Анри знал ее уже много лет, но так и не смог понять эту ее особенность. Он видел только ее недружелюбную мину и думал: в один прекрасный день я обморожусь об эту женщину.
И знал, что уже давно обморозился.
И что она никогда по своей инициативе не придет к нему поговорить.
Как в это прохладное октябрьское утро, так и в любое другое в будущем.
4
В понедельник мать Лауры появилась у дочери в десять часов утра, чтобы вернуть ей Софи и разузнать, что та планирует делать. Накануне вечером Лаура неожиданно привезла ей внучку и что‑то невнятно пробормотала о «чрезвычайной ситуации», добавив, что, возможно, ей придется на короткое время съездить на юг Франции. Она спросила, сможет ли ее мать взять малышку еще на неделю, и Элизабет Брандт, не понимающая, что могло произойти, была полна решимости все разузнать.
Лаура открыла матери дверь, держа трубку возле уха. Она как раз набрала номер отеля в Перуже и нарвалась на какую‑то нудную женщину, пообещавшую переадресовать ее дальше. Незадолго до этого она нашла Перуж на карте – это недалеко от Лиона. Расстояние до Женевы показалось Лауре слишком большим, чтобы представить себе, что Петер проживал в Перуже и три дня подряд ездил в Швейцарию, чтобы заниматься там своей работой. Ей вдруг стало холодно, и в ней зародилось предчувствие, что груды развалин в ее жизни могут оказаться гораздо крупнее, чем ей казалось после вчерашнего ужасного дня.
– Я не понимаю, почему тебе внезапно понадобилось на юг Франции, – сказала Элизабет вместо приветствия. – Кажется, Петер плавает там на паруснике со своим другом. А тебе что там надо?
– Сейчас, мамочка. У нас проблемы с домом. – Лаура указала матери на дверь, ведущую в гостиную, и та прошла туда с Софи на руках. Сама же она осталась в прихожей. Элизабет не говорила по‑французски и не могла понять телефонный разговор дочери.
Симон слышала, как мать разговаривала с Софи в зале. Малышка визжала и смеялась – она была очень привязана к своей бабушке.
На другом конце провода наконец ответила консьержка отеля. Лаура сглотнула – она с удовольствием закончила бы разговор, прежде чем он начался, с удовольствием избавила бы себя от всего, что ей предстояло узнать. Порой лучше не знать вообще ничего. Но какое‑то чувство говорило ей, что она не сможет дальше прятаться от действительности. Дело уже сдвинулось с места, и уже не в ее силах было все остановить.
– С вами говорят из офиса Петера Симона во Франкфурте, – произнесла Лаура. – Я занимаюсь бухгалтерией и не могу найти подтверждающие бумаги к одному денежному перечислению. Месье Симон был гостем вашего отеля в мае. Вы не могли бы сказать, на какую сумму был его счет?
– Месье Симон… Подождите… – Консьержка, по‑видимому, принялась листать какую‑то тетрадь. – Вы говорите, в мае? Минуточку, вот… Мадам и месье Симон из Германии.
Уши Лауры внезапно наполнились гулом. Голос женщины из Перужа звучал теперь где‑то далеко. Она назвала ей какую‑то цифру, но фрау Симон слышала ее словно через какую‑то ватную стену и не понимала ни слова. Она опустилась на нижнюю ступеньку и подумала, что сейчас начнет стучать зубами.
– Мадам? Вы еще на проводе? Я смогла вам помочь? – спросила консьержка.
Ее отдаленный голос наконец проник в сознание Лауры. Ей надо было как‑то отреагировать.
– Да, большое спасибо. Я только это и хотела узнать. До свидания, – сказала она и оборвала связь.
Из зала послышался голос Элизабет:
– Ты, кстати, привезла мне вчера Софи слишком легко одетой. В октябре так не пойдет.
Снова был кто‑то, кто ждал ответа Лауры.
– Да, мамочка, – отозвалась та.
Женщина не знала, как ей подняться со ступеньки. Если попытаться сделать это, у нее, наверное, подкосятся ноги. Надо было подождать с этим звонком до того момента, когда она будет одна. А теперь Лаура не имела ни малейшего понятия, как скрыть свой безграничный ужас. Ее лицо было, наверное, цвета извести.
Мадам и месье Симон.
Оставался вопрос, кто была та женщина, которую Петер выдал за мадам Симон.
А может быть, это вовсе и не важно…
«Какое‑то маленькое дрянное увлечение, – подумала Лаура, – дешевое и стереотипное. У него появилась дурацкая любовница, которую он трахает в эксклюзивных отелях и которую регистрирует как свою жену, потому что из своих чересчур мещанских соображений не может позволить себе уединиться в комнате с женщиной с другим именем».
Внезапно ей стало плохо. Она выронила телефон, вскочила, кинулась на кухню, и ее вырвало в раковину. Кожа в одно мгновенье покрылась пленкой пота. Лаура дрожала и отплевывалась до тех пор, пока в желудке не осталось ничего, кроме желтоватой слизи.
Неожиданно послышались приближающиеся шаги ее матери.
– Куда ты пропала? – спросила пожилая женщина. – Все еще говоришь по телефону?
Она замерла в дверях кухни, уставившись на свою дочь.
– Тебе плохо?
«А на что это еще похоже?» – рассерженно подумала Лаура, попытавшись в то же время унять свою злость на мать: ведь Элизабет совершенно не была виновата в катастрофическом развале жизни своей дочери.
Фрау Симон выпрямилась, оторвала кусок бумажного полотенца от рулона и промокнула рот. Элизабет заглянула в умывальник.
– Не смывай это водой. Боюсь, тогда забьются трубы. Садись за стол, выпей стакан воды. Я уберу эту…
– Нет, мамочка, я не могу это тебе позволить! – слабо запротестовала Лаура. – Я сейчас сама это сделаю. Я…
Элизабет заставила ее сесть на стул у кухонного стола.
– Ты ничего не будешь делать. Видела бы ты себя! У тебя такой вид, будто ты в любую минуту упадешь в обморок.
Она достала из холодильника воду, налила полный стакан и поставила его перед Лаурой.
– Выпей это. Ну, ты знаешь: когда тошнит, надо все время сплевывать.
С этими словами Элизабет по‑деловому принялась убирать рвоту своей дочери кухонной бумагой и относить ее в гостевой туалет, чтобы смыть. Открыв кухонное окно, она побрызгала повсюду освежающим дезодорантом, чтобы устранить резкий запах. Элизабет, как всегда, действовала усердно и со знанием дела. И, как всегда, Лаура при этом почувствовала себя ребенком, совсем маленькой девочкой.
– Мамочка, у Петера любовная связь, – сказала она.
Элизабет на мгновенье приостановилась, а затем продолжила свое дело чуточку агрессивнее, чем до этого.
– Откуда ты это знаешь? – спросила она.
– В мае он ночевал в отеле около Лиона. С женщиной, которую выдал за свою жену. Я думаю, тут все очевидно. – Пока Лаура рассказывала, ей опять стало нехорошо, но на этот раз она была уже лучше подготовлена и смогла сдержать рвотные позывы.
Комментариев нет