– Знаю, – буркнул Коротков, наливая себе еще сока из литрового пакета. – Что бы ни случилось, Воронова будет ее покрывать. Или Савенич Воронову, что сути дела не меняет.
– Злой ты, Юрик, – вздохнула Настя. – И недоброжелательный.
– Ага, зато ты у нас образец доброты и мягкосердечия. Ты вообще к чему ведешь‑то? К тому, что Яна Нильская могла убить соперницу?
– Элементарно. Мне Воронова знаешь что сказала? Что Яна закрутила с водителем Тимуром исключительно из ревности, потому что дошла до ручки. А когда женщины доходят до ручки, знаешь, что бывает?
– Представляю, – хмыкнул Коротков. – То есть если бы ситуация продолжала развиваться, она бы рано или поздно укокошила либо соперницу, либо неверного мужа. А мне говорили, что она маленькая такая, хрупкая…
– Солнце мое, для того, чтобы взвести курок и нажать на спусковой крючок, не обязательно быть Шварценеггером. Вполне достаточно иметь одну руку и на ней пять пальцев. А для того, чтобы нанять исполнителя, даже рук можно не иметь. Яна Нильская, по отзывам очевидцев, девушка очень темпераментная, даже излишне. И очень энергичная. И очень эмоциональная. И способная на необдуманные и неожиданные поступки.
– Красиво…
Юра задумчиво поковырял чайной ложечкой в розетке с вишневым вареньем, выбирая ягоды.
– А почему ты сказала, что могли убить и Воронову тоже? За что Яне Нильской убивать режиссера?
– Потому что Яна Нильская была убеждена, что, во‑первых, у ее мужа роман с Ириной Савенич, а во‑вторых, что Воронова их покрывает и создает им условия для интимных встреч.
– Это кто ж тебе такое сказал? – изумился он.
– Да сама Воронова и сказала.
– А ты и поверила, да?
– Юра, Воронова показалась мне нормальной теткой, умной, порядочной и разбирающейся в людях. И муж у нее, кстати, тоже очень приятный. Мне Гмыря велел понюхать, как относится муж Вороновой к съемкам и не пытается ли он заставить ее отказаться от проекта из‑за этого убийства. Иными словами, не хочет ли он воспользоваться трагедией, чтобы сэкономить денежки, которые он так щедро пообещал своей жене на сериал. Так вот, этим там и не пахнет. Пока, во всяком случае.
– Это Гмыря такую бредятину придумал? – Юра скептически приподнял брови.
– Ну не я же. Боря вообще считает, что муж Вороновой мог сам организовать убийство, чтобы сорвать съемки, потому что ему денег жалко, а отказать жене в финансировании он по каким‑то причинам не смог. Юр, это не такая уж и бредятина, это нормальное логическое построение, проработка всех возможных версий. Просто когда видишь людей живьем, в их доме, видишь и слышишь, как они между собой общаются, как ведут себя, то понимаешь, что может быть, а чего быть не может. А когда людей не видишь и не знаешь, то любая версия кажется правдоподобной. Вот ты, например, веришь в то, что Анатолий Андреевич Аксючиц может быть убийцей?
– Аксючиц? Это еще кто такой?
– Нет, ты ответь, может или нет он человека убить?
– Ну, может. А почему бы и нет? Раз он человек, и к тому же живой, значит, он может все, в том числе и убить. Не вижу в этом ничего невероятного. Не, Настюха, серьезно, кто он такой?
– Это Лешкин аспирант, ты его видел у нас месяца два назад.
Коротков от души расхохотался.
– Это такой толстенький, добродушный? Который так смешно испугался, что мы с тобой вот‑вот поссоримся?
– Именно.
– Не, этот не убьет. Никогда, – твердо заявил Юра. – Милейший человек, абсолютно бесконфликтный. По‑моему, он даже рассердиться толком не может. Короче, я понял, что ты хотела сказать. А другие версии у Гмыри есть?
– Навалом. Например, что водителя убили, потому что он мешал похищению Яны. А саму Яну похитили с целью вымогательства денег у мужа Вороновой, который, как тебе известно, человек далеко не бедный. То есть Боря считает, что у Яны Нильской и Андрея Константиновича Ганелина мог случиться страстный роман.
– Еще красивше… Муж, значит, глядит в сторону красотки‑актрисы, а я ему назло буду спать с богатым мужем режиссера. Чего ты не смеешься‑то?
– А что тут смешного? – не поняла Настя.
– Что смешного? Да все! – Коротков стукнул кулаком по столу. – Все смешно, что Гмыря придумал, а ты повторяешь. Когда Яна Нильская приехала в Москву?
– Накануне начала съемок, двадцатого мая.
– А исчезла она девятого июня. Три недели всего она здесь, и ты считаешь, что за эти три недели сначала завязался роман ее мужа с Ириной Савенич, потом Яна долго и упорно ревновала, потом решила обаять Ганелина, потом какое‑то время складывались их романтические отношения, потом наконец сложились, потом о них узнали преступники, потом разрабатывали план, как выманить у бизнесмена денежки, потом его осуществляли. И все за двадцать один день! Да на такую историю год нужен, если не больше. Это все равно что «Сагу о Форсайтах» изложить на трех страницах.
– Юрочка, Нильский знаком с Ириной Савенич ровно десять лет, – заметила Настя, – так что уйми свой пыл.
– Ну хорошо, пусть так. Но Яна‑то Нильская впервые в Москву приехала только сейчас, – не сдавался Коротков. – Не может за три недели ситуация развиться до такой степени, чтобы привести к похищению и вымогательству. Не могла она за три недели так окрутить мужа Вороновой, чтобы преступникам, наблюдающим со стороны, стало ясно: здесь можно поживиться денежками.
– А кто тебе сказал, что все это развилось всего за три недели? – невинно осведомилась она.
– Потому что Яна впервые в Москве. Ты что, не слышишь, что я тебе говорю?
– Слышу. А ты уверен, что муж Вороновой никогда не бывал в Кемерове? Уверен, что он не мог познакомиться с Яной в любом другом городе, кроме Москвы? На каком‑нибудь курорте, например.
– Удавила, – сердито произнес Юра.
– Кто кого? – не поняла Настя.
– Ты – меня. Тебя послушать, так Яна вообще могла всю эту петрушку сама придумать и организовать, чтобы вытянуть деньги у богатого любовника. Скажешь, нет?
– Скажу – да. Могла. И это тоже надо проверять. Пока что мы с тобой варим кашу на воздухе, а не на молоке и даже не на воде. Потому что Яна так и не объявилась. И совершенно непонятно, похитили ее или она сама по себе куда‑то делась. И если похитили, то с какой целью. Ни Вороновой, ни Савенич, ни кому бы то ни было еще пока никто не звонил и ничего не требовал. Пошли укладываться, – Настя со вздохом поднялась со стула. – Так уж и быть, выдам тебе чистое постельное белье.
Комментариев нет