– Я просто спросила, – мягко сказала Джейн.
– Ясно, но давить на меня не надо. Если она поможет мне выправить оценки, я буду только рад этому.
Никто не хотел сцен ревности, но слово за слово – и через пять минут они уже ругались из‑за Кары. Такое бывало и раньше. Джейн всегда говорила, что Кара с ним флиртует, а Джон это яростно отвергал, после чего она обвиняла его в наивности. Как и раньше, спор закончился ничем. Джон с раздраженным видом ушел в душ, а Джейн уехала на работу, чувствуя себя совсем разбитой.
В последнее время они слишком часто ругались по всяким мелочам. Раньше таких проблем в их отношениях не было, но Джейн верила, что это из‑за выпускных экзаменов и скоро все станет, как раньше. Она старалась терпеть перемены в настроении Джона, его вечную усталость и недосып и не переживать из‑за Кары.
Джейн твердила себе, что ей надо доверять любимому, хоть он и проводил кучу времени с этой девушкой, причем порой оставался с ней наедине. Она чувствовала, что Кара положила глаз на Джона, и потому боялась ее. Нервы у нее тоже были на пределе, но Джейн не хотелось давить на своего парня.
Как всегда после бессмысленного спора, в котором нет победивших, на душе мисс Уиллоуби было тяжело. И зря она надела красный свитер и пальто – это выглядело глупо, ведь праздник всех влюбленных был вчера. Сегодня ее ждал обычный рабочий день, и лучше бы она оделась скромнее.
Хэл Бейкер уже ждал ее. Он никак не ожидал увидеть молодую красивую девушку с изящной фигурой и блеском в глазах. Обычно из суда по наследству приезжали пожилые дамы с кислыми лицами. С дружеской улыбкой Хэл пожал Джейн руку и повел ее вниз, в помещение с банковскими ячейками.
В присутствии свидетеля Бейкер вытащил из ячейки металлический ящик и перенес его в другую комнату, такую маленькую, что трое человек едва в ней разместились. Хэл передал Джейн опись содержимого ячейки, сделанную им два года назад, и, только после того как она ознакомилась со списком, открыл ящик. Джейн заглянула внутрь. Там были папки, письма и кожаные футляры для украшений.
Начать решили с папок. Открыв одну из них, Джейн сразу заинтересовалась фотографиями, с которых на нее смотрела красивая женщина с сияющей улыбкой и ясным, проницательным взглядом. Судя по тому, что она присутствовала на большинстве снимков, это была сама миссис ди Сан Пиньели. На одной из фотографий она стояла рядом с элегантным, подтянутым мужчиной гораздо старше ее. На обратной стороне стояли дата и имя – Умберто, написанные изящным почерком. Снимки были сделаны в разных местах и по разным случаям. Джейн узнала виды Венеции, Рима, Парижа, горнолыжного курорта Кортина‑д’Ампеццо в Альпах. На одном снимке Маргерита и Умберто сидели на лошадях, на другом – в гоночной машине, в шлемах и защитных очках. И везде пожилой мужчина заботливо обнимал эту красивую молодую женщину, а она выглядела счастливой рядом с ним.
Также в папке лежали пожелтевшие вырезки статей из римских и неаполитанских газет с фотографиями каких‑то приемов, где их называли графом и графиней ди Сан Пиньели. Маргерита выглядела изумительно в вечерних платьях, с дорогими украшениями. Среди вырезок Джейн нашла некролог графа, опубликованный в неаполитанской газете в 1965 году, в котором было написано, что он умер в возрасте семидесяти девяти лет. Маргерите был сорок один год, когда его не стало, и Джейн не составило труда подсчитать, что Умберто был старше жены на тридцать восемь лет.
Судя по фотографиям, супруги ди Сан Пиньели вели роскошную жизнь. Джейн поразилась, как элегантно и стильно они выглядели на всех снимках, как прекрасно смотрелись вместе. Рядом с пожилым мужем Маргерита просто светилась от счастья. Было видно, что они по‑настоящему любили друг друга. Но на тех снимках, где она была одна, в ее глазах таилась грусть, как будто в прошлом с ней случилось какое‑то несчастье.
На дне папки Джейн обнаружила фотографии маленькой девочки, перевязанные выцветшей розовой лентой. Никаких надписей не было, и лишь на некоторых снимках стояли даты, написанные другим, не таким утонченным почерком. Девочка выглядела очень мило. Ее глаза искрились смехом и озорством. Она чем‑то напоминала графиню, но не настолько, чтобы можно было с уверенностью сказать, что они родственницы. Интересно, где сейчас эта девочка? Судя по датам на фотографиях, сейчас ей должно быть немало лет. Джейн держала в руках свидетельства далекого прошлого, и из всех людей на снимках до наших дней могла дожить только она.
Просматривая вещи из ячейки, мисс Уиллоуби вдруг загрустила. Женщина, которой они были дороги, умерла в полном одиночестве, и ей даже некому было завещать те ценности, которыми она владела.
Джейн аккуратно закрыла папку, и Хэл подал ей другую, с документами. В ней лежали просроченные паспорта, из которых стало ясно, что Маргерита родилась в Нью‑Йорке в 1924 году. Судя по штампам, уехала из Штатов в 1942‑м и прибыла на корабле в Лиссабон. Португалия во время войны была нейтральной территорией, но Маргерита на следующий же день уехала в Англию. Там она тоже надолго не задержалась и уже через шесть недель отправилась в Рим, по специальной визе. Джейн подумала, что граф, скорей всего, заплатил кучу денег или привлек высокопоставленных друзей, чтобы перевезти невесту в Италию. В Штаты Маргерита вернулась лишь через семь лет, в 1949 году, и только на несколько недель.
Итальянский паспорт ей выдали в декабре 1942 года и уже на имя ди Сан Пиньели. Следовательно, она вышла замуж через три месяца после того, как оказалась в Европе, и сразу же получила гражданство Италии.
Еще раз Маргерита приезжала в США в 1960 году, по американскому паспорту, который продлили в посольстве итальянской столицы. На родине она задержалась всего на несколько дней. Больше поездок в Америку не было – до 1994 года, когда Маргерита навсегда переехала в Нью‑Йорк. Ей тогда исполнилось семьдесят один год. Ее американский паспорт продлевался в римском посольстве, но для путешествий по Европе Маргерита пользовалась итальянским паспортом. У нее было двойное гражданство. Американское она сохранила, наверное, из сентиментальных чувств, потому что бо́льшую часть жизни – пятьдесят два года – прожила в Италии.
Также в папке Джейн нашла банковские документы, в том числе об аренде банковской ячейки, номер карточки социального страхования графини и чек на четыреста тысяч долларов, которые она получила за продажу двух колец. Но ни в одной из папок Джейн не нашла завещания Маргериты и вообще никаких сведений о ее родственниках. Кроме папок, в ящике лежали две толстые связки писем. Чернила на бумаге поблекли от времени, как и ленты голубого и розового цветов, которыми они были перевязаны. В одной связке находились письма на итальянском языке, написанные элегантным мужским почерком на плотной желтой бумаге коричневыми чернилами. Джейн решила, что они принадлежат супругу Маргериты. Письма из другой связки были на английском, и почерк явно указывал на женскую руку. Не развязывая ленты, Джейн просмотрела несколько из них. Все начинались со слов: «Мой дорогой ангел», после чего шли откровенные признания в любви, а на месте подписи стояла заглавная «М». Среди писем завещания тоже не было.
Комментариев нет