Упоминалась ли хоть в каких‑то из этих ярлычков сила гравитации?
Кто знает.
Суть состояла вот в чем: сколь он ни рационализировал, сколь ни тянул время, а отвернуться от вызова вроде дела Спалтеров не мог – точно так же, как алкоголик не в состоянии отказаться от мартини после первого глотка.
Внезапно на него навалилась усталость. Он закрыл глаза, а когда снова открыл их, впереди проглянуло водохранилище Пепактон. Выходит, они уже миновали Кэт‑Холлоу и вернулись в округ Делавэр: то есть, осталось меньше двадцати минут езды до Уолнат‑Кроссинга. Вода в озере после засушливого лета стояла удручающе низко. За таким летом чаще всего следует тусклая осень.
Мысли Гурни вернулись к встрече в «Бедфорд‑Хиллс».
Он посмотрел на Хардвика. Тот словно бы затерялся в собственных невеселых думах.
– Так скажи, Джек, что ты знаешь о дочери Карла Спалтера – «слабоумной шлюхе»?
– Ты явно пропустил эту страницу в протоколах суда – дочь свидетельствует, что накануне того дня, когда стреляли в Карла, слышала, как Кэй говорит кому‑то по телефону, мол, все улажено и не пройдет двадцати четырех часов, как ее проблемы закончатся. Милую барышню зовут Алисса. Постарайся относиться к ней добрее. Возможно, ее слабоумная шлюховатость станет ключом к освобождению нашей клиентки.
Хардвик выжимал шестьдесят пять миль в час на петляющем участке дороги с ограничением скорости в сорок пять. Гурни проверил ремень безопасности.
– Не объяснишь, почему?
– Алиссе девятнадцать, красотка, что твоя кинозвезда, сладчайший яд. Мне говорили, у нее в очень интимном месте вытатуирована надпись «Без границ». – Лицо Хардвика расплылось в ухмылке. – А еще она сидит на героине.
– И чем это поможет Кэй?
– Терпение. Похоже, Карл на дочурку не скупился. Баловал так, что вконец испортил, то есть, даже переборщил. Пока был жив. А вот с завещанием совсем другая история. Может, на него снизошло прозрение, что вертихвостка вроде Алиссы способна натворить бед, получив в распоряжение несколько миллионов баксов. Так что по завещанию все переходит к Кэй. И на момент покушения он ничего не поменял – может, еще не решил насчет развода или просто руки не дошли: факт, который прокурор особенно подчеркивал и считал главным мотивом Кэй к убийству.
Гурни кивнул.
– А после выстрела он уже не мог ничего менять.
– Именно. Но тут дело в другом. Как только Кэй осудили, это означало, она не унаследует ни цента, поскольку закон воспрещает наследнику получать имущество того, в чьей смерти он виновен. Все средства, которые должны отойти виновнику, распределяются среди ближайших родственников. В данном случае это Алисса Спалтер.
– Она получила деньги Карла?
– Не совсем. Это дело небыстрое, мягко говоря, а апелляция приостановит процесс до вынесения окончательного решения.
Гурни начал терять терпение.
– Так с какой радости мисс «Без границ» становится ключом ко всему?
– У нее, безусловно, имелся крайне весомый мотив сделать все возможное, чтобы Кэй признали виновной. Ты можешь сказать, у нее был еще и весомый мотив самой убить отца при условии, что обвинят кого‑то другого.
– И что? В деле – ни единого упоминания хоть о каких‑нибудь уликах, связывающих ее со стрельбой. Я что‑то упустил?
– Ничего.
– Так куда эта дорожка тебя приводит?
Улыбка Хардвика стала еще шире. Куда бы ни приводила его эта дорожка, а процесс расследования явно заводил его. Кстати, Гурни покосился на спидометр и отметил, что стрелка колебалась уже в районе семидесяти. Они ехали вниз по холму близ западной части водохранилища, приближаясь к крутому повороту возле «Проката каноэ Барни». Гурни стиснул челюсти. У старых спортивных машин уйма лошадиных сил, но на крутых поворотах сладить с ними непросто.
– Куда это меня приводит? – Глаза Хардвика сверкали от удовольствия. – Что ж, позволь тебя кое о чем спросить. Ты сказал бы, что тут намечается конфликт интересов… некоторое нарушение служебной процедуры… не совсем беспристрастное расследование… если потенциальная подозреваемая по делу об убийстве трахается с главным следователем?
– Что? Клемпер? И Алисса Спалтер?
– Мак Мудак и Слабоумная Шлюха.
– Бог ты мой. А доказательства у тебя есть?
На миг широкая улыбка сделалась еще шире и лучезарнее.
– Знаешь, Дэйви, старичок, я как раз думаю, что это еще одна мелочь, в которой ты нам можешь помочь.
Глава 11
Пташки малые
Гурни промолчал. И молчал следующие семнадцать минут, пока они ехали от водохранилища к Уолнат‑Кроссингу, а оттуда вверх по петляющему и грязному проселку от сельской дороги к его пруду, лугу и дому.
Уже возле дома, сидя в трясущемся на холостом ходу «Понтиаке», он понял, что должен что‑то сказать, – и хотел, чтобы его слова прозвучали недвусмысленно.
– Джек, у меня такое ощущение, будто мы с тобой в этом деле движемся в разных направлениях.
Вид у Хардвика стал, точно он проглотил какую‑то кислятину.
– Это как?
– Ты все толкаешь меня к проблемам предвзятого расследования, некачественного судопроизводства и так далее.
– Ну так все апелляции об этом.
– Понимаю. И к этому я еще приду. Но я не могу с этого начинать.
– Но если Мак Клемпер…
– Знаю, Джек, знаю. Если ты в состоянии доказать, что главный следователь проигнорировал целую линию расследования только потому…
– Потому что трахался с потенциальной подозреваемой! Да этого одного хватит, чтобы оспорить приговор. Бинго! Что тут плохого?
– Плохого ничего. Проблема в том, что у меня другой подход и я движусь в другом направлении.
– Нужно сделать первый шажок, крошечный: поболтать с умопомрачительной Алиссой, прикинуть, с кем мы имеем дело: на какие кнопки нажимать, чтобы расположить ее к нам, под каким углом…
– Вот видишь, именно это я и имею в виду, когда говорю, что мы движемся в разных направлениях.
– Да о чем ты?
– Для меня такой вот разговор может стать разумным десятым шагом, а не то одиннадцатым, но уж никак не первым.
– Твою мать! Ты делаешь из мухи слона.
Гурни смотрел в боковое окно. Над гребнем холма за прудом медленно кружил ястреб.
– Помимо завлечения Кэй Спалтер – что еще, по твоим раскладам, я приношу на эту вечеринку?
– Я уже говорил.
– Ну так повтори снова.
– Ты – член команды по стратегии. Боец. Один из тех, кто принимает основные решения.
– И что?
– А что тебя не устраивает‑то?
– Если хочешь, чтобы я внес свою лепту, дай мне делать это на мой лад.
– Ты кто, долбанный Фрэнк Синатра?
– Если ты хочешь, чтобы я сделал десятый шаг раньше первого, я тебе помочь не смогу.
Хардвик издал нечто вроде раздраженного вздоха.
– Отлично. И что ты хочешь?
– Мне надо начать с начала. С Лонг‑Фоллса. Кладбища. Дома, откуда стреляли. Мне надо побывать там, где это все произошло. Увидеть самому.
Комментариев нет