Да, там, внизу, спокойно себе греется у каминов в уютных комнатках с низкими потолками целое селение невысокликов. Иные – дома, иные – в трактире, потягивают горячий сидр или осенний эль.
Багровое сияние мерцало, то разгораясь, то почти угасая. Вениамин сжал кулаки.
– Прошлый раз вы меня застали врасплох, – процедил он сквозь зубы. – Посмотрим, как оно теперь обернётся. Делия! Оставайся здесь. Наблюдай. Вы, двое, – взглянул он на пса и кота, – помогайте ей. Если что‑то случится – сообщайте мне. Я пошёл вниз. Посмотрим, так ли круты эти рогатые ребята, как хотят казаться…
Вновь сдвинуты руны, и вновь подрагивает под напором лей‑энергии чёрный монолит. Но теперь на него водружён изрядно запылённый куб кристалла‑рассеивателя, вдоль стен – гиперболические зеркала, развёрнутые на северо‑восток.
Вениамин принялся лихорадочно соединять их дорожками символов.
Ну‑ка, глянем, какой‑такой там у вас портал.
Рассеянные невидимые нити силы сжимались в плотный поток, били в плоскую поверхность куба‑рассеивателя и, само собой, рассеивались, но не просто так. Изменённые, они отражались от локальных возмущений силы, и магистр надеялся сейчас, что портал – если там действительно портал – окажется именно таким «локальным возмущением», которое ему удастся нащупать, не покидая собственной лаборатории.
Зеркала помогут собрать отражённый сигнал.
Конечно, всё это приходилось настраивать, поддерживать, контролировать вручную. Балансировать поток, удерживать нужное рассеяние, частотную и амплитудную модуляции, и, увы, с этим уже не справились бы простенькие кинетические кристаллы.
Зеркала отозвались почти мгновенно. Сами расставленные по дуге, они в свою очередь образовывали магический фокус, и в нём сейчас начало появляться подрагивающее изображение.
Нет, не красивая картинка с высоченной аркой полыхающего портала. Непонятная никому, кроме самого Вениамина, паутина серых линий, среди которых сияли семь ярких лиловых росчерков, скрещивающихся под самой башней. А там, на северо‑востоке, бесцветная сеть «обычного мира» начала сминаться, растягиваться, топорщиться, и в самом центре этого возмущения нарастало всё то же лиловое сияние, признак стремительного истечения силы.
Словно бы в пустыне забил вдруг мощный источник, прорвавшись сквозь слои сухого песка.
Портал? Возможно. Сила втекала извне, она не утекала из мира.
Ну, теперь я вас вижу – а вот вы меня нет!
Вениамин шагнул прямо к кубу, простёр руки над отполированной прозрачной гранью, вновь окуная их, как и при работе с некроконструктом, в поток лей‑энергии.
Ух, жжётся.
Обычный человек ничего не заметит, а вот маг – да.
Портал – сложнейшее заклинание, требующее тонкого баланса и удержания его в течение продолжительного времени. А следовательно, если сейчас подкинуть туда дровишек…
Волны покатились на северо‑восток, невидимые волны силы. Вениамин разворачивал энергию семискрещения, гнал её туда, к старому капищу, направляя на то место, где в ткани его мира вспухал чудовищный карбункул.
Здесь не важна точность, не требуются тонкие настройки – чтобы разрушить карточный домик, достаточно просто дунуть.
Ответ пришёл, ответ мощный, и под ногами чародея дрогнул пол; однако он видел, как лиловый огонь замерцал, потускнел, сжался – и вдруг оторвался от серой сети мира, воспарил; а миг спустя лопнул.
Через пару минут примчался кот.
– Мррау! Мурр! – торжествующе.
– Небось погасло? – спросил чародей кота.
Тот кивнул.
Да, зарево угасло. Но Вениамин не успокоился. Оседлал варана, взял с собой пса и, несмотря на охи и ахи Делии, отправился в ночь.
Вернулся, когда давно уже видели десятый сон все половинчики, а мягкий снег укрывал землю, когда разошлись тучи, с небес глянули луна и звёзды, заливая белые пространства вокруг призрачным светом.
Портала не было. Развалины старого капища молчали.
Вениамин облазил всё, что мог, наставил сторожевых чар, ловушек, мелких капканов. Возвращался, как говорится, усталый, но довольный – пока портал не открылся, его оказалось довольно‑таки просто дестабилизировать, не дать отвориться полностью; потому что, судя по опыту нашей дорогой Алисанды, потом заткнуть дыру становится очень трудно.
Спать он завалился уже под утро. Потому что какое‑то время ещё ушло, чтобы понадёжнее укрыть вражье оружие. Заблокировать, отрезать от всего, что хотя бы отдалённо напоминало силу. Становилось ясно, что топор не зря и не ради забавы являет собой один клубок чар.
– Завтра, – посулил Вениамин, уходя. – Завтра я начну всё это разматывать.
* * *
Маг лежал в постели, в мягкой полутьме, как он любил. Кот и пёс рядом. Всё как обычно, но сон не шёл, несмотря на выпитый эликсир.
Красные демоны, твари, чудовища. Где они атакуют? Какие‑то мелкие рыцарские феоды, баронства и графства к западу от Империи Креста? Но почему нет варанов? Там, на южной стороне Пролива, их ещё больше, чем здесь. Конечно, благородные chevaliers, – как выразился бы мосье ле Вефревель, чтоб ему, болезному, встретить в пути моего посланца! – пользовались исключительно лошадьми, животными дорогими и престижными, в отличие от варанов, отменно плодящихся и всеядных – но всё равно, простой‑то люд как раз на варанах и пахал и возил, а тут ни одного.
Пролом в частоколе, упавшая хоругвь… десятки алых бестий, рвущихся внутрь…
Маг с проклятием поднялся.
Нет, не уснуть. Никак не уснуть.
Он провёл пальцем по книжным корешкам. Надо, в конце концов, навести порядок на полках – Делия всё порывается, но лучше уж не надо, «в моём хаосе я всегда всё найду, в твоём порядке – никогда».
Она, бедняжка, тогда обиделась…
Что у нас там? Алхимики? Алхимики – это хорошо. У них всё чётко – первоэлементы, их сочетания, nigredo, albedo, citrinitas, rubedo. Превращать медь в золото они, конечно, в конце концов научились, но это требовало такого расхода магических энергий, что выгоднее оказалось строить высокопроизводительные драги и совершенствовать способы обогащения руды, а не только пользоваться самородным металлом… Так, это что? «Secretum Secretorum»? Забавное сочинение, да… утверждало, что магия вообще и алхимия в частности – это всего лишь путь к изменению человека, превращению его в божество, бессмертное, странствующее между мирами, лицезреющее их рождение и гибель.
Мол, все заклятья, алхимические рецепты – есть лишь закодированные практики, посредством их «мудрый» обретёт «истинную свободу», для которой ему не нужно книг и заклинаний, знания рун, свойств трав и минералов и прочее, и прочее, и прочее.
Скажем, описывается вполне себе банальная трансмутация серебра в золото (сделать можно, но концентратор лей‑энергии потребуется размером с высочайшую гору мира), но на самом деле – это последовательность духовных упражнений, очищений, медитаций, к коим прибегает адепт, прежде чем завершит свой Opus Magnum, Великую Работу; а Великая Работа – это вовсе не груда трансмутированного золота, это homo novus, новый человек. Сверхчеловек.
Вениамин открыл книжку.
Вообще‑то я не помню, чтобы сюда её приносил…
Иллюстрации, гравюры, алхимические рисунки, аллегории, луна, солнце, звёзды, человек – и демон.
С пергамента на мага таращился рогатый демон, вырисованный в мельчайших деталях.
Комментариев нет