Кровь впитывается в томимый жаждой гагачий пух.
В мозгу Билла Смока пульсирует чувство завершенности. «Посмотрите, что я сделал».
19
Утро среды опалено смогом и жарой, подобно сотне утр перед этим и пятидесяти после этого. Луиза Рей пьет черный кофе в парнóй прохладе закусочной «Белоснежка», что на углу Второй авеню и Шестнадцатой улицы, в двух минутах ходьбы от кабинетов «Подзорной трубы», читая о бывшем морском офицере и инженере‑ядерщике из Атланты, баптисте Джеймсе Картере, который собирается баллотироваться от демократов. Транспорт по Шестнадцатой движется то разочарованными черепашьими шажками, то безрассудными массовыми бросками. Тротуары затуманены расплывчатыми очертаниями спешащих прохожих и скейтбордистов.
– На завтрак сегодня ничего, Луиза? – спрашивает Барт, повар вторых блюд.
– Только новости, – отзывается его регулярная клиентка.
В дверь вваливается Рональд Джейкс и, оглядевшись, направляется к Луизе.
– Э‑э, у тебя свободно? С утра ни крошки во рту не было. Ширли от меня ушла. Опять.
– Планерка через пятнадцать минут.
– Вагон времени.
Джейкс усаживается и заказывает яйца в мешочек.
– Страница девять, – говорит он Луизе. – Нижний угол справа. Там тебя кое‑что заинтересует.
Луиза открывает девятую страницу и тянется за кофе. Рука ее застывает.
САМОУБИЙСТВО УЧЕНОГО В ОТЕЛЕ
МЕЖДУНАРОДНОГО АЭРОПОРТА БУЭНАС‑ЙЕРБАСА
Выдающийся британский ученый доктор Руфус Сиксмит был найден мертвым в своем номере в отеле «Бон вояж» международного аэропорта Буэнас‑Йербаса, после того как покончил с собой. Доктор Сиксмит, бывший председатель Всемирной атомной комиссии, на протяжении десяти месяцев был привлечен Приморской корпорацией в качестве консультанта при сооружении новейшего высококлассного коммунального предприятия на острове Суоннекке рядом с Буэнас‑Йербасом. Известно, что в течение всей жизни он страдал от клинической депрессии, а последнюю неделю перед смертью ни с кем не общался. Мисс Фэй Ли, пресс‑секретарь Приморской корпорации, сказала: «Безвременная смерть профессора Сиксмита является трагедией для всего международного научного сообщества. Мы, работающие в научном городке Приморской корпорации на острове Суоннекке, чувствуем, что потеряли не только своего глубокоуважаемого коллегу, но и близкого друга. Передаем сердечные соболезнования его семье и многочисленным друзьям. Нам его будет очень не хватать». Тело доктора Сиксмита, найденное служителями отеля с единственной огнестрельной раной в голове, будет отправлено домой для погребения в его родной Англии. Медицинский эксперт полиции Буэнас‑Йербаса подтвердил отсутствие каких‑либо подозрительных обстоятельств вокруг этого инцидента.
– Итак, – ухмыляется Джейкс, – теперь твое разоблачение века похерено?
У Луизы покалывает кожу, а в ушах стучит так, что больно.
– Кранты. – Джейкс закуривает сигарету. – Близко подобралась?
– Он не мог бы, – Луиза путается в словах, – он не стал бы этого делать.
Джейкс приблизительно изображает вежливость.
– Похоже, он все‑таки сделал это, Луиза.
– Никто не кончает с собой, если должен исполнить миссию.
– Может, если миссия сводит его с ума.
– Он был убит, Джейкс.
Джейкс силится прогнать со своего лица выражение «опять двадцать пять».
– Кем?
– Приморской корпорацией, разумеется.
– А! Своим работодателем. Само собой. А мотив?
Луиза заставляет себя говорить спокойно и не обращать внимания на насмешливое предубеждение Джейкса.
– Он написал доклад о типе реактора, разработанного для второго энергоблока, – «ГИДРА». Планы на третий блок ждут одобрения Федеральной энергетической комиссии. Когда они будут одобрены, Приморская корпорация может получить лицензию на поставки как внутри страны, так и за рубежом. Одни только правительственные контракты дадут десятки и десятки миллионов долларов ежегодно. Роль Сиксмита заключалась в том, чтобы дать проекту свою санкцию, но он не прочел сценарий и указал на фатальные ошибки конструкции. В свою очередь, Приморская корпорация похоронила доклад и отрицает его существование.
– А что сделал твой доктор Сиксмит?
– Он готовился выступить публично. – Луиза хлопнула рукой по газете. – Вот чего стоила ему правда.
Джейкс протыкает колышущийся купол желтка ломтиком обжаренного хлеба.
– Ты, э‑э, знаешь, что скажет Грелш?
– «Неоспоримые улики», – говорит Луиза тоном врача, выносящего диагноз. – Слушай, Джейкс, не скажешь ли Грелшу… просто скажи, что мне надо кое‑куда поехать.
20
Управляющий отеля «Бон вояж» с утра пребывает в дурном настроении.
– Нет, вы не можете увидеть его номер! Все следы инцидента удалил специалист по чистке ковров. Которому, добавлю, нам пришлось заплатить из собственного кармана! И вообще, к какому разряду вампиров вы принадлежите? Вы репортерша? Охотница за привидениями? Романистка?
– Я, – Луиза Рей содрогается от неизвестно откуда идущих рыданий, – его племянница, Меган Сиксмит.
Некая матриархиня с каменным выражением лица заключает плачущую Луизу в объятия, прижимая ее к своему гороподобному бюсту. Случайные свидетели бросают на управляющего уничтожающие взгляды. Тот бледнеет и пытается возместить ущерб:
– Пожалуйста, пройдемте в заднюю комнату, я дам вам…
– Стакан воды! – отрубает матриархиня, отбивая в сторону его руку.
– Венди! Воды! Пожалуйста, вот сюда, почему бы вам…
– Во имя человеколюбия, стул! – Матриархиня поддерживает Луизу в затемненной боковой комнате конторы.
– Венди! Стул! Немедленно!
Союзница Луизы стискивает руки.
– Давай, милая, давай, облегчи свою душу, я слушаю. Меня зовут Дженис, я из Эсфигменоу, штат Юта, и вот мой рассказ. Когда мне было столько, сколько теперь тебе, я была одна в доме и спускалась по ступенькам из детской моей дочери, и там на площадке лестницы стояла моя мать. «Ступай посмотри, как там ребенок», – сказала она. Я объяснила матери, что проверяла минуту назад, что девочка крепко спит. Голос у матери стал ледяным. «Не спорь со мной, юная леди, ступай и посмотри, как там ребенок, немедленно!» Звучит безумно, но лишь тогда я вспомнила, что мать моя умерла в предыдущий День благодарения. Но я бросилась наверх и увидела, что моя дочь задыхается: шнур от полога обернулся вокруг ее шеи. Тридцать секунд, и все было бы кончено. Ну, теперь понимаешь?
Луиза смаргивает с глаз слезы.
– Понимаешь, милая? Они отдаляются, но не уходят насовсем.
Возвращается запыхавшийся управляющий с коробкой для обуви в руках.
– Боюсь, комната вашего дядюшки занята, но горничная нашла вот эти письма – они были вложены в Библию. На конвертах – его имя. Естественно, я собирался переправить их вашей семье, но, поскольку вы здесь…
Он вручает ей стопку из девяти побуревших от времени конвертов, на каждом из которых повторяется адрес: «Для передачи Руфусу Сиксмиту, эсквайру, Колледж Кая, Кембридж, Англия». На одном из них совсем свежее пятно от пакетика с чаем. Все они сильно помяты и торопливо разглажены.
– Благодарю вас, – говорит Луиза, сначала едва слышно, но затем тверже. – Дядя Руфус очень дорожил своей перепиской, и теперь это все, что мне осталось от него на память. Я больше не отниму у вас ни минуты. Простите, что я так расстроилась и не сумела с собой совладать.
Облегчение управляющего более чем ощутимо.
– Вы очень необычная личность, Меган, – заверяет Луизу Дженис из Эсфигменоу, штат Юта, когда они прощаются в вестибюле отеля.
Комментариев нет