– Ну, не держите меня за дите, – сказал Данил. – Приехали бы вы поутру из-за паршивого ширмача, автоматами сверкая…
– Хорошо. Там труп. И все же вы что-то слишком спокойно это приняли…
Данил пожал плечами:
– Хотите верьте, хотите нет, но жизнь нынче настолько сучья, что я решительно ничему не удивляюсь, отвык начисто. Ну, едем?
Он прошел в комнату, тихонько взял с кресла костюм и оделся. Приладил на пояс кобуру с ПСМ, сунул рацию в «рабочую» сумку и направился к двери.
У подъезда рядом с его белым «гольфом» стоял штатский на вид «рафик» – стекла, правда, тонированны, так что лбов с автоматами и не видно. А водитель в цивильном, конспиратор хренов.
– Ваша, конечно? – кивнул Клебанов в сторону «Фольксвагена».
– Каюсь.
– Так и оставляете? Не боитесь, что угонят? Ну да…
– Да ну, к чему такие намеки, – сказал Данил задумчиво. – Просто сигнализация там хорошая и с парочкой юморных моментов, так что было бы даже интересно… Хотите проехаться в буржуйской машине?
Он думал, что принципиальный мальчиш откажется, но тот неожиданно сговорчиво занял место рядом с Данилом. К чему бы это? Ну, посмотрим потом…
…В морге витал неопределенный, но поганый запах – пахнет непонятно чем, однако подсознание с ходу связывает это с разложением, смертью, концом… Данил, шагая следом за Клебановым по пустому коридору, где шаги отдавались неприятным чавкающим эхом, впервые задал себе немаловажный вопрос: «А почему РУОП, собственно?»
В самом деле, отчего не уголовный розыск? С чего бы это РУОП подвязываться к обыкновенному убийству? Значит, не обыкновенное… Мать их так, кто влип и во что?
– Вскрытия еще не было, конечно? – спросил он негромко.
– Не было, – сказал Клебанов, не оборачиваясь. – Не настолько уж мы цивилизовались, в самом-то деле… Не в Чикаго. Хотя вашими трудами тут скоро Чикаго и будет…
Данил промолчал. От вышедшего к ним крепкого мужика в грязноватом халате явственно попахивало водочкой, конечно – работа такая, тут поневоле начнешь… Мужик откинул засов, и с визгом распахнулась широкая железная дверь. Запах сразу стал сильнее, душно-сладковатым.
И правда, мы не в Чикаго, где каждому усопшему полагается отдельная ячейка, откуда его выдвигают примороженного должным образом… Здесь все было совершенно по-советски, как в магазине или в автобусе, битком… Комната пять на шесть, стеллажи по стенам, а на стеллажах – бледно-восковые трупы друг на друге, в три этажа, как минтай в ящике, право слово. И от этого последнего, посмертного унижения они даже не выглядели бывшими людьми – нелепые куклы, манекены в подсобке. У того, что лежал ближе всех, сверху, от паха до глотки, бугрился толстый шов в палец высотой, небрежно зашитый большими стежками.
От этого Данила и замутило – сами по себе покойники его особо не волновали, они ведь только пустая оболочка, покинутая душой, но при одной мысли, что и тебя в свое время кинут на чье-то брюхо и будете вы все лежать грудой, хотелось блевать – и неудержимо.
Но он справился с собой, глядя на железный стол посередине. Медленно подошел вплотную.
– Вы его знаете? – спросил Клебанов сухим профессиональным тоном.
– Конечно, – сказал Данил. – Не далее как вчера виделись… Пишите. Ивлев Вадим Степанович, шестьдесят третьего года рождения, заведующий вычислительным центром АО «Интеркрайт»… – он обернулся, но в руках у старлея ничего не увидел. – А протокол?
– Родные у него есть? Здесь, в городе?
– Жена, – сказал Данил. – С полгода как разошлись, но не разведены, так что она числится как официальная…
– Адрес знаете?
– Королева, сорок шесть, квартира пятнадцать.
– Вы что, все адреса помните? – с ноткой любопытства спросил Клебанов.
– Да нет, – сказал Данил. – Бывал я у него. Гостевал. Пока он оттуда не переселился.
– Понятно. Вот жена и будет официально опознавать. А с вами у нас все насквозь неофициально. Потому что и при официальном допросе вы то же самое будете твердить…
– Загадками говорите… – покосился на него Данил.
– Да? Показалось вам… Взгляните-ка еще раз. Что думаете с вашим-то героическим опытом?
Данил, прочно решивший пропускать мимо ушей любые колкости, присмотрелся как следует. Не было пока что ни мыслей, ни эмоций – одно тупое удивление.
– Я, конечно, могу и ошибиться… – начал он медленно. – Но разбитая таким вот образом губа мне кое-что напоминает. Так снимают часовых и прочую подобную публику – левой зажать рот, правой сунуть ножичек под сердце. Вторая рана – прямо в солнечное сплетение. Для надежности, что ли?
– Надо полагать, – сказал Клебанов. – Оба ножевых ранения смертельные. Нож был оставлен в сплетении. Так называемый штекс-нож из мирного кухонного набора «Ле гранд купе». Орудие кухонное, но сработано дело вполне профессионально, не согласны?
– Согласен, – сказал Данил. – Между прочим, такой наборчик в магазине стоит штук семьдесят, если только цены не подскочили. Бичи не покупают. И пьющий безалаберный народ – тоже вряд ли.
– Вот мы и подошли к главному, – сказал старлей, покривив губы в намеке на улыбку. – Я вас не подводил, сами начали…
– Чушь какая-то, – сказал Данил искренне. – Он у нас был, пожалуй, самым безобидным. Начальник над арифмометрами. Да и по жизни ничуть не крутой.
– Это в тихой государственной конторе вроде собеса начальник ВЦ мог бы считаться мирным и безобидным. А в ваших шарашках…
– Слушайте! – сказал Данил. – Уж вам-то следовало бы знать, что в «шарашках», как вы изящно выражаетесь, в машинную память ничего т а к о г о стараются не загонять.
– А конкретно?
– Ну, не ловите вы меня, как пацана… Я не о нашей фирме. Я вообще. Сами подумайте, кто будет считать на машине черный нал или взятки таможне…
– Резонно, – сказал мент с таким видом, словно сам в свои слова ничуть не верит. – Значит, кто-то вполне профессионально положил ножичком вашего самого безобидного кадра, вывернул все карманы, что-то тщательно поискал да и ушел, бросив и тысяч триста деньгами, и золотую гайку на пальце… – он с холодной усмешечкой уставился на Данила, уже явственно ощущавшего тупое неудобство под ложечкой. – Если с вашими безобидными выкидывают такие номера, что же с опасными-то делают?
– У нас впервые такое, – сказал Данил. – Если все так и обстоит, как вы говорите, решительно теряюсь…
– Граждане, если вы потеряли друг друга, встречайтесь на первом этаже универмага, у фонтана… – очень похоже передразнил Клебанов бархатный голосок диктора «Центрального». – Теряетесь? Все так и обстоит, как я рассказал. И еще интереснее… Зачем вашему безобидному заведующему арифмометрами боевое оружие?
– Что? – Данил невольно покосился на труп, словно ждал ответа от него самого. – У него-то как раз оружия не было. Даже газового.
Клебанов с усмешечкой выдернул из папки лист машинописи и скучным голосом прочитал:
Комментариев нет