– Я бы тоже переложил. Кому и знать всю эту публику, если не вам.
– Вот именно. Все у нас переписаны и пересчитаны, включая леди Шуману Тамайхуни. Можешь спать спокойно.
– Ну, положим, для спокойного сна ситуация не совсем подходящая.
– Для моего – не совсем, согласен. А для твоего – вполне. Тем более, что у тебя продолжается отпуск.
– Но…
– А проблемы у нас, строго говоря, не по твоей части. Все эти красавцы, включая леди Кенлех, хулиганили наяву. И не в Хумгате. Даже не на Темной Стороне. И кстати, Трикки в твое отсутствие совсем неплохо справлялся, хотя хулиганов стало гораздо больше. Но если привыкнуть к идее, что теперь всегда будет так, разбираться с ними совсем несложно. Происшествия‑то сами по себе пустяковые.
– И что, из‑за того, что этот великий умник, видите ли, неплохо справлялся, я пропущу самое интересное?! – возмутился я.
– Самое интересное не пропустишь, – пообещал Джуффин. – Как только оно начнется, сразу тебя позову.
– Если еще дозовешься.
– Хочешь сказать, ты все‑таки научился ставить защитный барьер?
– Вроде бы научился.
– «Вроде бы» – не тот ответ, который меня устраивает. Ладно, сейчас проверим. А ну давай, ставь.
Я отвернулся к стене, чтобы сосредоточиться. Представил, как вокруг моей головы вырастает здоровенный шар из непрозрачного камня. Шурф советовал черный, но у меня почему‑то все время получалось что‑то вроде зеленого малахита с прожилками. Впрочем, на результат цвет, как выяснилось, не влияет.
Какое‑то время мы сидели молча. Я мысленно проверял надежность выстроенного барьера, а Джуффин мне не мешал. Наконец я решил, что готов к проверке, и тут он сказал:
– Судя по выражению твоего лица, ты меня не услышал. А то бы уже рвал и метал.
– А что такое ужасное ты пытался мне сообщить?
– Сказал, что решил вернуть тебя отдыхать в Холоми.
– Что за?!..
– Вот примерно такой реакции я от тебя и ждал. Но ее не последовало. Значит, барьер удался на славу. Притворство – не самая сильная твоя сторона.
– Но вряд ли я буду часто им пользоваться, – честно признался я. – Очень уж я для этого нервный. Сразу начинаю воображать Магистры знают что.
– А часто и не надо. Только когда ложишься спать, – сказал Джуффин. И тоном искусителя добавил: – И я больше не смогу разбудить тебя на рассвете. Ты же об этом всю жизнь мечтал.
Я посмотрел на него с интересом. А ведь да!
* * *
Джуффин и правда не разбудил меня на рассвете. Но только потому, что на рассвете я уже не спал. Примерно за час до этого выдающегося астрономического события меня разбудил сэр Шурф. Щадя мои нервы, сразу сказал: «Насколько мне известно, ничего не случилось».
«Отлично! – обрадовался я. – Ты теперь каждые полчаса будешь будить меня сообщением, что в Мире все в полном порядке? Спасибо, ты настоящий друг».
«Настолько далеко моя забота о твоем душевном покое все‑таки не зайдет. Я и сейчас не хотел поднимать тебя без крайней необходимости, однако сэр Джуффин сказал, что если ты пропустишь вечеринку, которая началась в его кабинете, ты нам обоим этого никогда не простишь».
«Прямо так и сказал – “вечеринку”?» – изумился я.
Шурф ничего не ответил. Но, в общем, и так ясно, что уж кто‑кто, а он совещание вечеринкой не назовет. Не его стиль.
«Погоди, это получается, и тебя за компанию разбудили? – спросил я. – То есть смысл всей этой суеты с защитным барьером заключается в том, что с ума от бессонницы мы с тобой сойдем одновременно? И счастливо воссоединимся в лучшем приюте безумных, где можно сутками напролет спокойно болтать обо всем на свете, не опасаясь куда‑нибудь опоздать? А что, гениальный план».
«Не хотелось бы тебя разочаровывать, но одновременно все‑таки вряд ли. Я крепче. Гораздо дольше продержусь. Это я к тому, что обо мне не следует беспокоиться. По крайней мере, не на этот счет».
Спорить я не стал. Но не потому, что был с ним согласен, а по сугубо техническим причинам. Если хотите, чтобы я выслушал вас без единого возражения, просто используйте Безмолвную речь за час до рассвета. Слова поперек не скажу.
А еще в это волшебное время суток можно очень дешево купить мою душу. Буквально за один глоток бальзама Кахара. Максимум – за два.
…Но на этот раз я даже не вспомнил о бутылке с бодрящим зельем. Потому что мое любопытство проснулось прежде ответственного за хозяйственные вопросы ума. И сразу завопило: эй, что там у них за вечеринка? Почему «никогда не прощу»? Чего?!
Не дождавшись ответа, любопытство железной рукой ухватило меня за шиворот и вытащило из постели. Другой железной рукой оно меня одело. Ни умывать, ни причесывать, что характерно, не стало. Решило: и так сойдет.
После этого любопытство проводило меня до порога и дало такого пинка, что я полетел в направлении улицы Медных Горшков, как ракета. И только примерно на полдороге задался вопросом, какого черта не отправился в Дом у Моста Темным Путем. С другой стороны, может, оно и к лучшему, что обошелся без магии. Все роковые ошибки в своей жизни я совершал именно по утрам.
Поэтому я проявил благоразумие, обычно мне несвойственное, и остаток пути тоже прошел пешком. В конце концов сладкий осенний воздух вполне того стоил. Не говоря уже о наливающихся бледной предутренней синевой небесах.
Вполне закономерно, что в Управление Полного Порядка я прибыл в состоянии, мало пригодном не только для работы, но даже для ее условно убедительной имитации. Зато для вечеринки самое то, – злорадно ухмылялся я, пересекая коридор таким быстрым шагом, словно был еще в самом начале пути.
Первое, о чем я подумал в момент удара: «Кофино зловещее пророчество сбылось, я все‑таки вмазался в стену». Сэр Кофа Йох, наблюдая скорость моих хаотических перемещений по коридорам Дома у Моста, и правда предрекал катастрофу чуть ли не с первого дня моей службы. Даже удивительно, что я так долго с этим тянул.
Но потом, уже сидя на полу и потирая пострадавший лоб, я осознал, что стена была какая‑то недостаточно твердая. Зато чересчур теплая и подвижная. И… да вот же она передо мной сидит!
К счастью, в свое время я не поленился освоить немудреный знахарский прием, помогающий от ушибов. Всего‑то и надо – представить, как из твоей ладони, прижатой к больному месту, бьет ледяной родник, и сказать про себя короткое заклинание – вполне, кстати, созвучное с привычным «ой, блин». С открытыми ранами примерно то же самое, только одним воображаемым родником не отделаешься, их приходится мысленно зашивать; в такие моменты я всегда искренне радуюсь, что у меня нет знахарского призвания, и эту работу не приходится проделывать ежедневно. Штопка – не мое сильное место, я и пуговиц‑то за свою жизнь пришил хорошо если штук пять.
Комментариев нет