Отсчет

Мимо сновали врачи – они проверяли уровень лекарства и беседовали с пациентами. В задней части комнаты стояло еще несколько длинных столов, за которыми сидели люди – одни что‑то изучали под микроскопом, другие отмеряли дозы лекарств, третьи уставились в компьютерные экраны, их белые лабораторные халаты топорщились вокруг стульев.

Сержант Дэшер остановился возле меня.

– Это вам знакомо, ведь так?

Я прямо посмотрела на него, ощущая при этом, что Арчер придвинулся ближе, а Блейк отступил назад. Очевидно, при сержанте он не был таким разговорчивым.

– Да. А откуда вы знаете?

Он чуть улыбнулся.

– Мы провели расследование. Какой вид рака был у вашего отца?

Я вздрогнула. Слова «рак» и «отец» все причиняли мощную боль.

– Рак мозга.

Взгляд сержанта Дэшера переместился к столу, который находился ближе всего к нам.

– Я бы хотел, чтобы вы кое с кем познакомились.

Прежде чем я смогла что‑либо сказать, он шагнул вперед и остановился возле одного из кресел, обращенного к нам спинкой. Арчер кивнул, и я неохотно повернулась так, чтобы видеть, куда смотрел сержант.

Это был ребенок. Лет девяти‑десяти, с желтоватым оттенком кожи и лысой головой. Глаза ребенка были ярко‑голубыми. Однако мальчик это или девочка – я не понимала.

– Это Лори. Она наша пациентка. – Дэшер подмигнул маленькой девочке. – Лори, это Кэти.

Лори обратила на меня свои большие дружелюбные глаза и протянула маленькую, ужасно бледную ручку.

– Привет, Кэти.

Я взяла ее холодную ладошку и пожала, не представляя, что сделать еще.

– Привет.

Ее улыбка стала шире.

– Ты тоже болеешь?

Я не знала, что сказать.

– Нет.

– Кэти здесь, чтобы помочь нам, – вмешался сержант Дэшер, когда девочка отдернула руку, спрятав ее под светло‑серым одеялом. – У Лори четвертая стадия первичной ЦНС‑лимфомы.

Я хотела отвести взгляд, потому что трусила, и я знала, что это та же форма рака, что и у моего отца. В большинстве случаев – смертельная. Это казалось таким несправедливым. Лори – совсем еще малышка.

Дэшер снова улыбнулся девочке.

– Это агрессивная болезнь, но Лори сильная.

Малышка с воодушевлением кивнула.

– Я сильнее, чем большинство девочек моего возраста.

Я заставила себя тоже улыбнуться и не заметила, как Дэшер шагнул в сторону, позволяя доктору проверить пакет Ярко‑голубые глаза Лори пробежали по нам троим.

– Они дают мне лекарство, которое помогает, – сказала она, прикусывая нижнюю губу. – И мне становится легче.

Я по‑прежнему не знала, что ответить, и вообще не могла выдавить из себя и слова, пока мы не отошли от девочки подальше, в угол, где никому не мешали.

– Зачем вы показываете мне это? – спросила я.

– Вы понимаете всю тяжесть этой болезни, – ответил сержант, разглядывая пол лаборатории. – Вы знаете, что рак, аутоиммунные заболевания, стафилококковые инфекции и множество других недугов нередко имеют летальный исход, даже если этот человек только еще начинает жить. На поиск лекарства против рака или болезни Альцгеймера были потрачены десятилетия, но все бесполезно. Каждый год появляются новые болезни, излечиться от которых невозможно.

Все это было правдой.

– Но здесь, – продолжил он, широко разводя руки, – мы, с вашей помощью, восстаем против болезни. Ваша ДНК для нас неоценима, так же как и химический состав организма Лаксенов. Мы могли бы ввести вам вирус СПИДа, и вы бы не заболели. Мы пробовали. Что бы ни входило в ДНК Лаксенов, это делает их самих и созданных ими гибридов устойчивыми ко всем известным человеческим болезням. То же самое касается и Аэрумов.

Дрожь пробежала по моей спине.

– Вы заражаете гибридов и Лаксенов различными вирусами?

Он кивнул.

– Это необходимо. Это позволяет нам изучить, как их организм борется с болезнями. Мы надеемся, что сможем повторить это, и в некоторых случаях мы добиваемся успеха, особенно с «ЛГ‑11».

– «ЛГ‑11»? – спросила я, наблюдая за Блейком. Он разговаривал с другим ребенком – мальчиком, которому вводили жидкость. Они смеялись. Это казалось… нормальным.

– Репликация гена, – объяснил сержант. – Она замедляет рост неоперабельных опухолей. Благодаря этому Лори хорошо себя чувствует. «ЛГ‑11» – продукт многолетних изысканий. Мы надеемся, что он поможет всем.

Я не знала, что сказать, пока мой взгляд перемещался по комнате.

– Препарат станет лекарством от рака?

– И от многих других болезней, Кэти. Это то, чем занимается «Дедал», и вы можете помочь сделать это возможным.

Прислонившись к стене, я стиснула вместе ладони. Мне хотелось поверить, в то, что я слышала и видела: в «Дедале» всего лишь пытались найти лекарство от болезней. Но я знала больше. Поверить в увиденное было все равно что поверить в Санта‑Клауса, в то, что он действительно существует.

– И это все? Вы просто пытаетесь сделать мир лучше?

– Да. Но есть разные способы – вне пределов медицины – сделать мир лучше. Именно в этой области вы и сможете нам помочь.

Походило на маркетинговый ход, но даже в моем положении я должна была признать, насколько мощным могло стать лекарство от подобных смертельных болезней и как это изменит мир к лучшему. Закрыв глаза, я сделала глубокий вдох.

– И как же?

– Пойдемте.

Дэшер крепко взял мой локоть, не оставляя выбора. Он повел меня к дальнему концу лаборатории, где часть стены оказалась окном, закрытым ставнями. Он постучал по ее поверхности. Ставни с металлическим щелканьем двинулись вверх.

– Что вы видите?

Я задохнулась.

– Лаксены, – прошептала я. Сомнений не было: неземной красоты люди, сидевшие в креслах по другую сторону окна и позволявшие лаборантам брать свою кровь, не были землянами. Многие из них находились в своей истинной форме. Мягкое свечение заполняло комнату.

– Кто‑нибудь из них выглядит так, будто не хочет находиться здесь? – негромко спросил меня Дэшер.

Приложив руку к стеклу, я наклонилась. Те из них, кто не выглядел как люди‑лампы, улыбались и смеялись. Некоторые что‑то жевали, другие болтали. Большинство из них наверняка были старше, чем выглядели.

Никто из них не казался заложником.

– Они выглядят как заложники, Кэти? – поддел он меня.

Я покачала головой в полном замешательстве. Неужели они здесь по собственной воле? Я не могла понять этого.

– Они хотят помочь. Никто их не заставляет.

– Но меня вы заставляете, – сказала я ему, осознавая, что сейчас Арчер находится позади нас. – Вы заставляли Бетани и Доусона.

Сержант Дэшер склонил голову набок.

– Мы не должны были так поступать с ними.

– Значит, вы не отрицаете это.

– Есть три вида Лаксенов, мисс Шварц. Есть те, кто похож на Лаксенов по другую сторону окна. Они понимают, как их биология может улучшить нашу жизнь. Есть те, кто способен ассимилироваться в обществе и представляет небольшой риск или полностью безопасен.

– А третья группа?

Он помедлил.