Пентаграмма

– Да, я предпочитаю доверять собственным впечатлениям, когда впервые оказываюсь на месте преступления. – Харри вздрогнул, когда сверху внезапно громыхнул лифт, и начал искать в карманах сигареты. – Но я не думаю, что буду заниматься этим делом.

– Это почему?

Харри не ответил. Вытащил из левого кармана джинсов смятую пачку «Кэмела» и выковырял из нее окурок.

– Ах да, припоминаю, – улыбнулась Беата. – Ты же рассказывал весной, что вы собираетесь в отпуск. Кажется, в Нормандию? Везунчик…

Харри сунул бычок в зубы. Вкус – преотвратный. И больной голове это вряд ли поможет. Поможет только одно. Он покосился на часы. «Понедельник – с четырех до часу…»

– С Нормандией не получилось, – сказал он. – Да?

– Да. И вообще не из‑за этого. А из‑за того, кому это дело поручено и кто ждет нас наверху. – Он затянулся и кивнул в сторону верхних этажей.

Беата пристально на него посмотрела:

– Да не зацикливайся ты на нем, Харри.

– Не зацикливаться, говоришь? – Харри выдохнул дым. – Он делает людям больно, Беата. Не мне тебе рассказывать.

Беата покраснела:

– Мы с Томом встречались совсем недолго, Харри, вот и все.

– Не тогда ли ты ходила с синяками на шее?

– Харри! Том никогда… – Беата осеклась, поняв, что повысила голос. Но эхо ее слов не достигло верхних этажей: его перекрыл глухой грохот приехавшего лифта. – Не любишь ты его, – уже тише сказала Беата, – вот и придумываешь. На самом деле у Тома есть положительные качества, о которых ты и не догадываешься.

– Хм… – Харри затушил окурок о стену.

Беата открыла дверь лифта и вошла.

– Ты не со мной? – Она посмотрела на Харри.

Тот стоял и стеклянными глазами смотрел на что‑то. Лифт. Дверь, которую нужно открывать самому. Черная железная решетка, которую закрывают за собой, прежде чем лифт тронется. Снова крик. Немой крик. Харри покрылся потом. Глотка виски оказалось недостаточно.

– Что‑то не так? – спросила Беата.

– Да нет, – сипло ответил Харри. – Просто не люблю старые лифты. Я лучше пешочком.

Глава 4

Пятница. Статистика

В доме действительно было две мансарды. Дверь одной из них была открыта, но поперек дверного проема была прикреплена оранжевая лента полицейского заграждения. Харри пришлось согнуться пополам, а когда он выпрямился во все свои сто девяносто два сантиметра, то чуть не упал – так закружилась голова. Гостиная. Дубовый паркет, косой потолок с окнами. Жарко, как в сауне. Небольшая квартира была обставлена в духе минимализма – совсем как его собственная, но на этом сходство заканчивалось. Тут стоял ультрамодный диван из «Хильмерс Хус», стол из «R.O.O.M.» и маленький пятнадцатидюймовый телевизор «Филипс» из прозрачного пластика холодного голубоватого цвета, который отлично сочетался со стереосистемой. В открытые двери Харри увидел кухню и спальню. Всё. Было на редкость тихо. У кухонной двери, скрестив руки и раскачиваясь с пятки на носок, стоял полицейский в потной насквозь униформе и, подняв одну бровь, изучал Харри. Когда тот потянулся за удостоверением, полицейский криво улыбнулся и покачал головой.

«Все узнают обезьяну, – процитировал про себя Харри. – Обезьяна – никого».

Он провел рукой по лицу:

– Где следственная группа?

– В ванной. – Полицейский кивнул в сторону спальни. – Лённ и Вебер.

– Вебер? А что, пенсионеров теперь тоже привлекают?

Полицейский пожал плечами:

– Сезон отпусков.

Харри посмотрел вокруг и вспомнил:

– Позаботьтесь о том, чтобы оградили лестницу и дверь на улицу. Люди ходят туда‑сюда.

– Но…

– Это часть места преступления. Ясно?

– Я понимаю… – скрипучим голосом начал полицейский, и Харри понял, что двумя предложениями только что нажил себе на службе еще одного врага. Список был уже длинный. – Но у меня четкое указание…

– …стоять здесь, – донеслось из спальни, и в двери показался Том Волер.

Хотя он был в черном костюме, ни капельки пота не было на лбу под прилизанными темными волосами. Том Волер был красивым мужчиной. Ростом чуть пониже Харри, но многие бы сказали обратное. Может быть, из‑за его гордой осанки или непринужденной самонадеянности, которая не только нравилась окружающим, но и заражала их уверенностью: они чувствовали, что находятся на своем месте, подчиняясь приказам Волера. А может, красавцем он казался из‑за выдающихся физических данных: никакой костюм не мог скрыть, что его владелец пять раз в неделю толкает штангу и занимается карате.

– И он будет находиться здесь, – продолжал Том Волер. – Я уже отправил парня вниз на лифте, чтобы он оградил все, что требуется. Все под контролем, Холе.

Последнюю фразу он произнес со странной полувопросительной интонацией.

Харри прокашлялся и спросил:

– Где она?

– Здесь, в ванной.

Волер сделал шаг в сторону и, когда Харри проходил мимо, изобразил озабоченность:

– Ударился, Холе?

Спальня была обставлена простенько, но со вкусом и романтично. Двуспальная кровать, застеленная для одного человека, стояла у самой балки. На балке был вырезан странный рисунок: контур сердца и на нем треугольник. Наверное, память о любовнике, подумал Харри. Стену над кроватью украшали три постера с обнаженными мужчинами – выражаясь с эротической полит‑корректностью, что‑то между откровенным искусством и легким порно. Никаких личных вещей или фотографий видно не было.

Ванная комната находилась чуть дальше – практически в пределах спальни, и места в ней было ровно столько, сколько требовалось для раковины, туалета, душевой кабинки без занавеса и тела Камиллы Луен. Она лежала на плиточном полу, повернув лицо к двери, но смотрела на лейку душа, будто ожидая еще воды.

Одежды на ней не было, если не считать распахнутого белого халата, сейчас мокрого насквозь и закрывающего сливное отверстие душа. Беата стояла на пороге и фотографировала.

– Кто‑нибудь выяснил, когда наступила смерть?

– Патологоанатом скоро будет, – откликнулась Беата. – Но rigor mortis еще не наступило, да и тело не совсем остыло. Думаю, пару часов назад.

– А когда сосед с консьержем ее нашли, разве душ не был включен?

– А что?

– Теплая вода могла поддерживать температуру тела и отсрочить окоченение. – Харри посмотрел на часы: четверть седьмого.

– Скажем так, предположительно она умерла около пяти, – высказался Волер.

– Это почему? – спросил Харри, не оборачиваясь.

– Поскольку нет оснований считать, что труп переносили, будем исходить из того, что ее убили, когда она находилась в душе. Как видишь, тело и халат закрывают сливное отверстие. Это и вызвало затопление. Консьерж, выключивший воду, сказал, что открыта она была на полную мощность. Я смерил давление воды – неплохо для мансарды. Не так уж много времени требуется, чтобы вода залила такую маленькую ванную комнату и потекла в спальню. И до соседей она добралась довольно быстро. Женщина из нижней квартиры говорит, что было двадцать минут шестого, когда они обнаружили течь.

– Это всего час назад, – заметил Харри. – А вы уже полчаса как здесь. Кажется, все тут реагируют на события необычайно быстро.