Среди слушателей пробежал взволнованный шепоток. Молодые люди тихо переговаривались по‑новонемецки (красивый язык с угловатыми словами). Том заинтересованно подался вперед.
Девушка в платье, украшенном сотнями голубых глаз, воскликнула:
– Герр профессор, в лондонских развалинах обитают призраки!
– В самом деле, – ответил Пеннироял. – В первые месяцы после катастрофы с десяток мелких пригородов‑кладоискателей помчались на восток, чтобы попировать на искореженных останках Лондона. Ни один не вернулся.
– Потому что их по дороге перехватили воздушные войска старой Лиги противников движения и разбомбили вдребезги, – отчетливо проговорил чуть насмешливый голос.
Молодой человек, на которого еще раньше обратила внимание Рен, подошел вплотную к кружку друзей Пеннирояла и внимательно слушал, сунув руки в карманы. Его глаза поблескивали, а губы кривились в почти издевательской усмешке.
– Так нам сообщили, сэр, – подтвердил Пеннироял, глядя на него исподлобья. – Но ведь всем известны и другие, более зловещие слухи!
Жители Мурнау закивали. Похоже, они и вправду что‑то такое слышали.
– Крюис Морчард обладала научным, рациональным складом ума, как и наш дорогой друг, – продолжал Пеннироял. – Она не обращала внимания на слухи о призраках. Но в Лондоне она насмотрелась такого, что волосы у нее поседели! Едва ее исследовательская группа приземлилась среди развалин, из груды обломков ударила таинственная молния и уничтожила их дирижабль! За первой молнией последовали другие, они били в землю вокруг археологов, словно их притягивал жар горящего дирижабля – или, быть может, живое тепло мисс Морчард и ее спутников! Один участник экспедиции сгорел дотла. Другой в страхе бросился бежать, но развалины вокруг словно бы искажались и смещались, и никак не удавалось выбраться из лабиринта обломков. Они пробивались на Поверхность целую неделю, и за это время более десятка человек погибло. Не только от молнии! Было и… другое. Такое, что даже отважная мисс Морчард бледнела, рассказывая об этом. При встрече с ним люди сходили с ума, бросались с высоты развалин, лишь бы не сталкиваться близко.
– При встрече с чем? – вся в нетерпении, спросила барышня в глазастом платье.
– С призраками! – страшным шепотом ответил Пеннироял. – Фройляйн Хинблик, вы, конечно, скажете, что их не бывает, что из Страны, не ведающей солнца, не возвращаются. Но мисс Морчард клялась, что видела привидения на разрушенных лондонских улицах. А поскольку мисс Морчард – единственная, кто ходил по этим улицам и остался в живых, чтобы рассказать нам об этом, я думаю, мы должны верить ее рассказу.
Наступила тишина. В комнате словно холодом повеяло. Фройляйн Хинблик жалась поближе к своим приятелям, а какой‑то молодой человек с орденскими планками и деревянной рукой негромко проговорил:
– Там в самом деле водятся духи. Когда я летал в составе Абвертруппе, я видел их издали. По ночам там вспыхивают и мерцают призрачные огни. Даже Зеленая Гроза их боится. Они понастроили поселения, крепости, фермы и ветряки по всей восточной территории прежних Охотничьих Угодий, а вокруг развалин Лондона на сотню миль – ничего.
Том решил, что пришло время проверить теорию, которую он обдумывал уже несколько дней. Его слегка потряхивало.
Он сказал:
– Я думаю, мисс Морчард сказала вам не всю правду. Видите ли, я уверен, что она сама – из Лондона. Я знал ее, когда она звалась Клитией Поттс и состояла в Гильдии историков. Каким‑то образом она уцелела после МЕДУЗЫ. Возможно, она придумала историю о молниях и призраках, чтобы отпугнуть кладоискателей? Может быть, есть и еще уцелевшие, а мисс Морчард на своем «Археоптериксе» возит им припасы в развалины?
Рен видела по лицам, что молодые жители Мурнау не поверили Тому, хоть и промолчали из вежливости. Только молодой человек в потрепанной шинели смотрел с интересом.
– Лекарства, скот, – продолжал Том с надеждой. – Портовый чиновник в Воздушной Гавани сказал, что это ее обычный груз…
Пеннироял покачал головой:
– Красивая идея, Том, но не слишком правдоподобная, вам не кажется? Если бы кто‑то и выжил в той ужасной катастрофе, зачем им жить среди обломков, на сотни миль в тылу Зеленой Грозы?
Рен стало стыдно за отца. Опробовал бы на ней свои безумные теории, прежде чем оглашать их во всеуслышание! Бедный папа, он до сих пор тоскует по родному городу, оттого и позволил разыграться воображению.
Постепенно гости разбились на группки. Том что‑то увлеченно обсуждал с Пеннироялом. Фройляйн Хинблик пересказывала то, о чем сейчас говорилось, друзьям, не знающим англичанского. Кое‑кто из них с сомнением поглядывал на Тома, слышался смех. Рен искала глазами Орлу Дубблин и вдруг увидела совсем рядом с собой незнакомца в потрепанной шинели.
Он сказал:
– У вашего отца почти такое же буйное воображение, как у профессора Пеннирояла.
– Папа – сам лондонец! – ответила Рен. – Естественно, ему интересно, что стало с Лондоном.
Судя по всему, ее объяснение незнакомца удовлетворило. Он был хорош собой – лучше, чем ей показалось вначале, и моложе – совсем мальчишка, лет восемнадцати‑девятнадцати. Чистая бледная кожа, чуть заметная щетина на подбородке и над верхней губой. Только льдисто‑голубые глаза смотрели взрослее, словно принадлежали другому человеку.
Переведя взгляд на Тома, он сказал:
– Я хотел бы с ним поговорить, но не здесь.
Задумался на минуту, потом сунул руку за отворот шинели, вытащил прямоугольник плотного кремового картона и протянул Рен. На карточке курсивом с завитушками был напечатан адрес на Оберранге – верхнем ярусе Мурнау.
– Завтра отец устраивает прием. Приходите оба! Там мы сможем спокойно поговорить.
Он внимательно смотрел ей в лицо. Рен опустила глаза, разглядывая приглашение, а когда снова подняла взгляд, молодой человек уже шел прочь – только взметнулись полы синей шинели, когда он начал спускаться по лестнице, блеснули золотом волосы в свете лампы, и он исчез.
Рен обернулась к отцу, но Том разговаривал с журналистом Спайни, стараясь не выдать слишком много правды. Спайни дотошно расспрашивал, как они познакомились с Пеннироялом.
Рен подошла к Орле.
– Кто это был? – спросила она. – Тот, который перебил профессора?
– А, этот? – Авиатриса быстро оглянулась и, увидев, что молодой человек ушел, сказала: – Это Вольф Кобольд, сын кригсмаршала фон Кобольда, старого вояки, его в самом начале войны сделали мэром Мурнау. Смотри, они вместе на том фото над камином… Вольф – отчаянный в бою. И красавец, правда?
Рен тоже так считала, но постеснялась признаться. Стараясь не краснеть, она пошла за авиатрисой к камину, чтобы рассмотреть фотографию вблизи. Кригсмаршал – суровый джентльмен с такими огромными белоснежными усами, словно к нему на верхнюю губу уселся альбатрос. А рядом – тот самый молодой человек, с кем только что разговаривала Рен, только еще моложе на вид. Снимок, должно быть, сделан лет пять‑шесть назад, на нем Вольф похож на школьника‑ангелочка. Что же с ним случилось за эти годы, отчего он стал таким мрачным?
Комментариев нет