Обрыв



«Вера, Вера, пощади меня, смотри, я убит твоей ядовитой красотой. Никто никогда не язвил меня…» и т. д.

То являлась она в полумраке, как настоящая Ночь, с звездным блеском, с злой улыбкой, с таинственным, нежным шепотом к кому‑то и с насмешливой угрозой ему, блещущая и исчезающая, то трепетная, робкая, то смелая и злая!

Ночью он не спал, днем ни с кем не говорил, мало ел и даже похудел немного – и все от таких пустяков, от ничтожного вопроса: от кого письмо?

Скажи она, вот от такого‑то или от такой‑то, и кончено дело, он и спокоен. Стало быть, в нем теперь неугомонное, раздраженное любопытство – и больше ничего. Удовлетвори она этому любопытству, тревога и пройдет. В этом и вся тайна.

«Надо узнать, от кого письмо, во что бы то ни стало, – решил он, – а то меня лихорадка бьет. Только лишь узнаю, так успокоюсь и уеду!» – сказал он и пошел к ней тотчас после чаю.

Ее не было дома, Марина сказала, что барышня надела шляпку, мантилью, взяла зонтик и ушла.

– Куда?

– Бог их знает, – отвечала та, – гуляют где‑нибудь, ведь они не говорят, куда идут.

– Никогда?

– Никогда, и спрашивать не велят: гневаются!

И за обедом ее не было. Новый ужас.

– Где Вера? – спросил Райский у бабушки.

Бабушка только нахмурилась, но ничего не сказала. Он к Марфеньке.

– Не знаю, братец. Я видела давеча из окна, что она в деревню пошла.

– Где же она обедает?

– Молока у мужиков спросит или после придет, у Марины чего‑нибудь спросит поесть.

– Все не по‑людски! – ворчала про себя бабушка, – своенравная: в мать! Дались им какие‑то нервы! И доктор тоже все о нервах твердит. «Не трогайте, не перечьте, берегите»! А они от нерв и куролесят!

– Что же вы не спросите, куда она ходит одна? – спросил Райский.

– Как можно спросить: прогневаются! – иронически заметила Татьяна Марковна, – на три дня запрутся у себя. Бабушка не смей рта разинуть!

– Куда ж это она одна!.. – тихо говорил Райский.

– Она у нас все одна ходит, – отвечала Марфенька.

– А ты?

– Как можно: я боюсь.

– Чего?

– Мало ли чего! змей, лягушек, собак, больших свиней, воров, мертвецов… Арины боюсь.

– Какой Арины?

– Дурочка у нас есть.

– А Вера?

– Ничего не боится: даже в церковь на ночь заприте ее, и то не боится.

– А ты бы спросила ее завтра, Марфенька, где она была.

– Рассердится!

– Все боятся, прошу покорно!

На другой день опять она ушла с утра и вернулась вечером. Райский просто не знал, что делать от тоски и неизвестности. Он караулил ее в саду, в поле, ходил по деревне, спрашивал даже у мужиков, не видали ли ее, заглядывал к ним в избы, забыв об уговоре не следить за ней.

Уж становилось темно, когда он, блуждая между деревьями, вдруг увидел ее пробирающеюся сквозь чащу кустов и деревьев, росших по обрыву. Он весь задрожал и бросился к ней, так что и она вздрогнула и остановилась.

– Кто тут? – спросила она.

– Это… ты… Вера!..

– Да, я, а что?

– А тебя по всему дому искали, не знали, куда ты делась!

– Кто? – нахмурившись, спросила она.

– Бабушка и Марфенька очень беспокоились…

– Что это им вздумалось? Никогда не беспокоились, а сегодня!.. Вы бы им сказали, что напрасно, что я никого не прошу беспокоиться обо мне.

– И… я тоже сам…

– Вы? покорно благодарю; зачем?

– Но ведь легко может случиться что‑нибудь…

– Например?

– Например… беда какая‑нибудь: мало ли случаев? Пьяный народ шатается… змеи, воры, собаки, свиньи, мертвецы… – шутливо прибавил Райский, припомнив все страхи Марфеньки, – могут испугать…

– Вот я только вас испугалась теперь, а там ни воров, ни мертвецов нет.

Она указала на обрыв.

– До беды недалеко: иногда так легко погибнуть человеку… – заметил он.

– Ну, когда я стану погибать, так перед тем попрошу у вас или у бабушки позволения! – сказала она и пошла.

– Гордое творение! – прошептал он.

– На одну минуту, Вера, – вслух прибавил потом, – я виноват, не возвратил тебе письма к попадье. Вот оно. Все хотел сам отдать, да тебя не было.

Она взяла письмо и положила в карман.

– А то, другое, которое там!.. – ласково, но с дрожью в голосе спросил он, наклоняясь к ней.

– Какое то и где там?

– Другое, синее письмо: в кармане?

У него сердце замирало, он ждал ответа.

Она выворотила наизнанку карман.

– Ах, уж нет! – сказал Райский, – от кого бы оно могло быть?

– То!.. А от попадьи ко мне, – сказала она, помолчав, – я на него и отвечала.

– От попадьи! – почти закричал он на весь сад.

– Да, конечно! – подтвердила она равнодушно и ушла.

– От попадьи! – повторил он, и у него гора с плеч свалилась. – А я бился, бился, а ларчик открывался просто! От попадьи! В самом деле: в одном кармане и письмо, и ответ на него! Это ясно! Не показывала она мне, тоже понятно: кто покажет чужое письмо, с чужими секретами!.. Разумеется, разумеется! И давно бы сказала: охота мучить! Какой мгновенный переход, однако, от этой глупой тоски, от раздражения к спокойствию! Вот и опять тишина во всем организме, гармония! Боже, какой чудный вечер! Какое блестящее небо, как воздух тепел, как хорошо! Как я здоров и глубоко покоен! Теперь все узнал, нечего мне больше делать: через два дня уеду!

– Егор! – закричал он по двору.

– Чего изволите? – из окна людской спросил голос.

– Завтра пораньше принеси чемодан с чердака!

– Слушаю‑с.

Он мгновенно стал здоров, весел, побежал в дом, попросил есть, наговорил бабушке с три короба, рассмешил пять раз Марфеньку и обрадовал бабушку, наевшись за три дня.

– Ну, вот слава Богу! три дня ходил как убитый, а теперь опять дым коромыслом пошел!.. А что Вера: видел ты ее? – спросила Татьяна Марковна.

– Письмо от попадьи! – вдруг брякнул Райский.

– Какое письмо? – сказали обе, Марфенька и бабушка.

– А то, что на синей бумаге, о котором я недавно спрашивал.

Он выспался за все три ночи, удивляясь, как просто было подобрать этот ключ, а он бился трое суток!

«Да ведь все простые догадки даются с трудом! Вон и Колумб просто открыл Америку…»

И остановился, сам дивясь своему сравнению.

Утром он встал бодрый, веселый, трепещущий силой, негой, надеждами – и отчего все это? Оттого, что письмо было от попадьи!

Он проворно сел за свои тетради, набросал свои мучения, сомнения и как они разрешились. У него лились заметки, эскизы, сцены, речи. Он вспомнил о письме Веры, хотел прочесть опять, что она писала о нем к попадье, и схватил снятую им копию с ее письма.






Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226

Комментариев нет

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *