Кайнене, выпустив дымок, процедила:
– С ума сойти, какое остроумие.
Худощавая и высокая, почти с него ростом, она смотрела ему прямо в глаза холодным неподвижным взглядом. Кожа ее была темной, как бельгийский шоколад. Ричард расставил ноги, чтобы тверже стоять на земле, – еще немного, и он пошатнулся бы, лоб в лоб столкнувшись с ней.
Вернулась Сьюзен, потянула его за рукав, но Ричард не хотел уходить.
– У нас с Кайнене нашелся в Лондоне общий знакомый. Я, кажется, рассказывал тебе про Уилфреда из «Спектейтор»?
– Вот и славно! – улыбнулась Сьюзен. – Ну, болтайте, а я скоро.
Сьюзен расцеловалась с какой‑то четой старичков и поспешила к кучке гостей в другом конце зала.
– Вы наврали жене, – констатировала Кайнене.
– Она мне не жена.
Ричард не предполагал, что от близости этой девушки у него пойдет кругом голова. Кайнене подносила к губам бокал, затягивалась и выдыхала дым. Серебристый пепел, кружась, опускался на пол. Все вокруг как в замедленной киносъемке: гостиничный зал расширялся и сжимался, и казалось, никого нет вокруг, лишь он и Кайнене.
– Вы не могли бы отойти? – попросила Кайнене.
Ричард опешил:
– Что?
– За вашей спиной стоит фотограф, рвется снять меня, а точнее – мое ожерелье.
Ричард шагнул в сторону, не отрывая глаз от Кайнене. Глядя в объектив, она не позировала, но держалась непринужденно – видно, привыкла к вниманию.
– Ожерелье украсит завтрашний выпуск «Лагос лайф». Так я и приношу пользу нашему молодому государству – указываю соотечественникам, к чему стремиться, ради чего работать. – Кайнене снова встала с ним рядом.
– Красивая вещь, – соврал Ричард: ожерелье было слишком броским. Почему‑то хотелось протянуть руку и потрогать его, снять с ее шеи и снова вернуть туда, где выступали острые ключицы.
– Скажете тоже. Отец ничего не смыслит в украшениях, – возразила Кайнене. – Но деньги его, вправе тратить как пожелает. Кстати, меня ищут родители и сестра. Надо идти.
– Ваша сестра тоже здесь? – выпалил Ричард, чтобы задержать ее хоть ненадолго.
– Да. Мы двойняшки… – Кайнене примолкла, будто проговорилась и выдала тайну. – Кайнене и Оланна. Ее имя возвышенное, означает «Золото Бога». Мое более земное – «Посмотрим, что готовит нам Бог».
Кайнене улыбнулась насмешливо, уголком рта, и Ричарду почудилось за ее улыбкой что‑то еще – быть может, разочарование. Он не знал, что ответить, чувствовал, что упускает время.
– Кто из вас старше? – спросил он.
– Кто старше? Вот это вопросец. – Кайнене вскинула брови. – Говорят, я вылезла первой.
Ричард изо всех сил сжимал бокал – еще чуть‑чуть, и стекло лопнуло бы.
– А вот и сестра, – сказала Кайнене. – Вас представить? Все мечтают с ней познакомиться.
Ричард даже не обернулся.
– Давайте лучше еще поговорим, – ответил он, неловко запуская пальцы в волосы. – Если вы, конечно, не против.
– А вы застенчивый, – сказала Кайнене.
– Застенчивый – мягко сказано.
Кайнене улыбнулась его словам как удачной шутке, и Ричард рад был, что все‑таки сумел вызвать у нее улыбку.
– Бывали хоть раз на рынке в Балогуне? – спросила она. – На прилавках разложены куски мяса, и все их щупают, мнут, выбирая лучший. Мы с сестрой – мясо. Мы здесь для того, чтобы подходящие женихи сделали выбор.
– Вот как… – вздохнул Ричард. Ее слова прозвучали откровенным признанием, несмотря на прежний сухой, насмешливый тон, очевидно присущий ей. Ричарду очень хотелось рассказать что‑нибудь и о себе, поделиться крупицей сокровенного.
– А вот и ваша отвергнутая жена, – пробормотала Кайнене.
Подошла Сьюзен, сунула ему в руку бокал:
– Держи, милый. – И обратилась к Кайнене: – Очень приятно с вами познакомиться!
– Взаимно. – Кайнене подняла бокал.
Сьюзен увела Ричарда в сторону.
– Это ведь дочь господина Озобиа? В кого она такая уродилась? Бывают же чудеса на свете: мать ее красавица, просто красавица. У господина Озобиа в руках пол‑Лагоса, но есть в нем что‑то до ужаса вульгарное. Видишь ли, и он, и его жена почти без образования. Может, оттого он такой пошлый.
Обычно Ричарду нравилось слушать Сьюзен, но на этот раз ее шепот над ухом раздражал. Шампанского не хотелось. Ногти Сьюзен больно впивались в руку. Сьюзен подвела его к кучке эмигрантов и остановилась поболтать; она была навеселе и громко хохотала. Ричард искал глазами Кайнене.
Вначале красного платья нигде не было видно, и вдруг он заметил Кайнене рядом с мужчиной – наверняка отцом. Господин Озобиа в расшитой синей агбаде, ниспадавшей складками, выглядел внушительно, речь сопровождал широкими жестами. Госпожа Озобиа на его фоне казалась совсем крохотной; она была в покрывале и тюрбане из той же синей ткани. Ричарда поразили ее глаза, широко расставленные, миндалевидные, и лицо безупречной красоты. С трудом верилось, что Кайнене – дочь этой женщины, а Оланна – ее сестра‑двойняшка. Оланна пошла в мать, но в красоте ее было больше тепла: мягкие черты, приветливая улыбка, округлые линии под черным платьем. Африканская фигура, сказала бы Сьюзен. Рядом с сестрой Кайнене казалась едва ли не тощей, почти бесполой, длинное платье в обтяжку подчеркивало мальчишеские бедра. Ричард долго не отводил от нее взгляда, надеясь, что она тоже ищет его. Она держалась особняком, поглядывая на стоявших рядом то безразлично, то насмешливо. Наконец посмотрела на него, наклонила голову, подняла брови, будто давно догадалась, что он следит за ней. Ричард отвел глаза. Потом снова метнул на нее взгляд, на сей раз твердо решив улыбнуться, подать знак, но она уже повернулась спиной. Ричард смотрел на нее, пока она не ушла вместе с родителями и сестрой.
Увидев фотографию в свежем номере «Лагос лайф», Ричард в порыве вдохновения написал несколько страниц – словесные портреты высокой женщины с кожей цвета эбенового дерева и лишь намеком на грудь. В библиотеке Британского совета он нашел в деловых журналах информацию о ее отце. Выписал из справочника все четыре телефона Озобиа. Раз за разом брал он трубку и бросал, услышав голос телефонистки. Он репетировал перед зеркалом слова и даже жесты, раздумывал, не послать ли ей визитку или корзину фруктов, наконец позвонил. Кайнене как будто и не удивилась его звонку. Или ему просто так показалось – слишком уж ровным был ее голос, когда его сердце стучало молотом.
– Может, встретимся где‑нибудь, выпьем по стаканчику? – предложил он.
– Хорошо. Скажем, в двенадцать дня в отеле «Зобис». Это папина гостиница, я могу заказать для нас номер.
– Да‑да, отлично!
Потрясенный, Ричард повесил трубку. Он не знал, радоваться ли ему? «Заказать номер» – это намек? Когда они встретились в холле гостиницы, Кайнене подставила щеку для поцелуя и повела Ричарда наверх, на террасу. Они устроились лицом к пальмам у бассейна. День был солнечный, яркий, пальмы раскачивались на ветру. Ричард надеялся, что ветер не растреплет ему волосы, а тень от зонта скроет уродливые красные пятна, что появлялись у него на щеках от яркого солнца.
Комментариев нет