Охотник

– Ты чего, Ванька, с дуба рухнул? Даже если бы у меня были эти деньги, то я бы платить им не стал – это унизительно. Я – журналист, я пишу на эти темы… я бандитам платить не имею профессионального и морального права. Нужно Сашке позвонить, проконсультироваться… понял?

– Понял, не дурак… но Сашку мы вмешивать в эту ерунду не будем – сами разберемся.

– Нет, Ваня, ты не отдаешь себе отчет… это – бандиты. Это агрессивные быки, привыкшие к безнаказанности. Почти наверняка – вооруженные. Они могут пойти на крайность.

Гурон ухмыльнулся:

– Ты помнишь, что ты давеча рассказывал про «метод Рясного»?

– Ты что? – отшатнулся Валентин. – Ты хочешь их…

Гурон рассмеялся:

– Хорошо бы… но для этого у меня нет двух славных корешей – Тульского с Токаревым. Есть только нерабочий «маузер»… Да не бери ты в голову, Валек. Думаю, что троих уродов мы и без оружия вразумим… поехали на твою стрелку.

* * *

Хромированный олень на капоте сверкал, продолжая свой долгий, длящийся уже больше четверти века, бег. Валентин сидел за рулем напряженный, Гурон – напротив – был совершенно спокоен. Солнце опустилось уже низко, слепило, лобовое стекло было густо покрыто пятнышками разбившихся насекомых.

– Кажется, здесь, – сказал Валентин. Он свернул на грунтовку, проехал по пустырю и остановился в десяти метрах от пруда. Гурон осмотрелся, что-то прикинул и сказал:

– Переставь, Валя, тачку во-он туда, к березе.

– Зачем?

– Чтобы солнце не слепило… не люблю, когда солнце в глаза.

Паганель не понял, причем тут солнце, но беспрекословно перегнал «Оленя» туда, куда указал Гурон. Гурон остался доволен.

– Валя, – сказал он, – ты не беспокойся ни о чем, вперед не вылезай – я сам с ними поговорю. Они поймут, что были не правы, и принесут свои извинения. Документы и деньги вернут.

Валентин скептически покачал головой, но ничего не возразил.

* * *

Буйвол был немного выпивши и в хорошем расположении духа – а чего? Считай на халяву срубили косую за сраный молдинг… Молдинг – тьфу! – уже поставили на место, а лавэ терпила вот-вот подвезет.

За рулем БМВ, принадлежащего Буйволу, сидел Сивый, а сам Буйвол развалился на правом сиденье, покуривал сигарету и жевал резинку. Сивый повернул со Светлановского на Северный, и вскоре Буйвол увидел «Волгу» на пустыре. Он удовлетворенно сказал:

– Ага, лавэшки прибыли. Если этот писака привез не всю сумму – на счетчик поставлю… давай-ка, Сивый, прокатимся туда-сюда, посмотрим, не привел ли журналюга ментов.

Машина с бандитами проехала мимо «Волги», и Буйвол рассмотрел, что в салоне, рядом с лохом, владельцем «Волги», сидит еще какой-то фраерок. Это хорошо, это повод накинуть еще стоху-другую баксов. Потому как терпиле безответному сказали: приезжай один… а он еще кого-то с собой притащил. Ну-ну… Бээмвуха еще раз проехала мимо «Волги» на пустыре, на углу Светлановского проспекта развернулась и двинулась обратно.

– А может, – вслух подумал Буйвол, – тачку у него заберем?

– А на кой хрен это старье нужно? – спросил Компот.

– Да это теперь почти раритет, антик… она, бля, денег нынче стоит.

Про «раритет, антик» Компот ничего не понял, а про «денег стоит» понял – про деньги он все хорошо понимал.

– Ты смотри, – удивился он. – Старье, а денег стоит.

БМВ выкатилась на пустырь, остановилась метрах в тридцати от «Волги». Буйвол выплюнул в окно комочек резинки и сказал:

– Посигналь ему, Сивый.

Сивый нажал на клаксон, над пустырем прозвучал сигнал.

Гурон разглядывал БМВ[49] – в девяносто втором иномарок в городе было еще не много, они являлись «визитной карточкой» владельца, подтверждали его «крутизну». Шиком считались густо тонированные стекла, особым шиком – отсутствие номерных знаков… Непонятно почему, но у братвы особой популярностью пользовалась именно продукция БМВ, и даже сама аббревиатура произвольно расшифровывалась, как «боевая машина братвы». На той бээмвухе, которую разглядывал Гурон, все было «как положено» – стекла тонированы, номера отсутствуют… Над пустырем раздался пронзительный сигнал клаксона.

– Сигналят, – хмуро сказал Валентин, глядя на БМВ. – Пошли, Ваня?

– Да что мы – дрессированные цуцики, чтобы по их свистку бегать? Сами подойдут. Посигналь-ка им, Валентин Степаныч.

Валентин нервно облизнул губы, спросил:

– Думаешь, стоит?

Гурон сам положил руку на клаксон, надавил. Раздался трубный голос «Оленя».

– Ну, блин, борзой, – удивленно произнес Буйвол. – Хрен он у меня отмажется за косарь. Тачку – забираем.

– А до кучи построим зубы в кучу, – сказал Сивый. Компот заржал – «шутка» показалась ему очень смешной. Буйвол бросил:

– Компот, сходи-ка за ним и приведи сюда… раком будем ставить.

Компот выбрался из машины, вразвалочку пошел к «Волге».

– Идет бычок, – весело сказал Гурон. – Вот теперь, Валентин Степаныч, я вылезу, покурю… а ты пока посиди.

– Я отсиживаться за твоей спиной не собираюсь. Вместе пойдем.

– Валя, – сказал Гурон мягко, – я знаю, что ты за чужую спину никогда не прятался… дело-то не в этом.

– А в чем дело?

– Если начнется раздача, то – извини, конечно, – но ты будешь только помехой. Мне придется думать еще и о тебе. Я тебя прошу: посиди в машине… договорились?

Паганель угрюмо кивнул. Гурон вставил в рот сигарету, вышел и, обогнув машину, остановился, привалившись к левому переднему крылу. Бычок шел, щурясь на солнце – собственно, именно этого и добивался Гурон, когда предложил Валентину переставить машину. Он не думал, что дело дойдет до крайностей, но все же занял позицию, которая обеспечивает некоторое преимущество… как учили.

Компот подошел, остановился метрах в двух и уставился на Гурона. Компот был крупный, наголо бритый детина с перебитым носом. Он привык к тому, что под его пристальным взглядом люди чувствуют себя неуверенно… Гурон спокойно выдержал взгляд, щелкнул зажигалкой. Компот подошел ближе, положил руку на крышу машины и наклонился к опущенному стеклу.

– Эй, ты, писака, – сказал Компот Валентину. – Ты это… вылезай. Ты бабки привез?

Валентин вопросительно посмотрел на Жана.

– Ты че, баран – глухой? – повысил голос Компот. – Чего молчишь, перхоть?

Гурон, не глядя на быка, произнес:

– А чего с тобой, шестерка, разговаривать? Пахана своего позови сюда.

Компот на миг онемел от такой наглости, выпрямился, ощерился:

– А ты кто такой?

Жан выдохнул дым, посмотрел быку в глаза:

– Передай пахану, чтобы принес документы, которые отобрали у Валентина Степаныча. Быстро!

– Ты чего вякаешь? Ты кого шестеркой назвал?

– Тебя, если ты еще не понял… зови пахана быстро, шестерка.

Компот зарычал и бросился на Гурона… Жан поймал руку, сломал – Компот закричал от боли – и негромко сказал на ухо: