От сочувствия, выразившегося на лице мальчишки, Бабкину захотелось его придушить.
– Жена чемодан собирала.
Красноречивая ухмылка дала понять, что думает Ян о мужчинах, которым жены собирают вещи в поездку, и о мужьях, которые доверяют такое ответственное дело женщинам.
– Мне нужно еще раз осмотреть номер Гавриловых, – внезапно сказал Макар. – Ян, ты с нами.
В комнате вопреки заявленному намерению Илюшин не стал ничего искать. Он сразу подошел к окну.
Петр Гаврилов мутным взглядом следил за ним из кресла. Возле его босых ног стояла пустая банка колы, но Бабкин заподозрил, что их клиент все‑таки достает спиртное, несмотря на запрет.
– Ян, что это за дом?
– Где?
Илюшин обернулся так резко, что юноша отшатнулся.
– А вот это сейчас был очень плохой вопрос, – сказал Макар, не сводя с него глаз. – Из этого номера виден один‑единственный дом. Для начала, других в округе просто нет.
– В нашей деревне сто пятьдесят восемь домов…
– Деревню отсюда не видно, – оборвал его Илюшин. – И ты не можешь об этом не знать. Кто там живет?
– Андреас Димитракис. – Кажется, Ян обиделся. – У него жена и дети. И две козы.
– Кто он такой?
– Рыбак. И еще выращивает на продажу фрукты всякие, овощи, маслины… Как все у нас. Хозяйство ведет, оно у него большое. Роза домом занимается.
– Черная, тощая?
– Вы ее видели?
Яну не удалось скрыть встревоженность.
– Допустим, видел, – медленно сказал Илюшин. – А что?
Парень покачал головой.
– Ян!
– Они странные, – выдавил тот после долгой паузы. – Я у Андреаса рыбу покупаю для кухни. И помидоры. Не знаю… Странные.
Больше Илюшину не удалось ничего добиться.
– А ведь она ради него сюда приехала! – внезапно сообщил Гаврилов гнусавым ноющим голосом. – Ради этой поганой горелой хаты!
– В каком смысле? – изумился Макар.
– На фотке увидела, еще в Москве. На каких‑то стоковых своих фотосайтах. Какое, говорит, великолепное уродство! Торчит, говорит, как стервятник на цветущей акации! Поехали, говорит, туда! И бры… бро… брачующихся своих уговорила на этот дрянной отель, три звезды, гуляй, рванина! Потому что ей вте‑мя‑ши‑лось! – Он постучал согнутым пальцем по лбу.
– Она его фотографировала? – вмешался Сергей. – Почему ты раньше молчал?
Гаврилов широким презрительным жестом отмел не только вопрос, но, кажется, и сам факт существования Бабкина.
– Там забор, – сказал он, обращаясь к Макару. – Ничего не видать. А дом – ну, самый обычный дом, только обгорелый. Лажа! Соображаешь? Кидалово! Ты за ней тащишься в эту проклятую дыру, где даже пожрать нечего… Лишь бы девочка радовалась! А тут – бац, облом! Но ничего, она и без дома нашла себе… развлечений…
– Каких развлечений? – вкрадчиво спросил Илюшин.
Гаврилов запрокинул голову на спинку кресла, отвесил нижнюю челюсть с неровным рядом желтых зубов, и откуда‑то из глубины его обмякшей туши вырвался на поверхность звериный храп.
– Слушай, а нам аванс уже перевели, да? – с тоской спросил Бабкин. – Может, вернем?
Илюшин не ответил. Не обращая внимания на спящего Гаврилова, он взял с подоконника бинокль и приложил к глазам.
– Ого!
– Ты чего?
Макар уставился на окуляры:
– Вот это техника…
– Покажи‑ка!
Бабкин забрал у него бинокль, подкрутил колесико фокусировки, и расплывчатое черно‑синее пятно вдруг раздробилось на неестественно четкие фрагменты и собралось снова, теперь уже в цельную картину.
Сергей восхищенно присвистнул.
Дом, о котором твердил Илюшин, оказался облицован тусклым темно‑коричневым камнем с явными пятнами сажи, – похоже, первый этаж когда‑то горел и никто не позаботился уничтожить следы пожара. Из плоской крыши торчали арматурные прутья, в углу виднелся объемный бак. Окна были наглухо закрыты ставнями.
– Дай сюда! – потребовал Макар.
Бабкин молча отмахнулся. Дом не показался ему интересным, но завораживала сама возможность молниеносно перенестись из комнаты отеля в чужой быт. Казалось, протяни руку – и дотронешься до забора.
На скамейке сидела пожилая женщина в платке, перед которой стояли две миски: она зачерпывала что‑то из одной и пересыпала в другую. По двору бродила коза; поискав, Сергей нашел и вторую, дремавшую под раскидистым деревом.
– Серега! Отдай!
– Да сейчас, сейчас! Вуайерист хренов…
Он сфокусировался на лице старухи, некоторое время рассматривал его, а потом протянул бинокль Макару.
– Сколько здесь по прямой, как думаешь?
– Километра два, не меньше.
– Нефигово пробивает. Тяжеленный, правда, собака!
– Я говорил, она за птицами охотилась, – укоризненно бубнил сзади Ян. – Искала, где они гнездятся, а потом с камерой забиралась туда. У нее ноги были расцарапаны из‑за этого. И синяки.
– Я там кое‑что заметил… – Илюшин обшаривал взглядом окрестности. – Нет, отсюда не видно, деревья закрывают.
– А что?
– Какой‑то летний домик, похоже. Я сначала решил, что сарай, но потом солнце отразилось от стекла… Скорее всего, окно распахнулось от ветра. Зачем в сарае окно?
Конец ознакомительного фрагмента.
Читать полную версию
Комментариев нет