– Мартин Иден, – пробормотал он, – ты не зверь, и ты никудышный ницшеанец. Ты бы должен жениться на ней и дать ей то счастье, к которому она так рвется. Но ты не можешь. И это стыд и позор! «Старик‑бродяга жалуется горько!» – пробормотал он, вспоминая Гэнли: – «Вся наша жизнь – ошибка и позор!» Да, наша жизнь – ошибка и позор!
Глава 43
«Позор солнца» вышел в октябре. Когда Мартин вскрывал почтовую бандероль с шестью авторскими экземплярами, присланными ему издателем, на душе у него было тяжело и грустно. Он думал о том, какой огромной радостью явилось бы это для него несколько месяцев назад, и как непохоже на эту радость холодное равнодушие, которое он испытывал сейчас. Его книга, его первая книга лежала перед ним на столе, а он не чувствовал ничего, кроме тоски. Ему было теперь безразлично. Конечно, он получит некоторую сумму денег, но зачем ему теперь деньги?..
Взяв один экземпляр, он вышел на кухню и преподнес его Марии.
– Эту книгу сочинил я, – объяснил он, видя ее изумление. – Я написал ее в моей каморке и думаю, что ваш суп сыграл тут немаловажную роль. Возьмите ее и сохраните. Глядя на нее, вспоминайте меня.
Мартин вовсе не хотел хвастаться перед Марией. Ему просто хотелось доставить ей удовольствие, оправдать ее долголетнюю веру в него. Мария положила книгу в гостиной, рядом с семейной библией. Книга, написанная ее жильцом, была для нее священной реликвией, фетишем дружбы. Теперь Мария примирилась даже с тем, что Мартин прежде был простым рабочим в прачечной. Хотя она не могла понять в книге ни одной строчки, она была твердо убеждена, что каждая строчка в ней замечательна. Эта простая, бедная, изнуренная тяжелым трудом женщина обладала одной драгоценной способностью – верить.
Так же равнодушно, как и к авторским экземплярам, отнесся Мартин к отзывам, присланным ему из бюро вырезок. Книга наделала шуму, это было очевидно. А это, в свою очередь, означало прибыль в его мешке с золотом. Можно будет устроить Лиззи, исполнить все обещания и поселиться, наконец, в тростниковом дворце.
Фирма Дарнлей и Ко из осторожности напечатала всего тысячу пятьсот экземпляров, но первые же рецензии побудили ее выпустить второе издание – в три тысячи; а вскоре последовало и третье, уже в пять тысяч. Одна лондонская фирма начала переговоры об английском издании, а из Франции, Германии и Скандинавии приходили запросы об условиях перевода. Нападение на школу Метерлинка оказалось как нельзя более своевременным. Началась ожесточенная полемика. Салиби и Геккель защищали «Позор солнца», так как разделяли основную точку зрения Мартина. Крукс и Уоллес выступили против, а сэр Оливер Лодж пытался найти компромисс, примиряющий взгляды Идена с его собственной космической философией. Сторонники Метерлинка объединились под знаменем мистицизма. Честертон заставил смеяться весь мир своими остроумными очерками, якобы беспристрастно трактовавшими модную тему, но всех заглушил громовый голос Бернарда Шоу. Нечего и говорить, что, кроме этих великих светил на сцену выступили и менее крупные звезды, – словом, шум принял грандиозные размеры.
«Это совершенно небывалое событие, – писала Мартину фирма Дарнлей и Ко, – критико‑философская книга расходится, как роман. Вы не могли удачнее выбрать тему, а к тому же все условия для появления книги крайне благоприятны. Можете быть уверены, что мы стараемся как можно лучше использовать момент. В Соединенных Штатах разошлось уже сорок тысяч экземпляров вашей книги, и в настоящее время мы подготовляем новое издание, с тиражом в двадцать тысяч. Мы едва успеваем удовлетворять спрос. Но, с другой стороны, мы немало способствовали увеличению этого спроса. Мы уже истратили на рекламу более пяти тысяч долларов. Книга эта побьет все рекорды.
Мы имеем честь препроводить при сем проект договора на вашу новую книгу. Заметьте, что мы увеличили ваш гонорар до двадцати процентов, – это высшая ставка, возможная для такой солидной фирмы, как наша. Если вы находите условия подходящими, благоволите проставить на бланке договора заглавие вашей книги. Мы не ставим никаких условий относительно ее содержания. Любая книга, на любую тему. Если у вас есть уже что‑либо готовое, тем лучше. Не следует медлить. „Куй железо, пока горячо“.
Получив подписанный вами договор, мы немедленно пришлем вам аванс в размере пяти тысяч долларов. Как видите, мы не щадим затрат только для того, чтобы выразить наше к вам глубокое доверие. Может быть, мы договорились бы с вами относительно права издания всех ваших сочинений на известный срок – ну, скажем, на десять лет. Впрочем, об этом после!»
Отложив письмо, Мартин занялся арифметикой и, помножив пятнадцать центов на шесть тысяч, получил результат – девять тысяч долларов Он подписал договор, проставив заглавие новой книги – «Дым радости», и отправил его издателю вместе с двадцатью небольшими рассказами, написанными еще до изобретения формулы написания газетных фельетонов. И со всей быстротой, на которую только способна американская почта, явился чек на пять тысяч долларов.
– Я бы хотел, чтобы вы сегодня пошли со мною в город, Мария, часа в два, – сказал Мартин, получив чек, – или лучше так: встретимся с вами ровно в два часа на углу Четырнадцатой улицы и Бродвея.
Мария явилась в назначенное время; она была очень заинтересована, но дальше новых башмаков ее догадки не шли. Поэтому она испытала даже некоторое разочарование, когда Мартин, миновав обувной магазин, привел ее в какую‑то контору.
То, что случилось потом, навсегда осталось у нее в памяти как чудесный сон. Элегантные джентльмены, улыбаясь, беседовали с Мартином и друг с другом. Стучала машинка. Была подписана какая‑то важная на вид бумага. Тут же был и домохозяин Марии, и он тоже поставил свою подпись.
Когда они вышли на улицу, домохозяин сказал ей:
– Ну, Мария, в этом месяце вам уж не придется платить мне семь с половиной долларов.
Мария онемела от удивления.
– Да и в следующие месяцы тоже, – продолжал он.
Мария стала благодарить его, как за милость. И только вернувшись домой и поговорив с соседями, в первую очередь с лавочником‑португальцем, она поняла, что этот маленький домик, в котором она прожила столько лет, отныне стал ее собственностью.
– Почему вы теперь ничего не покупаете у меня? – спросил португалец Мартина, когда тот направлялся к трамваю.
Мартин объяснил ему, что он уже не готовит себе сам, и тогда лавочник пригласил его распить с ним бутылку вина. Он угостил его самым лучшим вином, какое только нашлось в лавке.
– Мария, – объявил Мартин в тот вечер, – я уезжаю от вас. Да и вы сами скоро отсюда уедете. Можете теперь сдать кому‑нибудь дом и получать за него помесячно плату. У вас, кажется, есть брат в Сан‑Леандро или Гэйуордсе, который занимается молочным хозяйством? Верните клиентам белье нестиранным – понимаете? – нестиранным! – и поезжайте в Сан‑Леандро или в Гэйуордс – одним словом, к вашему брату. Скажите ему, что мне надо поговорить с ним. Я буду жить в Окленде, в «Метрополе». Наверное, у него есть на примете подходящая молочная ферма.
Комментариев нет