ОТВЕТСТВИЕ: Кам‑каммала – судьба,
Скажи, я прошу тебя!
Видел призрак в дыму?
Иль в лице своем – тьму?
Что так гонит сбежать тебя?
Строфа 4
«Доган» Сюзанны
1
Память Сюзанны стала пугающе отрывочной, не заслуживающей доверия, ненадежной, похожей на коробку передач старого автомобиля, на шестернях которой посшибало половину зубцов. Она помнила бой с Волками, и Миа, которая терпеливо ждала, пока он продолжался…
Нет, не так. Несправедливо. Миа не просто ждала. Она подбадривала Сюзанну (и остальных), всем своим сердцем воительницы была с ними. Сдерживала схватки, пока суррогатная мать ее малого метала отнимающие жизнь тарелки. Да только Волки на поверку оказались роботами, так что нельзя сказать, что тарелки…
Нет. Все‑таки можно. Потому что они были не просто роботами, а больше, чем роботами, и мы их убивали. Сражались за правое дело и убивали.
Но произошло это не здесь, не в этом мире, и что об этом говорить, если все уже закончилось. И как только закончилось, она почувствовала, что схватки вернулись, не просто вернулись – усилились. И она, похоже, родила бы прямо на обочине той чертовой дороги, если б не собрала волю в кулак. Он там бы и умер, потому что был голодный, малой Миа был голодный и…
Ты должна мне помочь!
Миа. Нет никакой возможности не отреагировать на этот крик. И даже чувствуя, как Миа оттесняет ее (так Роланд однажды оттеснил Детту Уокер), она не могла не откликнуться на этот отчаянный материнский крик. Частично, предположила Сюзанна, потому что они делили ее тело, а тело поспешило на помощь младенцу. Вероятно, по‑другому и быть не могло. Так что она пришла на помощь. Сделала то, что сама Миа более не могла: еще на какое‑то время задержала схватки. Хотя слишком долгая задержка родов грозила немалой опасностью для малого (забавно, как это слово незаметно прокралось в ее сознание, стало ее словом, не только Миа). Она вспомнила историю, рассказанную одной девушкой во время ночных посиделок в общежитии Колумбийского университета: они сидели кружком, пять или шесть студенток, в пижамах, курили и передавали по кругу бутылку «Уайлд айриш роуз», абсолютно запрещенного, а потому вдвойне более сладкого ликера. Историю о девушке их возраста, отправившейся в долгую автомобильную поездку, о девушке, слишком стеснительной, чтобы сказать своим друзьям, что ей давно пора справить малую нужду. Согласно истории, кончилось все тем, что у девушки лопнул мочевой пузырь и она умерла. Таким историям обычно веришь, хоть и думаешь, что они – чушь собачья. Вот и насчет малого… младенца…
Но какой бы ни была опасность, она сумела остановить схватки. Потому что имелись выключатели, которые могли это сделать. Где‑то.
(в «Догане»)
Только техника «Догана» никогда не предназначалась для того, как она… они…
(мы)
использовали ее для спасения младенца. В конце концов это привело бы к перегрузке, и
(разрушению)
все машины перегрелись бы и сгорели. Поднялась бы тревога. Погасли бы пульты управления и телевизионные экраны. Как скоро это могло произойти? Сюзанна не знала.
Она смутно помнила, как доставала свою коляску из фургона, пока остальные отвлеклись, празднуя победу или оплакивая павших. Залезть куда‑то и что‑то достать – не так уж легко, если ноги у тебя оканчиваются чуть ниже колен, но и не так сложно, как полагают некоторые. Конечно, она привыкла преодолевать подобные трудности, скажем, сесть на унитаз и слезть с него, достать книгу с одной из верхних полок (для этого в каждой комнате ее нью‑йоркской квартиры стояла специальная табуретка). Во всяком случае, Миа настаивала, практически подгоняла ее, как ковбой подгоняет отстающую от стада корову. И Сюзанна забралась в фургон, вытащила и опустила на землю коляску, а потом аккуратно уселась в нее. Далось ей это не без труда, скажем, откатить бревно куда как проще, но она не могла сказать, что с тех пор, как потеряла в росте шестнадцать или около того дюймов, на ее долю не выпадало более тяжелой работы.
На коляске она смогла проехать милю, может, чуть больше (никаких ног для Миа, дочери, не знающей отца, во всяком случае, в Калье). А потом колесо наехало на гранитный выступ, и ее выбросило из коляски. К счастью, ей удалось смягчить падение руками, уберечь бунтующий, раздираемый болью живот.
Она помнила, как приподнялась… поправка, она помнила, как Миа приподняла украденное тело Сюзанны Дин… и на коленях, а кое‑где и упираясь в землю руками, двинулась вверх по тропе. Из того, что потом произошло в Калье, она ясно помнила только одно: попытку не позволить Миа снять с шеи кожаный шнурок. На этом шнурке висело кольцо, прекрасное легкое кольцо, которое Эдди вырезал для нее из ивы. Когда он увидел, что оно велико для ее пальцев (хотел сделать ей сюрприз, поэтому обошелся без примерки), очень огорчился и пообещал вырезать другое.
Ты можешь вырезать, если хочешь, сказала тогда Сюзанна, но я всегда буду носить это.
И носила на кожаном шнурке. Ей нравилось, как оно трется о груди, а теперь эта незнакомая женщина, эта стерва, хотела его снять.
Детта рванулась вперед, схватившись с Миа. Детта ровным счетом ничего не добилась, попытавшись установить контроль над Роландом, но Миа не могла тягаться с Роландом из Гилеада. Руки Миа отпустили кожаный шнурок. Ее контроль над телом дал слабину. Когда это произошло, началась очередная схватка. От боли Сюзанна согнулась пополам и застонала.
Его нужно снять! – выкрикнула Миа. Иначе у них окажется его запах, как и твой! Твоего мужа! Тебе это не нужно, поверь мне!
У кого? – спросила Сюзанна. О ком ты говоришь?
Не важно… на объяснения нет времени. Но если он пойдет за тобой, а я знаю, ты думаешь, он попытается, то они не должны знать его запах! Я оставлю кольцо здесь, где он сможет его найти. Потом, если ка захочет, ты снова сможешь его носить.
Сюзанна уже собралась сказать ей, что они отмоют кольцо, уберут запах Эдди, но поняла, что Миа говорит не просто о запахе. Это было кольцо любви, а такой запах остается навеки.
Но кто мог его почуять?
Волки, предположила она. Настоящие Волки. Те, что находились в Нью‑Йорке. Вампиры, о которых говорил Каллагэн, «низкие люди». А может, кто‑то еще? Кто‑то пострашнее?
Помоги мне! – крикнула Миа, и вновь Сюзанна не смогла устоять перед этим зовом. Миа ли мать этого ребенка или нет, монстр он или нет, но ее тело хотело, чтобы он появился на свет. Глаза хотели увидеть его, каким бы он ни был, уши – услышать, как он кричит, даже если это будет звериное рычание.
Комментариев нет