Она до сих пор помнит откровенное презрение в голосе отца, когда тот узнал, что Дирк струсил. Презрение не к Дирку, а к ней, его дочери, которая допустила сближение с таким подонком.

— И за этого человека ты собиралась замуж? — насмехался он. — Сколько раз я рассказывал тебе о их вероломстве. Ты забыла Глен-Галлан, женщин и детишек, зарезанных английскими красными мундирами под одобрительные вопли Макалистеров? А ты не думаешь, как ты опозорила дом Струанов, позволив ему осквернить себя?

Никогда больше ее отец не возвращался к этому разговору, но она чувствовала, что он страдал и, вопреки всем ее стараниям, так и не смог простить ее. Она для него стала чужой.

Но еще страшней было другое. После случившегося он, человек недюжинной силы и энергии, стал чахнуть. Его ноги стали шаркать, плечи ссутулились, некогда живые глаза потухли. В конце концов Шона потребовала, чтобы он показался доктору, но отец сделал вид, что не слышит ее.

Однажды ночью он закрылся в библиотеке. Наутро, когда Лачи взломал дверь, его нашли сидящим в своем любимом кресле. Его лицо было серым и холодным, как остывший пепел в камине.

Доктор Мунроу сказал, что сердце старого Струана исчерпало свой ресурс, и только она одна знала настоящую правду. Это она разбила его сердце, и никакие слезы не смоют вину с ее души.

Не исключено, что Мораг права, подумала она, лежа в постели. Дирк Макалистер вынудил ее разбить сердце отца. Теперь она может отомстить ему. Она выйдет за него замуж и превратит его жизнь в ад. Правда, хватит ли у нее сил на это?

 5

После ненастья неожиданно наступила солнечная погода, и в пятницу, когда земля уже подсохла, Шона отправилась вместе с Лачи осмотреть охотничьи домики в Глен-Галлане.

Они пустовали с октября прошлого года, и пришло время проверить их состояние, проветрить, и, если надо, подправить что-нибудь; в общем, подготовить к началу сезона. Должно же наконец повезти. Может, еще будут заявки, надеялась Шона. Правда, пока ничто не указывало на это, но в любом случае домики должны быть готовы к приему гостей.

Во время Второй мировой войны Глен-Галлан служил военной учебной базой командного состава. Тогда же была проложена дорога, которой пользовались до сих пор. Машина шла медленно — Лачи пытался по возможности объезжать кочки и выемки.

Они вышли из «лендровера», и Шона осмотрелась. Это было самое красивое место на земле. Каждый уголок Западного Хайленда обладал какой-то магической красотой, но Глен был просто неповторим. Окруженный огромными глыбами гранита, отполированными в ледниковый период, он представлял собой длинную узкую долину с изумрудными, отливающими голубым и пурпурным склонами, поросшими вереском.

В древние времена Глен был идеальным местом для укрытия скота от вражеских мародеров. Скот был сохранен, однако эта земля стала фатальной для членов их семейства — тридцать четыре человека из клана Струанов были вырезаны солдатами правительственных войск.

В дальнем конце долины стояла пирамида из камней в память о том страшном дне, когда Макалистеры, сторонники короля Георга, выдали тайник побежденных повстанцев-оппозиционеров Струанов.

Это произошло двести пятьдесят лет назад, но предание о той резне живет и сегодня. Его рассказывал ее отец, каждый раз внушая дочери, что Макалистеры, как леопарды, никогда не меняют своих пятен.

Постояв, Шона снова уселась с лесником в машину, чтобы спуститься к подножию долины. Вниз вела более ровная дорога. Небо было безоблачным, и, подъезжая к домикам, построенным в швейцарском стиле, девушка подумала, что давно не видела ничего прекраснее. Эту часть владений Макалистер с удовольствием приберет к рукам, подумала она. Когда закончится этот спад и богатые туристы снова нахлынут сюда, Глен-Галлан станет золотой жилой.

Они осмотрели каждый домик, делая пометки в тетради. К счастью, суровая зима не нанесла им большого ущерба, чего так боялась Шона.

Под конец Лачи проверил большой дизельный генератор, обеспечивающий весь поселок электроэнергией. Богатые бизнесмены любят охотиться в диких местах, но к своему быту они относятся с особой заботой, требуя и микроволновые печи, и фены, и телевидение.

Наконец, довольные результатами проверки, они решили сделать привал, сели в «лендровер» и взялись за кофе и сандвичи, заботливо приготовленные Мораг.

Лачи взглянул на список неисправностей и пробурчал:

— Работы на пару дней. Нам повезло. В этом году было столько зимних штормов, что я думал, будет намного больше повреждений. Твой отец, словно в память о себе, прочно сколотил эти домики.

— Да. Нам бы теперь заказов побольше. — Шона искоса посмотрела на спутника. — Полагаю, Мораг рассказала тебе о нашем разговоре прошлой ночью?

— Да. Мораг упомянула, что у тебя какие-то проблемы с Дирком Макалистером. — Он не спеша прожевал сандвич и произнес: — Запомни, она редко говорит, но если такое случается, к ней стоит прислушаться.

— Мораг считает, что я должна выйти замуж за Дирка. Твои слова — обходной маневр сказать мне, что ты с ней согласен?

— Я никогда не говорил такого.

— Значит, ты с ней не согласен?

— И такого я тоже не говорил.

Она решила не сердиться на Лачи. В конце концов это ее дело, и не стоит подключать к нему других, особенно, если у них нет желания.

Он отхлебнул кофе и снова посмотрел на нее.

— Почему ты не спрашиваешь меня, что я думаю о Дирке Макалистере?

Она улыбнулась, придя в восторг от его дипломатичности.

— Хорошо, Лачи, что ты думаешь о Дирке Макалистере? Естественно, с точки зрения мужчины.

Лачи тщательно обдумал свой ответ и сказал:

— С мужской точки зрения, Дирк Макалистер из тех, с кем лучше дружить. В противном случае он может стать опаснейшим врагом.

— И я так думаю. Он безжалостный, — кивнула Шона.

Лесник резко перебил ее:

— Ты все переиначила. Я не говорил этого.

— Но ты же сказал, что он опасен, — возразила она.

— Да. Если тебя разозлить, и ты не лучше. Я видел, как ты размахивала ружьем. Иногда ты бываешь чертовски страшной. — Он помедлил. — Но тебя нельзя назвать безжалостной. Так же и он. Вы оба умеете вовремя остановиться. — Он помолчал и с иронией добавил: — Единственно, кого можно было так назвать, так это твоего отца.

Это замечание ошеломило ее.

— Мораг назвала его хитрым старым дьяволом, теперь ты говоришь, что он был безжалостным. Может, Рори что-то натворил в прошлом, чего я не знаю?

Лесник повернулся к ней и пристально посмотрел ей в глаза.

— Он был твоим отцом. Никто не может знать его лучше тебя. Мы, кажется, говорили о Дирке?

По хмурому лицу лесника девушка поняла, что он не намерен обсуждать характер ее отца. И все попытки вытянуть что-либо из него будут тщетными.