— Не сейчас, любовь моя, — нежно произнес он, и его глаза сверкнули мягким золотистым светом. — Когда придет время, вы все поймете. — Он ласково прижал свою твердую горячую ладонь к ее нежной щеке. — Можно сказать, что я собираюсь превратить мою скорбящую голубку в жаворонка.

— Вы и впрямь сошли с ума, — прошептала Шина. Неожиданно для себя она вдруг остро почувствовала близость Челлона, ощутила смесь его мужского запаха с ароматом мыла, увидела жилку, пульсирующую у него на шее. Они стояли между стеной падающего дождя и стеклянными дверями, которые отгораживали их от шума толпы, так что казалось, что они существуют в своем независимом мире.

Шина потрясла головой, чтобы отогнать эти непрошеные мысли. Она что, тоже сошла с ума?

Откуда у нее это чувство теплой размягченности в каждой клеточке тела? Почему так бешено колотится сердце? Неужели только из-за этого золотистого нежного взгляда, который словно укутывал ее в бархатный уютный кокон?

— Боже, до чего вы соблазнительны, дорогая, — глуховатым голосом проговорил Челлон, неотрывно глядя в ее огромные черные глаза и безошибочно читая их выражение. — Если бы я не дал себе слово проявить для начала мягкость и терпение, то просто бы похитил вас отсюда и увез к себе домой.

Шина вспыхнула и быстро отвернулась.

— Мне казалось, что для этого вы должны получить и мое согласие! — возмущенно проговорила она, гордо вскидывая голову. — У меня нет привычки позволять всяким незнакомцам тащить меня домой, как какой-то военный трофей.

Челлон усмехнулся.

— Да, я знаю, маленькая голубка. Мне придется здорово потрудиться, чтобы преодолеть последствия вашего монастырского воспитания.

— Откуда вы?.. — начала было она, но сразу же беспомощно умолкла. Похоже, что этот странный человек знает о ней практически все.

— Скажите, — внезапно спросил он, — вы будете исполнять завтра «Песню о Рори»?

Шина слегка вздрогнула.

— Конечно, буду, — ответила она с вызовом. — Но вас это вряд ли касается.

— Все, что связано с вами, Шина, касается меня, — тихо сказал Челлон. — Хотя признаюсь, для меня это не является неожиданностью. Это полностью укладывается в схему, которую я изучаю уже три месяца. Интересно, вы когда-нибудь подвергаете сомнению распоряжения вашего дяди? Или вам действительно нравится быть хорошенькой бездумной марионеткой?

— Марионеткой? — возмущенно воскликнула она. — Вы даже не представляете, о чем говорите! Мой дядя любит меня и делает только то, что для меня лучше.

— Что же это за человек, который одевает вас в траурные цвета и посылает на сцену, чтобы вы рвали свое сердце на части перед тысячами зрителей? — мрачно спросил Челлон.

— Все совсем не так!

— Неужели? А как же, Шина? Тогда расскажите мне, что вы чувствуете, находясь перед этой толпой, которая хочет только вкусить ваши слезы и упиться вашей агонией?

Темные глаза девушки затуманились.

— Пожалуйста, — попросила она, — я не могу об этом говорить. Почему бы вам не уйти?

Он покачал головой, нежно глядя на нее своими золотистыми глазами.

— Теперь уже я вас не брошу, голубка. Перед излечением всегда бывает больно, и я буду рядом, чтобы поцеловать больное место.

— Шина, что ты тут делаешь? — раздался рядом непривычно резкий голос Шона Рейли, нарушив интимность момента. — Он прикрыл за собой стеклянные двери и подошел, как всегда, грациозно. — Идет дождь, а ты ведь знаешь, как сырость вредна для твоего голоса. — Он сбросил свой твидовый пиджак и бережно укрыл им Шину, намеренно отгораживая ее от Челлона.

Тот наблюдал за его действиями с ленивой насмешливой улыбкой.

— Это я виноват, Рейли, — сказал он с иронией. — Я уверил ее, что она не растает. Похоже, я оказался прав.

Рейли раздраженно взглянул на него, затем перевел сразу потеплевший взгляд на Шину.

— Это безумие, плохая девочка! — произнес он с мягким упреком. — Давай, входи, и я принесу тебе выпить, чтобы ты не заболела.

— Я не хочу никакой выпивки, Шон, — неожиданно резко выпалила Шина. — Я чувствую себя прекрасно и совсем не замерзла.

Рейли уставился на нее, пораженный ее тоном, чем вызвал торжествующий смешок у Челлона. Это покоробило ее точно так же, как и обращение Шона.

— Ты встречался с мистером Челлоном, Шон? — хмуро спросила она, снимая пиджак и протягивая его ему обратно.

В глазах Шона мелькнуло необычное выражение.

— Рэнд Челлон? — медленно переспросил он. Челлон коротко кивнул. — А откуда вы знаете мое имя, мистер Челлон? Мы ведь, кажется, не знакомы?

— Мистер Челлон не унижается до таких прозаических вещей, как знакомство, Шон, — колко сказала Шина. — Он просто смотрит в свой хрустальный шар, и ему все становится ясно. — Повернувшись, она царственно проплыла к дверям, сопровождаемая Рейли. Шина решительно подавила желание обернуться и посмотреть на Рэнда Челлона. С нее уже достаточно его насмешливости и… обаяния.

Понизив голос, Шон с любопытством спросил ее:

— Вы были очень увлечены разговором, когда я вас увидел. О чем вы говорили? Она пожала плечами.

— О всяких пустяках. — Почему-то ей не хотелось делиться подробностями столь взволновавшей ее встречи даже с таким хорошим другом, как Шон. — Похоже, что мистер Челлон увлекается птицами. Мы обсуждали сравнительные достоинства голубей и жаворонков.

 Глава вторая

— Господь милосердный, вы, должно быть, совершенно выжили из ума, если могли подумать такое! — чуть не кричал Донал О’Ши. Лицо его раскраснелось от возмущения. — Моя племянница дала честное слово, что будет участвовать в благотворительном концерте, значит, она будет в нем участвовать!

— Мне очень жаль, что вы так это воспринимаете, мистер О’Ши, — произнес Генри Смит немного выспренне. — Я надеялся убедить вас, что вы сделали бы доброе дело для своей страны, если бы помогли Ее Величеству своим сотрудничеством. Я уже объяснил вам, что НКИ собирается использовать появление на концерте мисс Риардон для того, чтобы убедить нескольких богатых американцев ирландского происхождения закупить оружие для их организации. Вы ведь наверняка не хотите нести ответственность за кровопролитие, которое неизбежно произойдет, если их цель будет достигнута.

Шина уперлась взглядом в лампочки по краю зеркала на ее столике и постаралась не слышать голоса спорящих рядом мужчин. Она и так безумно устала, а впереди еще концерт! Ей требуется время, чтобы собраться с силами и пережить ожидающую ее боль. Господи, ну почему они не могут выйти? Когда ее дядя позвонил в гостиницу и попросил Рейли привезти Шину в театр пораньше, она и понятия не имела, что все это ради встречи с чопорным чиновником, который говорит неизвестно о чем. Почему ее дядя не мог утрясти все проблемы сам как всегда?

— Вы что, обвиняете меня и мою племянницу в принадлежности к этим кровожадным террористам? — недоверчиво проговорил О’Ши, и лицо его еще больше покраснело.