КВАЗИ

В жизни такого не бывает.

Для порядка и из упрямства я всё же порылся в столе, натянув протянутые Анастасией перчатки. Проглядел какие‑то оставшиеся бумаги, посмотрел на своём планшете пару мелких флэшек, валявшихся в мусоре, пролистал книжки со стола.

Ничего ценного тут не было.

Было немного рабочей переписки – судя по ней, моложавый профессор занимался именно тем, о чём нам говорили, – ветрянкой. Было немного финансовых документов, из которых следовало, что профессор человек не бедный, но и богачом его не назвать. На флэшках нашлась коллекция старой японской анимации, включая запрещённый по закону о нравственности хентай. Ну, как по мне – невелико прегрешение.

Ежедневник с плохонькими стихотворениями. Похоже, покойный баловался любовной лирикой.

Книжка вульгарно‑философских рассуждений о восставших с пометками Томилина. Может, вирусолог он был и великий, но подчёркнутые рассуждения мне показались банальными.

По хорошей привычке, которой меня научил один старый сотрудник, я достал бумагу из подающего лотка принтера и перевернул. Так и есть, для черновой печати профессор использовал оборотную сторону напечатанных листов. На десяти первых я обнаружил исчирканный правками черновик статьи «Моя жена – кваzи», довольно любопытной сама по себе, но никаких сенсаций не содержащей. В основном рассуждения о том, как хороши кваzи. Может, уже и опубликована где‑нибудь… Я мельком глянул на текст, испытывая некоторую неловкость – покойный профессор действительно любил свою кваzи‑супругу, заказавшую его смерть.

Впрочем, она ведь тоже любила его. По‑своему. Насколько это возможно для мёртвых. Как писал бедолага Томилин – «не знаю, что было для неё большей страстью – я или наука, наверное, она не воспринимала нас раздельно».

Листы я сложил пополам и спрятал в карман пиджака, чтобы поглядеть на досуге. Не по работе, просто из болезненного любопытства: что испытывал человек, делящий постель с нежитью?

Михаил побродил по кабинету, потом на время скрылся в спальне, в ванной комнате, на кухне… Ему перчатки не требовались, кваzи не оставляют отпечатков пальцев.

– Царица что‑то конкретное говорила? – спросил я у Анастасии. Та тоже заканчивала, паковала все образцы.

Девушка покачала головой:

– Нет, Денис. Сказала, что ей не нравится это дело, особенно после бегства Виктории.

– Не боялась, что кваzи сюда придёт?

Анастасия посмотрела на меня с удивлением.

– И что? Задержать я её не смогу, и пробовать бы не стала. А нападать на меня – зачем это ей?

– Так ей и бежать смысла не было, – заметил я.

На мгновение мне удалось её смутить. Потом Анастасия похлопала себя по поясу через хрустящий белый комбинезон.

– Обойма с разрывными. Остановит любого кваzи. На время.

Я неохотно кивнул.

Говорю же – не понимаю это поколение…

– Ничего интересного, – сказал вернувшийся Михаил. – Вы закончили, Анастасия?

Ответить она не успела. Из прихожей послышался шорох запретительных лент, топот ног, и в кабинет вбежал Найд.

– Папа, там две машины, безопасность, – быстро сказал он.

– Никуда не выбегать! – жёстко сказал Михаил, взял Найда за плечо и задвинул себе за спину. – Про телефон забыл?

– Папа, у меня деньги кончились!

Судя по взгляду, брошенному Михаилом на балконную дверь, он сейчас размышлял, не повторить ли вчерашний прыжок. С мальчишкой на руках, к примеру.

Может быть, он был способен на такое. Но нас с Анастасией он вытащить бы никак не смог.

– Почему у тебя всегда есть уважительный повод для нарушения запретов? – риторически спросил Михаил.

Ленты в дверях с треском порвались. Те, кто бежал за Найдом, не церемонились. Первый вбежавший в кабинет, в строгом костюме свободного кроя и с пистолетом в руке, имел лицо, невозмутимостью могущее поспорить с кваzи. Но когда вместо одного мальчишки, вбежавшего в подъезд перед носом, он обнаружил ещё и трёх взрослых – спокойствия у него поубавилось. Он начал было приподнимать оружие, потом опустил. Следом вбежали ещё двое – без оружия, зато с азартом на лицах.

– По какой причине вы гонитесь за ребёнком с оружием? – спросил Михаил.

– Кто вы такие? – вопросом ответил первый ворвавшийся. – Поднимите руки!

Руки мы поднимать не стали.

– Капитан Денис Симонов, двадцать девятое отделение полиции города Москвы, – сказал я. – Я повторю вопрос своего коллеги. Почему вы преследуете ребёнка с оружием в руках?

Дураком вбежавший не был. Он направил ствол в пол и сказал:

– Капитан Владислав Маркин. Госбезопасность. Покажите удостоверение.

Я неспешно достал корочки, протянул капитану. Кивнул на Анастасию.

– Лейтенант Анастасия… э…

– Анастасия Деева, – подсказал Михаил.

– Анастасия Деева, эксперт‑криминалист. Михаил Иванович. Инспектор от Представителя кваzи.

– Документы у Михаила Ивановича есть? – спросил гэбэшник мрачно.

– Есть, – ответил тот, не порываясь ничего достать. – Я повторю вопрос: почему вы подвергали опасности моего сына Найда?

– Здесь место преступления, – хмуро сказал гэбэшник. – По нашим данным, тут могла появиться преступница. Кваzи. Увидев ребёнка, направляющегося сюда, я достал оружие, чтобы защитить его в случае опасности.

– Кваzи ребенка не обидят, – сказал Михаил. – Это совершенно исключено.

Владислав наконец‑то спрятал оружие. Неохотно вернул мне документы.

– Недоразумение… коллеги. Я в курсе, что это вы произвели здесь зачистку, Денис Симонов.

– Я оборонялся от восставших, – твёрдо ответил я.

Гэбэшник улыбнулся уголками губ.

– Ну да, конечно. Итак, я понимаю, что вы вели это дело… в какой‑то мере… но теперь оно передано госбезопасности. Спасибо за помощь. Все мы делаем одно общее дело. Попрошу вас вернуть собранные улики и покинуть территорию.

Вслед за этой троицей подтянулись ещё несколько человек. Судя по внешности и одежде – эксперты. В разговор они не лезли, самый пожилой даже махнул рукой Анастасии – вполне дружески и, кажется, с узнаванием. Может, в институте ей курс читал.

– Простите, не могу, – упёрся я. В общем‑то ничего мы не нашли, да и собранные Анастасией волоски и соскобы особой ценности не имели. Но когда это бывало, чтобы полицейский легко отдавал своё дело гэбэшникам! – У меня нет таких предписаний.

Владислав спорить не стал. Порылся в кармане пиджака, достал сложенный вчетверо лист бумаги, протянул мне.

Жутким канцелярским языком, который был надёжнее любых печатей, в бумаге от министерства внутренних дел сообщалось, что дело об убийстве профессора Томилина передаётся в государственную службу безопасности и всем сотрудникам органов внутренних дел предписывается оказывать полное содействие ГСБ. Впрочем, печати на документе тоже были. А подписан он был меньше часа назад.

– Выглядит настоящим, – сказал я, чтобы оставить за собой последнее слово. – Анастасия, нам придётся…

– Подождите, – внезапно сказал Михаил. – У меня тоже есть бумага.

Точно так же, как Владислав, он достал из пиджака сложенный лист. Владислав со скепсисом открыл его и начал читать. Выражение его лица изменилось.

– Согласен, – сказал Владислав. – У вас постановление министерства внутренних дел, визированное госбезопасностью, по которому вы ведёте дело на своё усмотрение. Это конфликт интересов… и юридический казус, поскольку моё предписание выдано позже.