С Никитиным Жилин сразу наладил дружеские отношения. Как бы в противовес Бирюкову. И часто вывозил Вячеслава Владимировича с очередной его пассией, которых, на удивление, в небольшом поселке оказалось с избытком, на охоту или рыбалку.
Никитин сразу невзлюбил Бирюкова и как-то, прибыв на прииск, прилюдно пообещал свернуть тому жало, если он и дальше будет вести себя как последний провокатор и мешать работать начальнику прииска. Особенно по выходным. Несмотря на кажущуюся грозность, Василий Иванович был человеком трусливым и серьезно воспринял угрозы бесшабашного и в общем-то безобидного начальника милиции. Гайки, что закручивал Бирюк, немного ослабли, и это дало Жилину свободу передвижения и отсутствие слежки. Эти два обстоятельства в ближайшее время должны были сыграть главную роль при исполнении третьего, заключительного этапа многоходовой операции по похищению золота, которое в настоящее время должно было находиться в его верхотурском доме, если Сулеме удалось перебросить его. Под этим заключительным этапом подразумевалась переброска ценного груза в столицу и еще кое-что, о чем сейчас Жилину думать не хотелось. Одновременно должен был навсегда исчезнуть и Жилин Дмитрий Сергеевич, а вместо него появиться новый человек, с прежним начальником прииска ничего общего не имевший. Но это в будущем.
Когда дело будет завершено, он, этот новый человек, сможет заняться делом, которое сделает его старость обеспеченной и спокойной. А до нее, до этой старости, рукой подать!
Пробыв неделю у своего дяди, Рудакова Николая Степановича, Жилин окончательно решил, на что стоит пустить золото. Дядя Коля, старый ювелир, подсказал идею. Практически безопасного и более выгодного, чем простая продажа самородков, дела. Выгодного при наличии своего золота. А этого добра у Дмитрия Сергеевича должно было быть много. Но о будущем потом, он не раз уже предавался радужным мечтам, хотя дело до конца доведено еще не было. Но оно будет доведено до конца, не пройдет и месяца. За этим и возвращался на свой прииск Жилин, полный решимости довести начатое до конца, чего бы это ему ни стоило.
В тамбур ввалилась толпа подвыпившей молодежи, и Дмитрий Сергеевич вернулся в купе, лег на свою полку. До Верхотурска оставалось около двенадцати часов езды. Завтра в восемь утра он будет в городе, где его непременно встретят, и часам к трем Дмитрий Сергеевич прибудет в Рахтур, где Никитин обязательно приготовит и баню, и стол. Жилин задремал под монотонный стук колес железнодорожного состава.
Поезд опоздал в Верхотурск на два с лишним часа, что, в принципе, было делом нормальным, ни у кого ни возмущения, ни раздражения не вызывающим.
Дмитрий Сергеевич вышел на перрон и сразу попал в кольцо встречающих. Среди них верховодил слегка пьяный и шумный майор милиции Никитин с бутылкой шампанского в руке. Рядом с ним Филипп — водитель, Сулема, его правая рука, и брат Хозы Алим, года два назад принятый на прииск по протекции Сулемы.
— Ну, с приездом тебя, Дмитрий Сергеевич, — первым приветствовал Никитин, — водочки столичной везешь?
— Ну а как же, ящик в сумке уложен!
— Это дело, а то от этого первача рахтурского скоро сгореть можно.
— Так не пей!
— Сказал тоже, не пей! Может, еще с бабами не спать? На какой хер тогда вообще жить?
Филипп, Сулема и Алим по очереди обняли начальника.
— Ну, как вы тут без меня? — спросил у них Жилин.
— Замордовал Скунс, сил нет!
— А чего же Крутов? Он же за начальника оставался?
— Вы что, Евгения Алексеевича не знаете? Бирюк — Скунс вонючий, в момент его под себя подмял, засадив за бумаги. Спасибо, вот Вячеслав Владимирович иногда праздники устраивал. Его Скунс боится.
— О чем базар, военные? — спросил майор Никитин, хотя хорошо слышал, что говорили о нем.
— Да вот мои подчиненные благодарят тебя, что не отдал Бирюкову на растерзание.
— Этой вонючке? Он дождется у меня. Я ему последний раз, как встречались, сказал, что пятак по хлебалу размажу. Значит, размажу. Будь только повод, а его и придумать не сложно. А вообще этого козла надо с прииска убирать. Кого свойского просить. Закинул я тут крючок в местный Верхотурский отдел КГБ, обещали что-нибудь сделать. Остались в конторе еще друзья, не все отвернулись. Да хрен с ним, с Бирюковым, давай за приезд, что ли?
Он отработанным движением снял пробку, пустил шампанское по кругу:
— Бокалов нет, глотайте из горла, не графья!
Кое-как выпили пенную шипучку.
— Ну что, к машине? — спросил Жилин.
— Поехали! По дороге остановку сообразим, водочки московской хлебнем, погнали, ребята, — согласился майор и поторопил компанию.
Вскоре «УАЗ» Жилина покинул Верхотурск. Остановились часа через три пути. Пока Филипп, Никитин и Алим накрывали «поляну», Дмитрий Сергеевич отозвал в сторону Сулему:
— Золото вывез?
— Конечно. Я всегда выполняю приказы.
— Трудности были?
— Что говорить о прошлом? Были, конечно, но ничего, обвели Скунса вокруг пальца.
— Каким образом?
— Дело прошлое, Дмитрий Сергеевич, что об этом вспоминать?
— Я спросил, каким образом. Или ты забыл, что надо отвечать на мои вопросы? — повысил голос Жилин.
— Извините! Брат скосил под больного. У него от рождения, простите, правое яйцо в мошонку не вышло, вернее, то выходит, то заходит внутрь. Если поднатужиться, то шишка справа в паху образуется. Как грыжа. Скунс не знает об этом. Вот вечером я и иду к нему, мол, брату помощь хирурга требуется. Он — что за дела? Я про грыжу и говорю. Пошел, сука, лично смотреть. Ну Алим сделал все как надо. Скунс и разрешил взять лодку, отвезти брата в больницу в Рахтур. По пути мы пакеты и подобрали. Оставили их у поселка. А потом Филиппу пришел наряд на задний мост. Вместе и поехали, золото забрали и, как договаривались, на вашу хату кинули.
— Понятно! Спрятали надежно?
— В тайник, что вы указали!
— Молодцы! Тогда, Сулема, через две недели, в субботу начнем отход. Хватит здесь москитов кормить. Пора и жизни ухватить немного.
— Правильные слова! Как будем уходить?
— Официально! Ты, Алим и Филипп в среду пишете заявление по собственному желанию. Я буду против, но вы начнете настаивать, грозить прокуратурой и так далее. Отрабатывать две недели я вас заставлять не стану. Смысл держать бездельников, когда на прииск очередь желающих получить работу? Подпишу заявления. До выходных сдадите амуницию, обходной подпишете. В понедельник вас рассчитают. Отправитесь в Верхотурск. Снимете хату, а с утра по одному придете ко мне. Заходить с реки, через рощу и сад. Так, чтобы ни одна душа вас не видела. Там объясню, что делать дальше.
— Так вы тоже будете в Верхотурске?
— Да! И поеду с вами!
Комментариев нет