью дикого голубя, завернул в листья и спрятал в сумку.
– Сумку мою не трожь, – предупредил он Угву. – Там может оказаться человеческая голова.
Угву посмеялся, конечно, но и не сказать, чтобы совсем не поверил Джомо. Сегодня у Джомо был выходной, а жаль. Вот бы у кого узнать про аригбе, а заодно спросить совета, как задобрить Хозяина.
Комментариев нет