Одержимость

– Давайте‑ка я усажу вас вот тут, – взгляд его скользнул по синякам на горле Эшли, и в глазах его засветилось понимание. – Детка, видишь тот фонтанчик с водой? Почему бы тебе не принести… как вас зовут, кстати?

– Эшли. Эшли Маклин.

– Почему бы тебе не принести Эшли воды?

Он повернулся и только тут заметил нож, который Наоми держала у бока.

– Почему бы не отдать его мне? – произнес он безо всякого нажима. – Вот и умница.

Взяв у Наоми нож, он положил его высоко на полку.

– Мне нужно позвонить тут кое‑кому, и первым делом я свяжусь с доктором. Он вас осмотрит. Но нам придется сделать несколько снимков. Это вам ясно?

– Да.

– Потом приедет шериф, и вам нужно будет ответить на ряд вопросов. Вы к этому готовы?

– Да.

– Вот и прекрасно. Попейте немного. Ты моя умница, – сказал он Наоми, которая вручила ему бумажный стаканчик с водой.

Схватив со стола телефон, помощник шерифа быстро набрал номер.

– Шериф, это Уэйн. Да, я знаю, сколько сейчас времени. У нас тут женщина, которая сильно пострадала. Нет, не авария. На нее напали, и ее нужно осмотреть. – Он понизил голос, но Наоми отчетливо услышала: изнасилование.

– Девочка привела ее. По‑моему, это дочка Сью и Тома. Да, Том Боуз.

Поставив стаканчик, Эшли взглянула Наоми в глаза:

– Боуз.

– Да. Я Наоми Боуз. Тебе нужно попить.

– Ты права, детка. – Но Эшли не стала пить. Потянувшись, она обняла Наоми, прижала ее к себе.

Что‑то надломилось в ней, что‑то прорвалось наружу. Прильнув к Эшли, Наоми дала волю слезам.

Поймав взгляд Уэйна, Эшли пояснила:

– Ее отец, вот кто напал на меня. Томас Дэвид Боуз. А Наоми меня спасла.

Уэйн только что не присвистнул.

– Шериф, вам стоит поторопиться, – сказал он в трубку.

Два

Пришел шериф, и Уэйн отвел Наоми в другую комнату. Здесь он вручил ей шоколадный батончик и баночку с колой. Дома это сочли бы чистым баловством, но Наоми не стала спорить. Уэйн достал аптечку и начал обрабатывать ссадины и царапины – она заработала их, пока пробиралась с Эшли по лесу.

От Уэйна пахло фруктовой жвачкой – Наоми заметила желтую пачку, торчавшую у него из кармана рубашки.

С тех самых пор эта резинка ассоциировалась у нее с ненавязчивой добротой.

– Детка, кто твоя любимая учительница?

– Ну… не знаю. Должно быть, мисс Бличард.

– Если хочешь, я позвоню ей, попрошу прийти.

– Нет‑нет, не нужно. Она все равно узнает. Все узнают, – в груди у Наоми что‑то больно сжалось, и она быстро отвела взгляд, – но мне бы не хотелось при этом присутствовать.

– Как хочешь. Мы вызвали для Эшли медсестру – она будет сопровождать ее в больницу. Может, и тебе вызвать кого‑нибудь со стороны? Кого‑нибудь незнакомого?

– Мне никто не нужен. Что будет дальше?

– Прямо сейчас шериф беседует с Эшли. Потом ее отправят в больницу в Моргантауне, где врачи обработают ее раны.

– У нее болит лодыжка.

– Не волнуйся, с ней все будет в порядке. Хочешь какой‑нибудь другой батончик? Повкуснее?

Наоми взглянула на сникерс, который она даже не открыла.

– Нет, сэр. Просто я никогда не ела шоколадки с самого утра.

– Даже на Пасху? – Улыбнувшись, Уэйн аккуратно залепил пластырем очередную царапину.

– Пасха – святой день. Он для молитв, а не для баловства, – заученно повторила она слова отца и тут же заметила, как в глазах Уэйна промелькнула жалость. Однако помощник шерифа лишь дружески похлопал ее по ноге.

– Что ж, скоро мы принесем тебе горячий завтрак. Посидишь тут одна с минутку?

– Я арестована, да?

Мягко и по‑доброму он коснулся ее щеки:

– За что, детка?

– Не знаю, но вы собираетесь арестовать моего отца.

– Не думай об этом сейчас.

– Я видела его. Там, в лесу, когда он вылез из погреба. Он выглядел так странно, что я испугалась.

– Тебе нечего больше бояться.

– А что будет с мамой и с братом?

– Все хорошо. Они в полном порядке. – Он оглянулся, когда дверь комнаты распахнулась. Наоми знала мисс Летти – та ходила в их церковь. Но лишь сейчас она вспомнила, что мисс Летти тоже работает в офисе шерифа.

На плече у Летти висела красная сумка, на губах играла печальная улыбка.

– Привет, Наоми. Я принесла тебе кое‑что из одежды. Это вещи моей дочки. Она пониже тебя и не такая худенькая. Но тебе все равно надо переодеться в сухое.

– Спасибо, мисс Летти.

– Всегда пожалуйста. Уэйн, шериф тебя ждет. А мы с Наоми посидим пока тут. Можешь переодеться вон там, в ванной.

– Да, мэм.

Одежда оказалась слишком велика, но Наоми потуже затянула пояс, так что джинсы выглядели почти впору.

Когда она вернулась, Летти сидела у стола, потягивая из большой кружки кофе.

– У меня тут есть расческа. Не возражаешь, если я расчешу тебе волосы, а то они все спутались?

– Спасибо.

Наоми заставила себя сесть, хоть и не знала, так ли уж ей хочется, чтобы к ней прикасались. Однако расческа скользила по волосам легко и бережно, и девочка расслабилась.

– Какие у тебя чудесные волосы.

– Они как пакля.

– Глупости. Они как шерстка у оленя – светлые и слегка выгоревшие на солнце. Густые и шелковистые. Детка, я хочу задать тебе пару вопросов. Возможно, они покажутся тебе неприятными, но нам очень нужно знать правду.

– А где Эшли?

– Ее собираются отвезти в больницу. Она спрашивала про тебя, хотела с тобой повидаться. Как ты, не против?

– Нет, мэм. Я тоже хочу ее увидеть.

– Вот и хорошо. Но пока что скажи мне, отец тебя когда‑нибудь обижал?

– Что вы, мэм. Он никогда нас не бил – ни Мейсона, ни меня. Мама порой устраивала нам выволочку, но это так, несерьезно. Ей бы духу не хватило сделать нам больно. Мы больше делали вид, что это наказание, поскольку папа всегда говорил: «Розги пожалеешь – ребенка испортишь».

– Лично я не в восторге от этой фразы. И еще один вопрос, совсем уж неприятный. Он когда‑нибудь прикасался к тебе неподобающим образом?

Наоми неотрывно смотрела вперед, пока Летти водила расческой по ее волосам.

– Вы имеете в виду, как с Эшли. Он изнасиловал ее. Я знаю про насилие, мэм. В Библии говорится про Силомских девиц. Он никогда так не делал со мной.

– Вот и прекрасно. А твою маму он обижал?

– Не думаю, мэм. Иногда…

– Все в порядке, – подхватив маленькую резинку, Летти ловким движением стянула волосы Наоми в хвостик. – Не нужно бояться. Скажи мне правду.

– Иногда казалось, будто он вот‑вот сорвется, но такого ни разу не произошло. Если ему случалось по‑настоящему рассердиться, он просто уходил из дома на пару дней. Так, остыть немного. Мама говорит, мужчинам нужно иногда побыть в одиночестве. Она не знала, мисс Летти. Мама не знала, что он мучает людей, иначе бы она боялась его. Боялась больше обычного.