– Кошмар?
Мадлен поморщилась.
– Он говорит, если хорек добирается до кур, то… то откусывает им головы, всем, сколько есть.
– И не ест? Просто убивает?
Она кивнула, плотно сжав губы. Не просто поморщилась, скривилась, как от физической боли.
– Говорит, хорек просто в амок впадает… как только попробует крови. Как начнет, не может остановиться, пока всех не перебьет.
Глава 6
Страшная правда
Вскоре после восхода, ощущая, что достаточно потрудился на ниве решения куриной проблемы – набросав схему курятника и огороженного загончика вокруг, – Гурни отложил блокнот и уселся со второй чашкой кофе за стол для завтрака.
Когда Мадлен присоединилась к нему, он решил показать ей фотографию Карла Спалтера.
Работая в приемном отделении местной психиатрической клиники, она привыкла находиться в эпицентре негативных эмоций – паники, ярости, страдания, отчаяния. Но все равно при виде лица Спалтера у нее невольно распахнулись глаза.
Она отложила фотографию на стол, а потом отодвинула еще на несколько дюймов.
– Он что‑то знает. Что‑то, чего не знал до того, как жена стреляла в него.
– Может, это и не она. Послушать Хардвика, дело против нее сфабриковано.
– И ты этому веришь?
– Не знаю.
– Может, это она, а может, и нет. Но Хардвику ведь на самом деле не важно, правда?
Гурни подмывало возразить, поскольку ему не нравилось, в каком положении он тогда сам оказывается. Но он лишь пожал плечами.
– Что ему важно, так это снять с нее обвинения.
– Что ему по‑настоящему важно, так это поквитаться – и полюбоваться, как его бывшие боссы корчатся.
– Знаю.
Она наклонила голову набок и посмотрела на него с таким видом, точно собиралась спросить, ему‑то с какой стати впутываться в столь неприглядную и наверняка грязную затею.
– Я ничего не обещал. Но, признаюсь, – добавил он, показывая на фотографию на столе, – это меня и правда заинтересовало.
Мадлен поджала губы, повернулась к открытой двери и уставилась на жидкий, редеющий туман, подсвеченный косыми лучами раннего солнца. Потом ее внимание привлекло что‑то на краю каменного дворика, сразу за порогом.
– Вернулись.
– Кто? Что?
– Муравьи‑древоточцы.
– Где?
– Да везде.
– Везде?
Ее тон был столь же кроток, сколь его – нетерпелив.
– Снаружи. И внутри. На порогах. В шкафах. У раковины.
– Какого черта ты мне не говорила?
– Сказала. Только что.
С губ у него рвался уже ответ, который пустил бы всю беседу под откос, но благоразумие возобладало.
– Терпеть эту пакость не могу, – только и сказал он. Гурни их и впрямь на дух не переносил. Муравьи‑древоточцы были термитами Катскильских гор и прочих нежарких краев – они выгрызали внутренности балок и перегородок, в темноте и молчании превращая несущие структуры в опилки. Служба по борьбе с насекомыми каждые два месяца обрабатывала специальным составом фундамент дома снаружи. И порой казалось, что победа близка. Но муравьи‑разведчики неизменно возвращались, а потом… орды и батальоны.
На миг Гурни забыл, о чем они с Мадлен говорили до отступления про муравьев. А когда вспомнил, его охватило гнетущее чувство, будто он пытается оправдать сомнительное решение.
Пожалуй, стоит попробовать максимальную открытость.
– Слушай, я понимаю, в чем тут опасность – и что за всем этим кроются далеко не благородные мотивы. Но я и правда в долгу перед Джеком. Может, и не очень большом, но все же в долгу. Кроме того, а вдруг невинная женщина действительно осуждена на основании показаний продажного копа. Терпеть не могу продажных полицейских.
– Да Хардвику плевать, виновата она или невиновна! – взорвалась Мадлен. – Ему пофиг.
– Знаю. Но я не Хардвик.
Глава 7
Мак Мудак
– Так пока не обнаружили пулю у него в мозгу, все считали, он просто споткнулся? – уточнил Гурни.
Он сидел на пассажирском сиденье грохочущего «Понтиака» Хардвика – не тот способ передвижения, что он выбрал бы в обычных обстоятельствах, но поездка из Уолнат‑Кроссинга к женской исправительной колонии «Бердфорд‑Хиллс», согласно «Гуглу», должна была занять три часа, что представляло удачную возможность позадавать вопросы.
– Ну, маленькое круглое входное ранение уже вроде кое о чем намекнуло, – ответил Хардвик. – Но после компьютерной томографии сомнений и вовсе не осталось. В результате хирург извлек почти все фрагменты пули.
– «Свифт» двадцать второго калибра?
Дожидаясь Хардвика, Гурни умудрился просмотреть половину судебных записей и треть материалов дела из бюро и хотел теперь уточнить детали.
– Ага. Самая быстрая пуля в мире. Самая пологая траектория. Заряди ей правильное оружие с подходящим радиусом действия – и снесешь голову бурундуку в четверти мили от тебя. Точность поразительная. Других таких нет. Добавь ко всему комплекту глушитель, вот тебе и…
– Глушитель?
– Ну да, глушитель. Поэтому‑то и выстрела никто не услышал. Да еще петарды…
– Петарды?
Хардвик пожал плечами.
– Свидетели в то утро слышали от пяти до десяти наборов петард. Откуда‑то со стороны здания, из которого был произведен выстрел. Последние – аккурат в то время как Спалтера подстрелили.
– А как определили, из какого именно здания стреляли?
– Реконструкция на месте преступления. Свидетельские описания позиции жертвы перед падением. И потом – последовательный обход зданий в поисках потенциального места засады.
– Но в первый момент никто не понял, что в него стреляли, да?
– Просто увидели, что он падает. Он направлялся к трибуне в изголовье могилы. Пуля попала ему в висок слева, упал он вперед. В тот миг слева от Карла был пустой участок кладбища, река, оживленное шоссе, а за всем этим ряд частично пустующих многоквартирных домов, принадлежащих семейству Спалтеров.
– Как определили, из какой именно квартиры стреляли?
– Легче легкого. Она… в смысле, стрелявший… кто бы ни… короче, ружье бросили на месте преступления, прямо на треноге.
– С оптическим прицелом?
– Наивысшего класса.
– А глушитель?
– Нет. Его стрелявший снял.
– Тогда откуда вы знаете…
– Дуло подгоняли под глушитель. Кроме того, петарды сами по себе не перекрыли бы выстрел «Свифтом» двадцать второго калибра. Там очень мощный заряд.
– А глушитель гасит лишь дульную волну, тогда как сверхзвуковая составляющая сама по себе все равно была бы достаточно громкой – что и объясняет необходимость петард. Выходит… тщательное планирование, вдумчивый подход. Именно так это все и проинтерпретировали?
– Должны были, а на деле хрен его знает, как они там что проинтерпретировали. На суде это все никак не всплывало. Да уйма всякого дерьма так и не всплыла на суде. Уйма дерьма, которое просто обязано было всплыть.
– Но зачем оставлять оружие, зато снимать глушитель?
– А хрен его знает. Разве что это одна из тех штучек за пять тысяч баксов – рука не поднялась бросить.
Гурни в такое как‑то не верилось.
– По версии обвинения, из всех способов, какими мстительная жена может убить мужа, Кэй Спалтер выбрала самый мудреный, затратный, требующий самого современного…
Комментариев нет