Оба бородача покачали головами, на лице Хенчека отразилось сожаление, Кантаба – прямо‑таки ужас.
– Мы не будем подниматься к Пещере голосов в темноте, – ответил Хенчек.
– Мы должны! – закричал Эдди. – Вы не понимаете! Речь не о том, как долго продержится или не продержится магия, речь о времени на той стороне! Там оно бежит быстрее, а как только оно уйдет, будет поздно! Господи, Сюзанна… возможно, рожает прямо сейчас, и, если это какой‑нибудь людоед…
– Слушай меня, молодой человек, – оборвал его Хенчек, – и слушай внимательно, прошу тебя. День практически минул.
Так оно и было. Никогда на памяти Роланда день столь быстро не утекал сквозь пальцы. С Волками они сразились рано утром, чуть ли не на заре, какое‑то время приходили в себя, праздновали победу на дороге и скорбели о потерях (на удивление небольших, учитывая силу и численность противника). Потом обнаружили, что Сюзанны нет, последовал бросок к пещере, где их ждали пренеприятные открытия. На Восточную дорогу, ставшую полем боя, они вернулись лишь после полудня. Большинство горожан ушло, торжествующе уведя с собой детей. Хенчек с готовностью согласился посовещаться с ними, но когда они все добрались до дома отца Каллагэна, солнце проделало уже немалый путь, скатываясь по небосводу.
«И все‑таки этой ночью нам удастся отдохнуть», – подумал Роланд. Не мог решить – рад он этому или разочарован. Знал только одно: ему сон уж точно не повредит.
– Я слушаю и слышу, – воскликнул Эдди, но рука Роланда по‑прежнему лежала на его плече. И чувствовала, что Эдди буквально трясет.
– Даже если бы мы согласились, не удалось уговорить пойти всех, кто нам нужен, – продолжил Хенчек.
– Ты – их дин, старший…
– Ага, ты так называешь меня, и, возможно, так оно и есть, хотя это и не наше слово, ты ведь знаешь. В чем другом они последовали бы за мной, ведь им известно, в каком долгу перед вашим ка‑тетом за то, что вы сегодня сделали, и захотели бы достойно отблагодарить вас. Но с наступлением темноты никто не пойдет по тропе, поднимающейся к пещере, наводненной призраками. – Хенчек медленно покачивал головой, придавая еще большую убедительность своим словам. – Нет… не пойдет.
Послушай, молодой человек. Кантаб и я успеем вернуться в Кратен Красной тропы до наступления ночи. Там мы соберем всех наших в Темпа, для нас это то же самое, что Зал собраний для забывших людей. – Он коротко глянул на Каллагэна. – Я извиняюсь, отец, если это слово оскорбляет тебя.
Каллагэн рассеянно кивнул, не отрываясь от книги, которую все вертел в руках. Ее упрятали в пластик, как часто поступают с дорогими первыми изданиями. На форзаце чуть просматривалась написанная карандашом цена: $950. Второй роман какого‑то молодого писателя. Каллагэну оставалось только гадать, отчего книга такая дорогая. Он собирался спросить об этом владельца книги, Келвина Тауэра, если их пути пересекутся. И за этим вопросом последовали бы другие.
– Мы объясним, что вы хотите, вызовем добровольцев. Из шестидесяти восьми мужчин Кратена Красной тропы. Я уверен, что все, кроме четырех или пяти, согласятся помочь, слить свою энергию воедино. Получится мощный кхеф. Так вы это называете? Кхеф? Участие? Все в одном?
– Да, – кивнул Роланд. – Разделенная вода, говорим мы.
– Вам никогда не удастся разместить столько людей на входе в пещеру, – подал голос Джейк. – Не удастся разместить и половины, даже если они залезут друг другу на плечи.
– Нет нужды, – ответил Хенчек. – В пещеру войдут самые сильные… кого мы называем излучателями. Остальные выстроятся вдоль тропы, соединенные руками друг с другом и с отвесами.
– В любом случае нам нужна эта ночь, чтобы подготовить магниты и отвесы, – добавил Кантаб. Он смотрел на Эдди, и во взгляде читались чувство вины и страх. Молодого человека терзала невыносимая боль, сомнений тут быть не могло. И он был стрелком. Стрелок мог ударить, а если уж стрелок наносил удар, то никогда не бил вслепую.
– Возможно, будет слишком поздно, – прошептал Эдди. Вскинул на Роланда светло‑карие, ореховые глаза. Только теперь они налились кровью и потемнели от усталости. – Завтра будет слишком поздно, даже если магия никуда не денется.
Роланд открыл рот, но Эдди поднял палец.
– Не говори ка, Роланд. Если еще раз скажешь ка, клянусь, моя голова разорвется.
Роланд промолчал. Эдди повернулся к двум бородатым мужчинам в темных, почти как у квакеров, плащах.
– Вы не можете с уверенностью утверждать, что магия продержится, не так ли? То, что можно открыть сегодня, завтра может закрыться для нас навсегда. И все магниты и отвесы, которыми владеют Мэнни, не смогут это открыть.
– Ага, – кивнул Хенчек. – Но твоя женщина взяла с собой магический кристалл, и что бы ты ни думал, оставленный им след в Срединном мире и Пограничье никуда не делся.
– Я бы продал душу, лишь бы вернуть его и взять в руки, – отчеканил Эдди.
Все ужаснулись, услышав эти слова, даже Джейк, и Роланд почувствовал сильное желание сказать Эдди, что тот должен взять свои слова назад, загнать обратно, за губы и язык. Слишком уж мощные силы противились их поискам Башни, темные силы, и в Черном Тринадцатом силы эти в полной мере проявляли себя. Все, что могло помочь, в той же мере могло и навредить, магические кристаллы радуги Мейрлина умели творить зло, особенно Черный Тринадцатый. Возможно, злобы в нем было столько же, как во всех остальных, вместе взятых. Даже если бы кристалл по‑прежнему находился у них, Роланду пришлось приложить немало усилий, дабы не подпустить к нему Эдди Дина. В его теперешнем состоянии, когда от горя мысли мутились и он не мог взять себя в руки, Черный Тринадцатый либо уничтожил бы Эдди, либо мгновенно превратил в своего раба.
– Камень мог бы пить, если б у него был рот, – сухо заметила Розалита, удивив всех. – Эдди, даже если забыть про магию, подумай о тропе, что ведет к пещере. Потом подумай о шести десятках мужчин – многие такие же старые, как Хенчек, один или двое слепы, как летучие мыши, – которым придется подниматься по ней в темноте.
– Валун, – добавил Джейк. – Не забывай о валуне, его приходится огибать с висящими над пропастью пятками.
Эдди с неохотой кивнул. Роланд видел: он старается принять то, что не может изменить. Борется с охватывающим его безумием.
– Сюзанна Дин тоже стрелок, – напомнил Роланд. – Может, какое‑то время она сможет позаботиться о себе.
– Я не думаю, что Сюзанна сейчас главная, – покачал головой Эдди, – и ты так не думаешь. Это ребенок Миа, в конце концов, а потому тело будет контролировать Миа, по крайней мере до того момента, как ребенок… малой… появится на свет.
Комментариев нет