Лита



— Вы знаете, Алексей, — говорит Вера, — я никогда не каталась в иностранной машине. Это так приятно.

Я не знаю, что сказать.

— Я тоже, — говорит Максим. — По этому случаю позвольте пригласить вас на танец.

Мы все смеемся. Они уходят танцевать. Музыка началась, вечер был пущен.

Лита с нежностью смотрит на меня:

— Алеша, а ты когда-нибудь пригласишь меня танцевать?

— Когда решусь…

Она не говорит: а мы никогда не будем танцевать? Мне нравится ее выборность в словах и избирательность — в этот раз. Синтаксис фразы…

— Не знаю, — говорю я.

— А что я должна сделать, чтоб ты узнал? — очень мягко и вкрадчиво спрашивает она.

Я смотрю на нее долгим и внимательным взглядом.

— Не задавать мне таких вопросов, — отвечаю я.

— Хорошо, Алешенька, извини меня, пожалуйста.

Максим с Верой возвращаются. И Вера, не подозревая, начинает предлагать мне пригласить Литу танцевать. Лита обрывает ее взглядом, делая страшные глаза.

И Максим предлагает новый тост. Мы выпиваем водку, дамы шампанское, и они уходят привести… прически в порядок.

(Хотя у них и так все в порядке.)

— Я что-то недопонял, — говорит Максим, — или не понимаю — а как же помолвка?

— Помолвка расстроилась, — отвечаю я.

— А Вика тоже расстроилась?

— Она в Прибалтике.

— Мы так торжественно праздновали тогда в ресторане!.. Она уже знает?

— Естественно. Я не играю в игры.

— Чья идея была?

— Не помню, общая.

— Общих идей не бывает. Она была в тебя влюблена.

— Понимаешь, жизнь такая штука, что никогда не знаешь…

— Ты мне не рассказывай, какаяжизнь штука. Кто тебя ей учил?!

— Я же говорю, что ничему хорошему не научишь. Может, я поэтому и несчастлив, что ты учил?

— Я тебя, кстати, познакомил с Викой.

— Очень приятно. Максим, ты будешь бороться сейчас за равные права с Викой или нальешь и мы выпьем?

— Выпить — с удовольствием, а закусить — с еще большим.

— Узнаю брата!

— Брата — узнаю!

Я запиваю водку шампанским.

— Ты единственный, кого я видел, кто так делает. Как ты можешь?!

— Легко, — говорю я и вспоминаю оригинал.

Дамы возвращаются. Я вижу у Веры свежую помаду на губах. У нее красивая прическа. И вся она расцветшая, зрелая женщина. Но Максим себя ведет настолько дружески и отдаленно, что вызывает у меня сомнения в успехе знакомства и нашего предприятия.

Подходит метрдотель и, почтительно склонившись, тихо спрашивает: «Что будем заказывать?» (Только врачи и метрдотели обращаются к вам в третьем лице. Надо будет провести эту аналогию Максу.) Под общие крики болельщиков и одобрения я заказываю жареных куропаток. Хотя уверен, что их никто из них никогда не ел. Но как звучит!

Лита на вершине счастья и смотрит на меня восторженными глазами. Я задумчиво закуриваю «Мальборо», Максим предлагает Вере, и они следуют моему примеру.

— Чем молодые собираются заняться летом? — задает джентльменский вопрос брат. Джентльмены говорят только о пустяках.

— Не представляю.

— А Лита? — продолжает галантно он.

Она вдруг смущается.

— Я, как Алеша…

— Моему брату можно только позавидовать, — стандартную фразу-клише говорит он. Как напрасно я не вник в ее смысл…

Остаток вечера мы проводим в приятном: в разговорах, выпиваниях, улыбках, восклицаниях. А некоторые… Однако что-то я пропустил. Но понял это довольно поздно.

 

Наутро я просыпаюсь с новой женщиной: головной болью, которой у меня никогда в жизни не было. Теперь мне придется неделю расчищать «закрома» Марека за банкетный стол в «Архангельском». Я даже не знал, что это считалось, как банкет. Работать, чтобы оправдать…

Лита была счастлива, что я нуждаюсь в ее помощи. Хотя на данном этапе я мог все сделать один.

За неделю мы заработали кучу денег, и я заставил ее какую-то часть взять себе. У нее был абсолютный дар к коммерции. Она из воздуха создавала деньги.

— Это потому, что ты рядом, Алешенька, — говорит она.

Она готова была отдать за меня и жизнь, и душу. Я готовы был отдать жизнь, что бы в моей душе не было всего того, что связывалось с именем Лита.

(Отдать душу — дьяволу. За это…)

 

Я виделся с Литой крайне редко. Я почему-то всегда уворачивался, оттягивал, откладывая свидание с ней. Как будто была какая-то преграда. О, она была. Было страшное препятствие, которое я не мог никогда переступить.

Суд, который никогда не состоялся, месть, которая не была осуществлена, насильники, которые ходили на свежем воздухе. Возмездие не было воздано.

Я часто думал о следователях, следствии, несостоявшемся наказании, я не мог понять, как все это получилось. Как такое произошло. Где же правда, истина? Где честь? Все испохаблено, испорчено, порушено, разломано, исковеркано — и с этим жить всю оставшуюся жизнь. В этом. Нести на сердце и на душе. А дальше? Что дальше?

Она сидела и — целыми днями — ждала моего звонка. Лита всегда готова была вылететь навстречу в любое место, в любую минуту, в любое время дня и ночи. Она всегда была накрашена и одета. Она ждала…

Чаще мы встречались обменяться пакетами, вещами. Я старался находить причины, которые как-то оправдывали мои свидания с ней. Мне казалось, это не так преступно. Встречаясь с ней, я чувствовал, что совершаю преступление. Я не мог избавиться от этой мысли.

Иногда, когда родители были на работе, она заезжала ко мне домой. Заходила и замирала, вся затянутая, тщательно одетая, изумительно накрашенная. И ждала моего взгляда — моей оценки.

Я запирал дверь, надевал цепочку. До прихода родителей оставалось три часа. Я раздевал ее механически. Невозможно неделями было жить без женщины. Летом гормоны выделяли много лишнего… Гормоны «играли». Все било в голову. Раздев ее, я рассматривал ее тело, кожу, грудь, живот, лобок.

Я представлял, как тот член с залупой влезает в нее. Вталкивается, сминает ее половые губы сначала, а потом они разминаются и обхватывают его. Скользя… И как этот член устраивается, начинает двигаться, разбухает, вгоняясь в ее…

Вот о чем я думал, глядя на прекрасное в — изгибах тело. Разве об этом думают в такой момент?.. Это была патология. Во всем была одна патология.

У нее была высокая выточенная шея. Она протягивала руки к моим плечам и подставляла мне губы. Я никогда не целовал ее рот. Моим избавлением — была ее прекрасная шея, к которой я прикасался губами, как будто целуя. Лита целовала мое лицо, грудь, живот. Сжимала судорожно руками. Мы не ложились на диван, а шли в ванную. Я избегал ложиться на диван… Я был возбужден, но не ею, а вообще. Это было преступное возбуждение. Она садилась на меня. И делала какие-то движения. И делала летательные или летающие движения. Я научил ее. А может, и не я… Происходил оргазм, который затрагивал только низ, но не верх: не тело, не мозг. Мозг мой не мог выключиться. И отключиться. Он все время обдумывал, как она была с другими.






Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70

Комментариев нет

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *