Неправильная любовь

– Мы будем жить у «донора», – поет она, а я издаю недовольный стон.

Вот говорила же! И так всегда, она вечно придумывает нам неприятности, и из‑за нее мы попадаем в такие истории, что оказываемся или за решеткой, или же вообще за городом и в неизвестной компании, так что приходится добираться обратно попутками.

– Мел, я придушу тебя! – возмущенно выпаливаю я.

– Брось, объявился «донор», благодаря которому я появилась на свет, и теперь хочет участвовать в моей жизни. Пусть отрабатывает мое разрешение на внедрение в неизведанное. И когда я сказала ему, что прилетаю с подругой в Нью‑Йорк, он с радостью предложил остановиться у него на неопределенный срок. И мы сэкономим и потратим на шмотки. Хотя я разведу его еще на две машины, может, на квартиру, а может, еще на что‑то. По его виду я могу сказать, что он состоятельный малый. Нет, он состоятельный ублюдок, – спокойно рассуждает она, а я закатываю глаза и цокаю языком.

– Ты же знаешь, я терпеть не могу, когда ты так делаешь, – недовольно ворчу я.

– Ага, мне нравится, когда ты злишься. Сразу же в хищницу превращаешься. – Мел начинает хихикать.

– И что, он постоянно будет в квартире? А места нам хватит? И вообще, может, у него там семья, дети и тому подобные животные?

– Ничего о нем не знаю. Но его нет сейчас в городе, он то ли в Испании, то ли в Италии со своей шлюшкой. Мама сказала, что он живет с кем‑то уже года три или пять, не помню. В общем, я посмотрела, что это за небоскреб. Все квартиры в основном большие. Поэтому не парься, детка, это будет незабываемое лето. Он хотел познакомиться со мной, так я ему покажу, как я отдыхаю и что из меня выросло, – довольная своей выходкой, тянет Мел, и я уже искренне сочувствую этому мужчине. – А еще он переслал мне двадцать тысяч долларов на карту, чтобы я ни в чем не нуждалась, – добавляет она.

– Ты мне не говорила о том, что виделась с отцом, – задумчиво произношу я.

– Не с отцом, а с «донором». И я не виделась. Он пришел, а я показала ему средний палец и поехала с тобой за выпускными альбомами.

– И тебе неинтересно, где он шлялся все восемнадцать лет? – удивляюсь я.

– Тебе же неинтересно, где твой шляется двадцать. Вот и мне пофиг, – пожимает она плечами.

– Странно как‑то все, – тихо говорю я себе под нос и отворачиваюсь к окну, чтобы начать знакомство с городом.

Мел ошибается, мне интересно, где мой отец. Только вот я давно забыла об этом чувстве и приняла факты как они есть. Из‑за нашего переезда в большой новый дом, подаренный папочкой, в котором мы живем по сей день, и смены района проживания мне пришлось потерять год в новой школе. Ведь до этого я училась в обычной, а предстояло в элитной. Преподаватели решили, что я должна повторить и наверстать пройденный материал, и там я познакомилась с белокурой и тихой Мел. А так как я пошла в начальную школу позже, потому что мама решила, что я пока не готова к этому, то я была самой взрослой выпускницей. Двадцатилетней. Обидно? Ничуть. Возраст – всего лишь цифра, а я ощущаю себя на десять, а то и восемь лет.

Машина останавливается перед высоким зеркальным зданием, отражающим огни улицы, и я непроизвольно улыбаюсь. Изумительно.

– Неплохо, – комментирует Мел и выходит из такси. Я достаю из сумки деньги и оплачиваю по счетчику.

Достав багаж, мы входим в холл, Мел двигается к стойке ресепшена и что‑то говорит девушке, та ей кивает и передает конверт.

– Куда дальше? – интересуюсь я, везя за собой чемодан.

– К лифту, а оттуда на восемьдесят девятый этаж, – читает Мел записку, достав ее из конверта. – Посмотри, какой он милый, аж захотелось проблеваться, – кривится подруга и передает мне лист.

Мы входим в лифт, и я раскрываю его.

Дорогая Мелания, я рад, что ты согласилась остановиться у меня. Тебе нужен восемьдесят девятый этаж, там вставишь ключ‑карту и введешь пароль: 0327654RVF. А дальше выбирай любую спальню и чувствуй себя как дома. То же касается и твоей подруги. Если что‑то будет необходимо тебе или твоей подруге, то звони моему помощнику Дону +13474556576. Он выполнит все ваши желания, пока я отсутствую. Хороших выходных, дорогая.

Э.Ф.

Я дочитываю и изгибаю губы в ироничной усмешке, передавая послание Мел.

– Имя хоть его знаешь? – спрашиваю я.

– Эрик Форд, – нехотя отвечает подруга. Красный огонек сменяется зеленым, и она распахивает дверь.

Я замолкаю, лифт нас привозит на нужный этаж, и мы выходим. Мел подходит к дверям и вставляет туда карточку, а затем вводит код.

Я завожу чемодан и поворачиваюсь, замирая на месте, как и Мел. Мой рот раскрывается сам собой от восхищения и одновременно от удивления.

В квартире не горит свет, но этого не нужно, потому что огни города освещают пространство, открывая через панорамные окна во всю стену шикарный вид на громадную гостиную и винтовую лестницу на второй этаж.

– Охренеть!

– Он, случаем, не родственник Дональда Трампа? – одновременно произносим мы с подругой и переглядываемся.

– Я хочу пять машин, – заявляет Мел, и я хмыкаю.

– Да тут потеряться можно, – замечаю я.

– Пошли осматривать, – предлагает она, и я киваю, оставляя чемодан на месте.

Мы движемся к диванам, и я оборачиваюсь кругом, подмечая справа от центральной гостиной длинный обеденный стол, как для королевских особ, а за ним, скорее всего, кухня.

Мы молча обходим диваны и скульптуру в стиле Афродиты и видим еще один стол с креслами.

– Он что, постоянно жрет? – фыркает Мел и начинает подниматься по лестнице на второй этаж.

Мы находим пять спален в разных цветовых гаммах, и только одна из них оказывается жилой, с видом на Центральный парк, и, как мы понимаем, это и есть место обитания «донора». Мел по‑свойски входит в гардеробную, щелкая выключателем на стене, и перед нами предстает просто магазин женской и мужской одежды.

– Значит, шлюшка тоже живет здесь. Ей придется съехать, если он хочет, чтобы я с ним общалась, – говоря, подруга подходит к вешалкам с женской одеждой.

– Мел, у него своя жизнь. И почему ему не иметь женщину? – примирительно произношу я.

– Нет, Хлои. Даже не пытайся его оправдать. Он, значит, живет тут с бабами, а о нас с матерью даже не вспоминает. Ей пришлось выйти замуж за Себастьяна, чтобы ее не порицали и не тыкали пальцем за ее интересное положение. А этот урод все это время развлекается в таких вот миллионных пентхаусах. Я не хочу, чтобы он был счастлив. Это плата за все восемнадцать лет, – отрезает она и достает белое платье в пол, изумительно переливающееся мелкими камушками. – Посмотри, это сшито на заказ, точно тебе говорю, и стоит кучу баксов, – кривится она, держа платье, словно это гремучая змея.