– Я считаю, да. Люди медленно привыкают к новому порядку, когда старый изменяется.
– Устрою я себе, пожалуй, воскресный шопинг. – Голос звучал задумчиво.
– Если устроите, передайте привет Роуз Твитчел. Она скорее всего будет там с верным Энсоном Уилером. – Вспомнив свой совет Роуз, Барби рассмеялся. – Мясо, мясо, мясо.
– Простите?
– Если в вашем доме есть генератор…
– Разумеется, есть. Я живу над редакцией. У меня не дом, а очень хорошая квартира. Генератор дает налоговую скидку. – Последнюю фразу она произнесла не без гордости.
– Тогда покупайте мясо. Мясо и консервы, консервы и мясо.
Она подумала об этом.
Центр города лежал впереди. Огней по сравнению с обычными вечерами поубавилось, но все равно хватало. А как долго они еще будут гореть? – спросил себя Барби.
– Полковник дал вам какие‑нибудь идеи по поиску генератора? – осведомилась Джулия.
– Нет. Моя работа и заключалась в поисках такого дерьма. Он это знает. – Барби помолчал. – Как думаете, в городе может быть счетчик Гейгера?
– Я знаю, что есть. В подвале муниципалитета. Точнее, под подвалом. Там атомное бомбоубежище.
– Вы вешаете мне лапшу на уши!
– Никакой лапши, Шерлок. Тремя годами раньше я писала об этом статью. Пит Фримен фотографировал. В подвале находился большой зал заседаний и крошечная кухня. Из кухни лестница ведет в убежище. Довольно‑таки вместительное. Его построили в пятидесятых, когда мы тратили деньги, готовясь к тому, чтобы отправиться в ад.
– «На берегу», – вставил Барби.
– Да, и «Горе тебе, Вавилон». Место это наводит тоску. Фотографии Пита напомнили мне бункер фюрера перед самым концом войны. Там кладовая – полки и полки, заставленные банками консервов, и полдесятка коек. А также кое‑какое оборудование, предоставленное федеральным правительством. В том числе и счетчик Гейгера.
– После пятидесяти лет хранения у консервов особо отменный вкус.
– Консервы постоянно заменяются на новые. И очень часто. Проверьте городские финансовые отчеты, и вы увидите, что каждые четыре года какие‑то деньги идут на замену консервов. Раньше хватало трехсот долларов. Теперь – шестьсот. Имеется там и маленький генератор. Его установили после одиннадцатого сентября. В общем, считайте, что счетчик Гейгера у вас есть. – Она коротко глянула на Барби. – Разумеется, Джеймс Ренни считает здание муниципалитета, от чердака до атомного убежища со всем его содержимым, своей личной собственностью, поэтому захочет знать, зачем счетчик вам понадобился.
– Большой Джим Ренни этого не узнает.
Она приняла его слова без комментариев.
– Хотите поехать со мной в редакцию? Послушаете речь президента, пока я стану верстать газету. Могу сразу сказать, работа будет на скорую руку. Одна статья, полдюжины фотографий для местного потребления, никакой рекламы осенних распродаж в «Универмаге Берпи».
Барби задумался над этим предложением. Завтрашний день ожидался трудным. Предстояло не только готовить пищу, но и задавать вопросы. Приниматься за прежнюю работу и, возможно, использовать прежние методы. Следовало хорошенько отдохнуть. Но он все равно вряд ли уснет, вернувшись в свою квартирку над аптечным магазином.
– Хорошо. Кстати, я обладаю всеми необходимыми навыками офисного работника. А еще могу сварить крепкий кофе.
– Мистер, вы в деле. – Она подняла правую руку, и Барби шлепнул своей ладонью по ее пятерне. – Могу я задать еще один вопрос? Не для печати?
– Конечно.
– Этот фантастический генератор. Вы его найдете?
Барби все еще думал, когда она остановилась перед домом, нижний этаж которого занимала редакция «Демократа».
– Нет, – наконец ответил он. – Это был бы слишком легкий выход из положения.
Она вздохнула и кивнула. Потом схватила его руку.
– Как думаете, если я помолюсь за ваш успех, это поможет?
– Точно не повредит.
4
В День Купола в Честерс‑Милле функционировали только две церкви, и обе предоставляли услуги под протестантским брендом (хотя общего у них было куда меньше, чем различий). Католики ездили в церковь Девы Марии Безмятежных Вод в Моттоне, а десяток евреев, если ощущали необходимость в духовном утешении, – в синагогу Бет Шалом в Касл‑Роке. Когда‑то в Милле работала и унитарианская церковь, но в конце восьмидесятых она приказала долго жить из‑за отсутствия прихожан. Все сходились на том, что ее отличало очень уж хипповое отношение к духовным проблемам. Теперь это здание занимал магазин «Новые и подержанные книги».
Оба пастора Честерс‑Милла в тот вечер преклонили колени (Большому Джиму Ренни очень нравилось слово «коленопреклоненные»), но способом обращения к Господу, настроением и ожиданиями они отличались, как небо и земля.
Преподобная Пайпер Либби, которая обращалась к своей пастве с кафедры Первой Конгрегациональной церкви, больше не верила в Бога, хотя и не делилась этим фактом с прихожанами. Лестер Коггинс, с другой стороны, верил как мученик или безумец (возможно, эти два слова означали одно и то же).
Преподобная Либби, все еще достаточно красивая, чтобы в свои сорок пять выглядеть привлекательной, преклонила колени перед алтарем в почти кромешной тьме (генератором церковь Конго не обзавелась), а Кловер, ее немецкая овчарка, лежал позади нее, уткнувшись носом в лапы и прикрыв глаза.
– Привет, Которого‑нет. – В последнее время она именно так называла Бога, оставаясь с ним наедине. В начале осени звала его Великий‑наверное. Летом – Всемогущий‑возможно. Последнее имя ей особенно нравилось. Звучало красиво. – Тебе известна ситуация, в которую я попала. Ты должен знать, я достаточно часто обсуждала ее с Тобой, – но сегодня я хочу поговорить не об этом. И Ты, наверное, этому рад. – Она вздохнула. – У нас катастрофа, мой Друг. Надеюсь, Ты понимаешь, что произошло, потому что я, к сожалению, нет. Но мы оба знаем, что завтра это место заполнится людьми, которые в час беды обратятся за содействием к Небесам.
Тишина царила как в церкви, так и за ее стенами. «Слишком тихо», как говорили в старых фильмах. Случалось ли на памяти Либби, чтобы Милл так затихал субботним вечером? Ни шума транспорта, ни грохота барабанов одной из рок‑групп, которые по субботам играли в «Дипперсе» (на афише обязательно указывалось «ПРЯМИКОМ ИЗ БОСТОНА»).
– Я не собираюсь просить Тебя показать Твою волю, нет во мне больше убежденности, что у Тебя действительно есть воля. Но если каким‑то чудом Ты все‑таки здесь есть – такая вероятность существует, я с радостью это признаю, – пожалуйста, помоги мне сказать людям что‑то нужное. Дать им надежду не на Небесах, а прямо тут, на Земле. Потому что… – Либби не удивилась, обнаружив, что уже плачет. Теперь она часто плакала, но всегда в уединении. Когда дело касалось священников и политиков, слезы на публике жители Новой Англии не одобряли.
Кловер, чувствуя ее печаль, заскулил. Пайпер повернулась к нему, велела лежать тихо, вновь обратила лицо к алтарю. Она полагала, что распятие – религиозная разновидность галстука‑бабочки, логотипа «Шевроле». Какой‑то человек увидел это изображение на обоях одного парижского отеля и воспользовался им. Настолько такой рисунок ему понравился. И если кто‑то воспринимает подобные символы как божественные, значит, у него не в порядке с головой.
Комментариев нет