Я замерла с третьим стаканом в руке и посмотрела на него.
– Теперь ты и этим занят? Следишь, сколько я ем?
– Это всегда была моя работа. Сейчас я просто говорю это вслух, потому что три стакана каласийского виски на пустой желудок вполне могут свалить вас с ног, ваше величество.
Усмехнувшись, я прихватила стакан и опустилась на диван.
– Я легко тебя перепью, сыщик несчастный.
– Зин, даже не думай об этом, – вмешался Эммори, – во‑первых, тебе не следует пить наперегонки с императрицей. Во‑вторых, она вполне способна тебя перепить. Ты, конечно, пить умеешь, но все‑таки не так, как человек, перепивший целый эскадрон Императорского Флота.
– Я думал, врут, – Зин приподнял бровь.
– Не совсем, – я отсалютовала ему стаканом и подмигнула. – Их было всего двое, и я тоже была хороша. И не воображайте, что я не понимаю, к чему вы ведете.
– Кто, мы? – Зин ухмыльнулся.
– Придется завтра повторить. Видит Шива, не слишком‑то приятное занятие.
Хорошее настроение вдруг меня покинуло, и я уставилась на золотисто‑коричневую жидкость в своем стакане. По крайней мере, казнь моего бывшего телохранителя не соберет столько публики.
– Да, придется. Это необходимо, ваше величество.
– Легче от этого не становится.
– Я бы не беспокоился за вас, если бы это было легко. – Эммори присел напротив, обхватив руками колено. – Но ведь не только это вас беспокоит?
– Они это заслужили, – заявила я.
Он кивнул.
– Они убили мою мать, моих сестер, Джета, Рамани. И многих других, Эммори. Я не жалею о том, что только что произошло. Клянусь, я найду тех, кто за это ответит!
Стакан опустел, и я поставила его на место с преувеличенной точностью человека, который выпил многовато для себя.
– Ох, етит‑твою!.. – буркнула я, нетвердо вставая на ноги. – Молчите оба, никому не слова.
– Что вас тревожит, мэм? – спросил Эммори. – То, что вам не нравится убивать, или то, что нравится?
– В следующий раз я просто сама спущу курок. Это гораздо проще, чем стоять и смотреть, как кто‑то другой делает за меня грязную работу.
– Отвечайте! – В его голосе послышались командирские нотки, и я уставилась на своего экама.
– Черт возьми! Да если б я знала! – крикнула я. – Я должна жалеть, да? Ведь так поступают цивилизованные люди, когда у них на глазах кто‑то умирает? Особенно если умирающий связан и беспомощен… Я могла бы проявить милосердие. Мы ведь получили от них необходимую информацию. У меня есть власть даровать прощение, и я могла бы позволить им прожить остаток дней в тюрьме. Я всю неделю провела, выслушивая людей, которые убеждали меня так и сделать!.. Но когда я стояла там, то думала только о сестрах. О том, что обещала найти виновных и покарать их. О том, как По‑Син сломал мне ногу, когда я повернулась спиной к еще живому якудза. – Эти воспоминания вдруг развеселили меня. – Сначала он его застрелил, а потом преподал мне урок. Я не оставляю за собой живых врагов, Эмми. Никогда.
Зин издал такой звук, как будто я его ударила. Эммори, напротив, затих. Он не отрывал от меня взгляда, но я была уверена, что они сейчас общаются между собой.
Смати, система из пяти микроскопических чипов, вшитых в ключевые области мозга, использует наши нейроны и нейронные связи для создания специального интерфейса. Он позволяет передавать сообщения, записывать аудио и видео, даже фотографировать – если в палец или ладонь имплантирована соответствующая техника. У этого устройства огромная емкость памяти, и оно позволяет установить разные полезные приложения.
Диапазон действия с годами растет. Если первые смати работали на расстоянии пары метров, то современные военные модели могут передавать информацию на километр. Дальше уже нужна система коммуникации.
А Эммори и Зину помогали еще и многие годы совместной работы.
Я позволила им поговорить минуту‑другую.
– Вы закончили меня обсуждать?
– Зину не нравятся педагогические методы По‑Сина, мэм.
– Не ему первому, – бросила я и присела на подлокотник розового дивана. – Хао был в ярости, а Портис, кажется, собирался его убить. Боль была… – я помялась, подбирая слова, – короче, она меня чуть не убила. Но это был хороший урок. Больше я никогда не совершу этой ошибки. Из меня хреновая аристократка, Эммори, я куда лучше чувствую себя в кабацких драках, чем при дворе.
– Вы императрица Индраны, – тихо сказал он.
– Тем хуже. Я бы с куда большим удовольствием вернулась в банду.
– Нет. – Человек, которого я знала неполный индранский месяц, видел меня насквозь. Я молча уставилась на него.
Того факта, что я решила остаться, не изменили бы никакие пьяные исповеди.
– Ну ладно. Нет так нет. – Я не хотела признаваться, что он прав. Поднимаясь на ноги, я обдумывала, не выпить ли еще стаканчик, но решила, что похмелье мне завтра совсем не нужно. – Я ложусь спать.
– Я пришлю Стасю, ваше величество.
– Не нужно.
Моя горничная была слишком нежной, и мне не хотелось сталкиваться с ней в теперешнем состоянии. Закрыв дверь спальни, я разделась и залезла в постель. Через мгновение я уже спала, но мне снились смерть и боль, так что я проснулась вся в поту. Светила луна.
Я встала, накинула мундир и села на подоконник. Луна стояла высоко, и лучи ее падали прямо в витражное окно.
– Входи, – сказала я, услышав предсказуемый стук в дверь.
– Ваше величество? – Меня, как обычно, охранял Зин, и я даже не взглянула на него, приглашая его в комнату. – Вы в порядке?
– Очередной кошмар. Я уже почти привыкла, – соврала я.
– Не стоит, мэм. Возможно, стоит спросить у доктора Ганджена, нет ли какого‑то средства, которое поможет вам нормально спать.
– Я в порядке, Зин, – я отвернулась от окна и улыбнулась.
– Мне прислать Стасю? Принести что‑нибудь попить?
– Я хочу знать, что имел в виду Лааб, говоря о «наших планах». – Я поворошила угли кочергой, подкинула в камин еще одно полено и села в кресло. Огонь лизал краешек дерева, постепенно набирая силу. – Еще ничего не кончилось, Зин. И может быть, никогда не закончится.
– Мы все служим очень долго, ваше величество, если вас волнует это.
Я засмеялась, но не отвела взгляда от огня.
– Я не беспокоюсь насчет тебя, или Эммори, или любого из выживших телохранителей. – При мысли о Джете и остальных сердце кольнуло болью, а желудок как будто сжала холодная рука. – Я не знаю, кому верить, Зин. Если предательство распространилось так широко, как утверждал Лааб, то кому можно доверять?
– Не знаю, ваше величество. Но мы этим занимаемся. Все его контакты, все встречи, связи по коммуникатору, все люди, которые подходили к нему ближе чем на два метра, – всё это у нас под колпаком.
Комментариев нет