Но легче от повторения не становилось.
В конце Джордан пожал руку матери Сэндерсона. Ладонь была холодной и хрупкой, и он боялся, что может сломать ее.
– Я глубоко сожалею о вашей утрате. Капрал Сэндерсон был отличным солдатом и хорошим человеком.
– Вы ему нравились, – одарила его мать горестной улыбкой. – Он говорил, что вы сообразительны и отважны.
Джордан с трудом заставил свои ледяные губы сложиться в ответную улыбку.
– Приятно слышать, мэм. Он и сам был сообразителен и отважен.
Сморгнув слезы, она отвернулась. Джордан сделал шаг к ней, хоть и не знал, что сказать, но прежде чем нашел слова, капеллан положил ладонь ему на плечо.
– Полагаю, нам нужно поговорить о деле, сержант.
Обернувшись, Джордан взглянул на молодого капеллана повнимательнее. Тот был одет в парадный мундир, как и Джордан, только на лацканах у него были вышиты кресты. Теперь же, приглядевшись, Джордан увидел, что кожа у него слишком бледная даже для зимы, каштановые волосы чуточку длинноваты, а выправка не совсем армейская. Капеллан ответил ему немигающим взглядом зеленых глаз.
Короткие волоски на затылке Джордана встали дыбом.
Холод ладони капеллана просачивался даже сквозь перчатку. И совсем не так, как если бы рука его слишком долго пробыла на морозе. Скорее она не была теплой уже годы и годы.
Джордан уже встречал многих этого роду‑племени. Существо перед ним – нежить, хищник, кровосос по прозванию «стриго́й». Но раз он осмелился выйти на свет дневной, значит, должен быть сангвинистом – стригоем, присягнувшим больше не пить человеческую кровь и служить католической церкви, питаясь лишь кровью Христовой – а точнее, вином, таинством евхаристии обращенным в Его кровь.
Подобный обет делает эту тварь менее опасной.
Но не намного.
– Я не так уж уверен, что у нас остались какие‑то незаконченные дела, – отрезал Джордан.
Отстранившись от капеллана, сержант подобрался, готовый драться, если понадобится. Он видел сангвинистов в сражении. Нет никаких сомнений, что этот субтильный капеллан сможет уложить его, но это вовсе не значит, что Джордан сдастся без боя.
Ступив между ними, капитан Стэнли деликатно кашлянул.
– Это санкционировано с самого верха, сержант Стоун.
– Что именно, сэр?
– Он все объяснит, – капитан жестом указал на капеллана. – Ступайте с ним.
– А если я откажусь? – Джордан затаил дыхание в надежде на благоприятный ответ.
– Это приказ, сержант, – капитан посмотрел на сержанта в упор. – Все решено намного выше моей весовой категории.
Джордан подавил стон.
– Виноват, сэр.
Капитан Стэнли чуть изогнул кверху один уголок рта, что у человека более легкомысленного нрава соответствовало бы добродушному хохотку.
– Искренне верю, сержант.
Джордан козырнул, гадая, не в последний ли раз это делает, и последовал за капелланом к черному лимузину, стоящему у обочины. Похоже, сангвинисты вломились в его жизнь снова, чтобы своими бессмертными ногами растоптать развалины его карьеры в прах.
Капеллан придержал для него дверцу открытой, и Джордан забрался внутрь. Интерьер автомобиля благоухал кожей, бренди и дорогими сигарами. Не такого ждешь от машины святого отца.
Джордан подвинулся по сиденью. Стеклянная перегородка была поднята, и он видел лишь затылок водителя с толстой шеей, короткие белокурые волосы и форменную фуражку.
Прежде чем сесть, капеллан поддернул брюки, чтобы уберечь стрелку на коленях. Одной рукой он с достоинством захлопнул дверцу, заточив Джордана внутри вместе с собой.
– Пожалуйста, включите отопление для нашего гостя, – окликнул капеллан водителя, после чего расстегнул китель своего парадного мундира и откинулся на спинку сиденья.
– По‑моему, мой командир сказал, что вы мне все объясните, – Джордан скрестил руки. – Валяйте.
– Дело непростое, – молодой капеллан налил бренди, поднес бокал к носу и вдохнул аромат. А потом со вздохом опустил его и протянул Джордану. – Весьма добрый винтаж.
– Тогда вы и пейте.
Капеллан покрутил бренди в бокале, следуя взглядом за коричневой жидкостью.
– Полагаю, вам известно, что я не могу, как бы ни хотел.
– Как насчет объяснения? – напирал Джордан.
Капеллан поднял руку, и автомобиль тронулся.
– Извините за эти игры в рыцарей плаща и кинжала. А может, уместнее было бы сказать «сутаны и креста»?
Он снова с вожделением втянул ноздрями аромат бренди.
Джордан смотрел на манерные выкрутасы этого субъекта, сдвинув брови. Тот определенно выглядит менее занудным и чопорным, чем прочие встречавшиеся ему сангвинисты.
Сняв белоснежную перчатку, капеллан протянул руку.
– Зовите меня Христианом.
Джордан проигнорировал протянутую руку.
Осознав это, капеллан поднял руку и пятерней прочесал свои густые волосы.
– Да, я понимаю иронию положения. Сангвиниста кличут христианином. Матушка будто заранее знала, – он фыркнул.
Джордан толком не знал, как относиться к этому сангвинисту.
– Мне кажется, мы едва не познакомились в Эттальском аббатстве, – заметил капеллан. – Но Рун забрал Надию и Эммануила, чтобы укомплектовать свою триаду в Германии.
Джордан мысленно увидел темные черты Надии и еще более темные – Эммануила.
– Пожалуй, оно и неудивительно, – тряхнул головой Христиан.
– Почему это?
– Полагаю, моя плоть недостаточно умерщвлена и обращена во прах для отца Руна Корцы. – Он приподнял бровь.
Джордан сдержал усмешку.
– Представляю, как это ему допекает.
Поставив бренди на поднос у дверцы, Христиан подался вперед, и взгляд его зеленых глаз вдруг посерьезнел.
– На самом деле как раз из‑за отца Корцы я здесь.
– Это он вас послал?
Такого Джордан как‑то представить не мог. Вряд ли Рун захочет иметь дело с Джорданом еще хоть когда‑нибудь. Расстались они отнюдь не лучшими друзьями.
– Не совсем, – Христиан поставил свои костлявые локти на колени. – Кардинал Бернард пытается сохранить это под спудом, но Рун исчез без единого слова.
Сходится… этот тип никогда не отличался особой общительностью.
– Он не связывался с вами с той поры, как вы покинули Рим в октябре? – поинтересовался Христиан.
– С чего бы ему связываться со мной?
Капеллан склонил голову к плечу.
– А почему бы и нет?
– Я его ненавижу, – Джордан не видел смысла лгать. – И он знает это.
– Испытывать приязнь к Руну и вправду трудновато, – признал Христиан, – но что он такого сделал, что вы его возненавидели?
– Кроме того, что едва не убил Эрин?
Христиан озабоченно сдвинул брови.
– Я думал, он спас ей жизнь… и вам.
Джордан стиснул зубы, вспомнив обмякшее тело Эрин на полу, с мертвенно‑бледной кожей и волосами, намокшими от крови.
– Рун укусил ее, – хрипло пояснил Джордан. – Он опустошил ее и бросил умирать в катакомбах под Римом. Если бы мы с братом Леопольдом не подоспели к ней вовремя, она была бы мертва.
– Отец Корца причастился крови Эрин? – Христиан шарахнулся назад с изумлением, явно читающимся на лице. Он пристально вглядывался в Джордана несколько секунд, ни слова не говоря, искренне ошарашенный откровением об этом грехе. – Вы уверены? Быть может…
Комментариев нет