Ложь без спасения



Не впадай в истерику, призвала она сама себя.

Ничего не было слышно. Но она все равно знала, что в доме присутствует кто‑то еще, кто‑то, кроме нее и ребенка, и этот кто‑то – ее злейший враг. Ей пришла в голову мысль о том, что дом стоит вдалеке о других, и она осознала, насколько одиноки они были здесь вдвоем. Никто не услышит их, если они закричат; никто не заметит, если здесь произойдет что‑то необычное.

Никто не сможет проникнуть в дом, сказала женщина самой себе, ставни везде закрыты. А попытка распилить стальные крюки приведет к ужасному шуму. Дверные замки отлично работают, и попытка открыть их не может не вызвать шума. Но, может быть, кто‑то есть снаружи

Она могла себе представить только одного человека, который мог бы по ночам украдкой ходить вокруг ее дома, и от этой мысли ей стало почти дурно.

Да нет, он этого не сделает. Он навязчивый, но не больной. И в этот момент ей стало ясно, что этот человек как раз такой. Больной. Именно его невменяемое поведение заставило ее расстаться с ним. Именно оно было ей неприятно и вызвало в ней постепенно растущую, инстинктивную антипатию, которую она все это время никак не могла себе объяснить. Он был таким милым. Он был внимательным. В нем не к чему было придраться. Это было безрассудством – не желать его.

Нет, не желать его – было инстинктом выжить.

«Хорошо, – сказала она себе и попыталась сделать глубокий вдох, как ей советовал ее лечащий врач в первое ужасное время после смерти Жака. – Хорошо, может быть, это он там, снаружи. Но во всяком случае он не может войти сюда. Я могу сейчас спокойно лечь в постель и спать. А если завтра выяснится, что он был здесь, я натравлю на него полицию. Я добьюсь судебного распоряжения о том, чтобы он не имел права появляться на моем земельном участке. Я уеду в Париж. А если я надумаю провести здесь Рождество, то к тому времени все может измениться».

И она решительно вернулась в свою комнату. Но и после того, как легла в постель, ее нервозность, от которой ее трясло, так и не прошла. Волоски на ее коже все еще топорщились, а кроме того, теперь ее знобило, хотя в комнате наверняка было градусов двадцать тепла. Женщина натянула одеяло до подбородка, но ее бросило в такой жар, что стало тяжело дышать. Она была на грани приступа паники, приближение которого у нее обычно сопровождалось быстрой сменой состояния жара и озноба. В тот период, когда умер Жак, да и позже, у нее часто бывали такие приступы. Но в последний год они не возникали. И вот впервые за этот год она вновь почувствовала знакомые симптомы…

Она продолжила дыхательные упражнения, которые начала еще там, в коридоре. Внешне она теперь казалась более спокойной, но внутри у нее пылала красная сигнальная лампочка, от которой перепуганная женщина застыла в крайнем напряжении. Ее не покидало чувство, что она вовсе не стала жертвой истерии, что ее подсознание реагирует на близкую опасность и бесперебойно сигнализирует ей быть настороже. В то же время ее разум отказывался допускать подобные мысли. Жак всегда говорил ей, что это чушь – верить в такие вещи, как предчувствия, внутренний голос и тому подобное.

«Я верю только в то, что вижу, – часто говорил он, – и признаю только то, что можно доказать».

«А я в данный момент нахожусь на грани того, чтобы свихнуться», – подумала женщина.

В это мгновение она услышала какой‑то звук, и было совершенно ясно, что это ей не почудилось. Этот звук был ей хорошо знаком: легкое дребезжание, издаваемое, когда ее отворяли, стеклянной дверью, отделяющей спальни от остальных комнат. Она сотни раз ежедневно слышала его, когда жила здесь, слышала, когда сама проходила через эту дверь или когда Бернадетт бегала туда‑сюда.

 

Это значило, что кто‑то был здесь, внутри дома, а никак не крался снаружи.

Он находился в доме.

Женщина одним прыжком вскочила с кровати.

«Проклятие, Жак!» – подумала она, не обратив внимания на то, что впервые допустила критические мысли по отношению к своему умершему мужу, да еще и в форме ругательства.

Она могла бы обезопасить себя, закрывшись в своей спальне, но в соседней комнате спала Бернадетт – не могла же мать запереться без своего ребенка? Она застонала от мысли, что, когда ее инстинкт, тонкий, как у сторожевой собаки, разбудил ее и повел в соседнюю комнату, у нее был шанс схватить Бернадетт и найти спасение в этой спальне. Но она упустила свой шанс. Если он уже находится по эту сторону стеклянной двери, то их разделяет всего несколько шагов. Женщина, как загипнотизированная, уставилась на дверь комнаты. Теперь она уже могла расслышать в этой мертвой тишине тихие шаги в коридоре.

Ручка двери медленно опустилась вниз.

Она могла почуять запах своего страха. Она никогда раньше не знала, что этот запах такой едкий.

Теперь ее трясло от холода, и казалось, что она совсем не дышит.

Когда дверь открылась и на пороге появилась тень крупного мужчины, женщина поняла, что умрет. Она была так же уверена в этом, как незадолго до этого была уверена, что в доме кто‑то есть.

Какое‑то мгновение они стояли неподвижно друг против друга. Был ли он удивлен, что застал ее стоящей посреди комнаты, а не спящей в кровати?

Ей пришел конец. Она ринулась к окну. Ее пальцы дергали за крючок деревянных ставен. Ее ногти обломились, она ободрала всю руку, но не замечала этого.

От страха ее вырвало в окно, когда он вплотную подошел к ней сзади и с силой схватил ее за волосы. Он так сильно запрокинул ее голову назад, что она увидела его глаза. Они были ледяными. Ее шея была обнажена, и веревка, которую он набросил на нее, ободрала кожу.

Умирая, она молилась за своего ребенка.

 

Суббота, 6 октября 2001 года

 

 

1

 

Немного не доезжая до Нотр‑Дам‑де‑Боригар, он вдруг заметил на автостраде собаку. Маленькую собачку с бело‑коричневыми пятнами, круглой головой и забавно разлетающимися висящими ушами. До этого момента он ее не видел и не мог сказать, давно ли она там находится. Возможно, она уже топала какое‑то время по обочине вдоль проезжей части, прежде чем пуститься в этот самоубийственный поход на другую сторону автострады. «О боже! – подумал он. – Сейчас она погибнет!» Машины летели со скоростью сто тридцать километров в час по трехполосной трассе, и у собаки почти не было шансов пройти невредимой между полосами.






Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29

Комментариев нет

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *