Но он был против.
«Я считаю, что это будет как‑то неудобно, если мы вдруг в этот раз решим пожить у Надин с Анри. Ведь мы обычно не делаем этого, и они, может быть, подумают, что мы считаем их не совсем достойными, чтобы жить с ними под одной крышей, и обращаемся к ним только в экстренном случае».
С тех пор как они с Петером стали владельцами собственного дома, у них не должно было возникать проблем с жильем, но на намек Лауры, что она, возможно, сможет поехать с ним, ее муж не отреагировал, а попытаться предложить ему это во второй раз она не захотела. Эта одна неделя в октябре принадлежала Петеру, и его наверняка обременило бы то обстоятельство, что рядом находятся жена с дочкой.
Лаура отправилась в спальню, разделась и аккуратно повесила свою одежду в шкаф, после чего накинула изношенную футболку, в которой обычно спала. Эту футболку Петер подарил ей в их первый совместный отпуск на юге Франции восемь лет назад. Тогда она еще была разноцветной и веселенькой, но с тех пор столько раз побывала в стирке, что Лауре не хотелось больше показываться в ней на людях. Однако Петер не допустил, чтобы она ее выбросила.
«Надевай ее хотя бы на ночь, – просил он. – Я как‑то привязан к ней. Она напоминает мне особенный период в нашей жизни».
Тогда их любовь только‑только зародилась. Лауре было двадцать семь, Петеру – тридцать два. Он только‑только развелся, а она только‑только рассталась со своим прежним молодым человеком. Оба были измотанными, полными недоверия и страха, оба боялись новых отношений. Бывшая жена Петера сразу же после развода переехала с их сыном в другой конец Германии, что, конечно, превратило право отца на свидание с ребенком в фарс, а он сам провалился в глубокое одиночество. Ему понадобилось больше времени, чем Лауре, чтобы открыться для совместного будущего.
В старой футболке она отправилась в ванную, почистила зубы и причесала волосы. В зеркале увидела, что бледна и что рот у нее скривился в тревоге. Ей вспомнились фотографии, на которых она стояла в этой же футболке на улицах Канн восемь лет назад: загоревшая, сияющая, со светящимися глазами. Страстно влюбленная до глубины души. Охваченная этим чувством и такая счастливая, что ей больше ничего не нужно было для счастья.
«Я и сегодня так же счастлива, – сказала она своему отражению в зеркале. – Так счастлива, что мне ничего больше не нужно. Я просто стала старше. Тридцать пять – не то же самое, что двадцать семь».
Резкое движение, которым она провела расческой по волосам, выдало ее нервное напряжение.
«Мой муж один раз не позвонил, – подумала она. – Как же получилось, чтобы это до такой степени вывело меня из равновесия?»
Она знала от своих подруг, что другие мужчины были в этом отношении намного легкомысленнее. В половине случаев они забывали позвонить вовремя или вообще не звонили, а кроме того, не соблюдали договоренности и не помнили важные для своей партнерши даты. Мать Лауры, Элизабет, всегда утверждала, что в лице Петера ее дочери достался великолепный экземпляр.
«Он очень надежный и зациклен на тебе. Ты лишь крепко держи его. Так легко ты такого больше не найдешь», – говорила она.
Лаура знала это. И вовсе не хотела быть придирчивой. Но как раз‑таки из‑за того, что Петер всегда был таким надежным, ее не покидало чувство тревоги. К тому же она тоже была слишком на нем зациклена, ее подруга Анна тоже всегда это говорила, но в конце концов…
Телефонный звонок прервал ее мучительные мысли.
– Наконец‑то! – воскликнула она и направилась в спальню, где около ее кровати стоял телефон. – Я уже подумала, что ты просто заснул и забыл обо мне, – сказала она вместо приветствия, сняв трубку.
На другом конце провода – молчаливое замешательство.
– Я не думаю, что вы имеете в виду меня, – сказала наконец Бритта, бывшая жена Петера.
Лауре стало неловко из‑за своей ошибки.
– Извините, пожалуйста. Я думала, это Петер.
В голосе Бритты всегда слышались осуждающие нотки.
– Так, значит, Петера нет дома? – спросила она именно таким тоном. – Мне очень нужно с ним поговорить.
«В субботу вечером, в половине одиннадцатого! – недовольно подумала Лаура. – Не очень‑то подходящее время для звонков, даже для разведенных жен».
– Петер уехал в Ла‑Кадьер, – сказала она вслух. – Он вернется только в следующую субботу.
Бритта вздохнула.
– Он, вероятно, уже никогда не отделается от этого Кристофера и этих проклятых осенних гонок. Это тянется уже почти пятнадцать лет.
Бывшая жена Петера каждый раз с удовольствием пыталась продемонстрировать, что она наилучшим образом осведомлена о его пристрастиях и особенностях и что вообще намного дольше знала его, чем Лаура.
– Слава богу, – добавила она, – что меня все это уже не касается.
– Мне передать Петеру, когда он позвонит, чтобы перезвонил вам? – спросила Лаура, не реагируя на последние слова Бритты.
– Да, обязательно. Алименты на Оливера все еще не – поступили на мой счет, а у нас сегодня уже шестое октября!
– Ну, я считаю…
– Я, естественно, имею в виду плату за сентябрь. Ее я должна была получить первого сентября. Я не думаю, что обращаюсь по этому поводу слишком рано. Кстати, плата за октябрь тоже еще не поступила.
– Насколько я знаю, Петер оформил долгосрочное поручение банку по этому вопросу, – сказала Лаура. – Возможно, в банке произошла какая‑то ошибка.
– Этого долгосрочного поручения уже год как не существует, – возразила Бритта, и чувствовалось, что она едва смогла скрыть свой триумф над теперешней супругой бывшего мужа – триумф от того, что она опередила ее в осведомленности. – Петер сам переводит деньги – и, к сожалению, почти всегда с опозданием. Порой действительно неприятно, что мне приходится ждать своих денег так долго. Да и на Оливере это плохо отражается. Это подрывает его доверие к своему отцу, которое, несмотря ни на что, он все еще испытывает, когда я объясняю ему, что не могу ему что‑то купить, потому что Петер опять задерживает перевод алиментов!
Лауре пришлось сдержать себя, чтобы не сказать в ответ что‑то дерзкое. Она знала, что Бритта довольно хорошо зарабатывает в качестве управляющей банковского филиала и едва ли могла оказаться в затруднительном положении, чтобы отказать сыну в просьбе только потому, что Петер на пару дней позже перевел деньги. Если же она все‑таки делала это, то лишь с одной целью: чтобы отрицательно повлиять на образ отца в глазах Оливера.
– Я поговорю с Петером, как только он объявится, – пообещала Лаура. – Он позвонит вам позже. Я уверена, всему этому есть какое‑то простое объяснение.
Комментариев нет