Пиранья. Белая гвардия



Так что страна четверть века жила ни шатко, ни валко, без особых потрясений, хотя и пережила за это время с полдюжины вялых государственных переворотов, успешных и провальных — в Африке военные перевороты стали такой же национальной традицией, как в Южной Америке. Одиннадцать лет назад у власти оказалось хлипконькое правительство из штатских интеллигентов. Никак нельзя сказать, что они все развалили — но народишко был никчемный, болтуны и бездельники, стремительно потерявшие всякий авторитет.

Они даже казнокрадствовать не умели толком, то есть чистенько и без огласки. И тогда пришел Папа, в ту пору главнокомандующий армией. Практически бескровно сбросил штатских говорунов, благородно позволив им сбежать за границу, и быстренько представил дело так, будто «эти, в галстуках» и в самом деле развалили до основания все, до чего могли дотянуться, — а он, соответственно, будет наводить порядок и обеспечивать процветание. Как это сплошь и рядом водится, первую часть программы он даже перевыполнил, а вот со второй как-то не ладилось, но поздно было пить боржоми. Папа сел прочно и очень уж быстро превратился в Ньягата Теле…

Страна была, в общем, небедная, вывозила какао, кофе и бананы, красное, розовое и черное дерево, разрабатывала месторождения алмазов и марганцевой руды, даже обзавелась промышленностью в виде деревообрабатывающих и текстильных фабрик, велосипедного завода, завода по сборке транзисторов и тому подобных гигантов индустрии. Владельцами большей части всей этой благодати были иностранные компании, в первую очередь французские. Однако Папу нисколько не волновало, белого цвета буржуй или черного. Главное, чтобы не забывали делиться регулярно и в соответствии с таксой. Куда ни кинь, везде Отец Нации имел процент, долю, отчисления, часть акций, одним словом, профит и куверты, как говаривали в старину. И понимал к тому же, что благолепия ради следует из каждой прикарманенной тысячи франков хотя бы десяточку пустить на народные нужды: ущерба никакого, а польза безусловная.

А месяц с небольшим назад, Отец Нации вдруг пригласил к себе советского посла (чего прежде никогда не случалось) и за французским коньячком наговорил удивительных вещей. Оказалось, Папа давно уже питает искреннюю симпатию к Советскому Союзу и советскому народу, дружбу с коими намерен расширять и углублять самым недвусмысленным образом, в подтверждение чего собирается предпринять в ближайшее время ряд конкретных шагов. Напрямую об этом не говорилось, но Папа вдобавок недвусмысленно дал понять, что с большим интересом присматривается к марксизму-ленинизму и в будущем, очень может случится, приступит к преобразованию страны на социалистический лад.

По воспоминаниям очевидцев, товарищ посол, вернувшись, понесся в шифровальную комнату прямо-таки бегом, перепрыгивая через три ступеньки. В Москву полетели простыни шифровок. Как болтали злые языки, посол представил все так, будто это не столько инициатива президента, сколько результат его собственных нешуточных трудов и дипломатического искусства.

Неизвестно, поверили ему в Москве или нет, но воодушевились несказанно. По совести признаться меж своими, Москву в последнее время не часто баловали подобными предложениями из Африки, скорее уж наоборот. Сонное захолустье в мгновение ока превратилось в передний край борьбы с французским империализмом, вмиг стали невероятно важными и нужными и посол, и резидент КГБ, с которым нахально раскланивались на улице кадры полковника Мтанги, и африкановед в штатском из АПН (вышибленный сюда из Парижа за мимолетный амур со стриптизершей). Вся эта ссыльная публика мгновенно оказалась незаменимыми бойцами переднего края.

Папа слов на ветер не бросал. Уже через неделю он пустил в страну советскую геологическую партию и два десятка инженеров. А в порту, на отведенных для военных кораблей пирсах (военно-морской базы как таковой здесь не имелось, ни иностранной, ни своей), рядом с полудюжиной французских коробок встали эсминец «Маршал Ворошилов» и атомная подлодка Черноморского флота. Ни сухопутчиков, ни летчиков Папа не стремился видеть у себя в гостях — но достаточно было и того, что сюда поставил ногу советский военно-морской флот (где моментально вспомнили, что неподалеку от здешних берегов пролегает морская трасса Лондон-Кейптаун). По части социалистических преобразований Папа особенно не спешил, задушевно объясняя послу, что дело это долгое и сложное, нужно учитывать вековую отсталость народа и местную специфику, семь раз отмерить, сто раз приглядеться… а впрочем, у него в столице невозбранно шуршат книгами целых три марксиста, так что лиха беда начало…

Посол, выполняя предписания Москвы, особенно и не налегал — и без того прорыв получился отличный. На радостях и в ознаменование будущей дружбы Отца Нации быстренько наградили орденом Октябрьской Революции. Папа тут же отдарился в лучших традициях кавказского гостеприимства, отправил товарищу Горбачеву высший орден республики, звезду с тарелку величиной, а послу повесил звезду поплоше, но тоже приличных размеров. Всех трех помянутых марксистов молодчики полковника Мтанги вмиг вытащили из домов и помчали куда-то на завывающих полицейских машинах. Поначалу они сомлели от ужаса, полагая, что начались репрессии и пришел их смертный час, — однако, вместо застенков оказались в городской резиденции Папы, где Отец Нации прицепил им по медальке, налил по рюмке и велел в кратчайшие сроки создать общество дружбы с СССР (соответствующая вывеска уже к вечеру красовалась на уютном домике, откуда полковник Мтанга бесцеремонно вышвырнул один из департаментов управления железной дороги).

В довершение всего Папа открытым текстом заявил послу, что намерен отныне иметь в своей охране военных из братского Советского Союза: о большом контингенте говорить пока не стоит, чтобы не дразнить гусей, но присутствие обозначить следует. И кто-то из тех, чьи указания не обсуждаются, принял решение: поскольку советское военное присутствие пока что исключительно военно-морское, флоту и выделить людей. В кабинетах поменьше, быстренько перебрав в уме всех, кто имел опыт действий в Африке, остановились на капитане второго ранга К. С. Мазуре. Приказы, как известно, не обсуждаются. А потому Мазур уже месяц с пятью подчиненными щеголял в погонах местного полковника, обязанный при необходимости прикрыть Отца Нации собственной грудью и вытащить на спине из эпицентра ядерного взрыва…

Рассуждая с практической точки зрения, работенка ему досталась — не бей лежачего. Всего-то бдительно торчать поблизости от президента, картинно обозначая советское военное присутствие. Доблестные вооруженные силы Страны Советов в лице кавторанга Кы Сы Мазура, ага… Можно сказать, турпоездка. Даже сегодняшний инцидент с пальбой и покойниками на фоне иных переделок, в которые его швыряло, выглядел дешевой художественной самодеятельностью. Все ничего, вот только удушливая жара…

Он встрепенулся, отогнал посторонние мысли. Церемония завершилась. Папа, величественно поводя рукой, неторопливо спускался по лестнице. Широкие погоны, больше похожие на узорчатые пластины чистого золота, отбрасывали в толпу солнечные зайчики. И вновь восторженные вопли, отчаянное мельтешение флажков…

Папа, как всегда на публике, был величав и невозмутим. А вот Принцесса, шагавшая по правую руку, со стороны Мазура, очаровательным лицом владела гораздо хуже — сразу видно, что она откровенно упивалась восторгами толпы, часть коих приходилась и на ее долю. Любила девочка всенародное обожание, спасу нет…






Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15

Комментариев нет

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *