– Я почувствовал, что ты недалеко от моего дома, и сразу же пришел, – молвил он. – Ты это сделал, Крис.
Он тепло меня обнял, потом отстранился, по‑прежнему улыбаясь. Я взглянул на него.
– Ты… Альберт? – спросил я.
– Верно.
Он кивнул.
Это был наш кузен, мы всегда звали его Бадди. Он выглядел великолепно, насколько я помню его появления в нашем доме, когда мне было лет четырнадцать. Сейчас он казался даже более энергичным.
– Ты так молодо выглядишь, – заметил я. – Тебе не дашь больше двадцати пяти.
– Оптимальный возраст, – ответил он.
Ответа я не понял.
Когда он наклонился, чтобы погладить Кэти по голове и поздороваться с ней – меня удивило, что он знает ее, – я уставился на одну вещь, о которой еще не упоминал. Всю его фигуру окружал сияющий голубой ореол, пронизанный белыми искрящимися огоньками.
– Привет, Кэти. Рада его видеть, да? – спросил он.
Он снова погладил собаку по голове, потом с улыбкой выпрямился.
– Тебя интересует моя аура, – сказал он.
Я с удивлением улыбнулся.
– Да.
– Она есть у всех, – объяснил он. – Даже у Кэти. – Он указал на собаку. – Ты не заметил?
Я с удивлением посмотрел на Кэти. Я действительно не заметил, хотя теперь, после слов Альберта, это стало очевидным. Аура была не такой яркой, как у него, но совершенно четкой.
– По ауре нас можно распознать, – сказал Альберт.
Я посмотрел на себя.
– А где же моя? – спросил я.
– Никто не видит свою собственную, – пояснил он. – Это мешало бы.
Я этого тоже не понял, но в тот момент меня мучил другой вопрос.
– Почему я не узнал тебя, когда умер? – спросил я.
– Ты был в смятении, – ответил он. – Наполовину проснувшийся, наполовину спящий, в каком‑то неясном состоянии.
– Это ведь ты в больнице советовал мне не сопротивляться, правда?
Он кивнул.
– Правда, ты слишком сильно сопротивлялся, чтобы меня услышать, – сказал он. – Боролся за жизнь. Помнишь смутный силуэт, стоящий у твоей постели? Ты видел его, хотя глаза у тебя были закрыты.
– Так это был ты?
– Да. Я пытался прорваться, – объяснил он. – Сделать твой переход менее болезненным.
– Боюсь, не очень‑то я тебе помог.
– Ты и себе не мог помочь. – Он похлопал меня по спине. – Тебя все это сильно травмировало. Жаль, ты не получил облегчения. Обычно людей встречают сразу же.
– Почему же не встретили меня?
– До тебя было никак не добраться, – сказал он. – Ты очень стремился найти жену.
– Я чувствовал, что должен, – вымолвил я. – Она была так напугана.
Он кивнул.
– Ты проявил большую самоотверженность, но из‑за этого оказался в ловушке на пограничной полосе.
– Это было ужасно.
– Знаю. – Он ободряюще сжал мое плечо. – Но могло быть гораздо хуже. Ты мог задержаться там на месяцы или годы – даже на столетия. Не такой уж редкий случай. Если бы не позвал на помощь…
– Ты хочешь сказать, пока я не захотел, чтобы мне помогли, ты ничего не мог поделать?
– Я пытался, но ты отвергал мою помощь. – Он покачал головой. – И только когда меня достигли вибрации твоего зова, появилась надежда на то, что удастся тебя убедить.
Тогда до меня дошло; не знаю, почему я так долго не мог догадаться. Я с благоговением огляделся по сторонам.
– Так это… небеса?
– Небеса. Отчизна. Жатва. Страна вечного лета, – ответил он. – Выбирай.
Я понимал, что это прозвучит глупо, но хотел знать.
– Это – страна? Образ существования?
Он улыбнулся.
– Образ мыслей.
Я посмотрел на небо.
– Никаких ангелов, – констатировал я, отдавая себе отчет в том, что это шутка лишь наполовину.
Альберт рассмеялся.
– Можешь ты вообразить себе нечто более неуклюжее, чем притороченные к лопаткам крылья?
– Так что – таких вещей не существует?
Понимая, что спрашивать наивно, я не мог удержаться от этого вопроса.
– Существуют, если человек в них верит, – сказал он, снова приводя меня в смущение. – Как я сказал, это образ мыслей. Что говорится в изречении на стене твоего офиса? То, во что ты веришь, становится твоим миром.
Я был поражен.
– Так ты об этом знаешь?
Он кивнул.
– Каким образом?
– Объясню в свое время, – пообещал он. – А сейчас я хочу лишь доказать то, что наши мысли действительно становятся нашим миром. Ты думал, это относится только к Земле, но здесь это еще более уместно, потому что смерть – переход сознания с физического уровня на психический, настройка на более тонкие поля вибрации.
Я представлял себе то, о чем он говорит, но не был вполне уверен. Думаю, это отразилось на моем лице, потому что он с улыбкой спросил:
– Непонятно? Объясню по‑другому. Разве жизнь человека хоть как‑то изменяется, когда он снимает пальто? Она не меняется и тогда, когда смерть лишает его оболочки в виде тела. Он остается той же самой личностью. Не более мудрой. Не более счастливой. Не более свободной. Такой же, как прежде.
Смерть – всего лишь продолжение жизни на другом уровне.
На пороге дома Альберта
И тогда меня осенило. Не могу понять, почему не подумал об этом раньше – наверное, на меня обрушилось слишком много удивительного, с чем предстояло свыкнуться, так что эта мысль пришла ко мне только сейчас.
– Мой отец, – сказал я, – твои родители. Наши дяди и тети. Они все здесь?
– «Здесь» – слишком большое место, Крис, – заметил он с улыбкой. – Если ты хочешь спросить, существуют ли они, то да, конечно.
– Где они?
– Надо проверить, – ответил он. – Единственные люди, о ком я знаю наверняка, – это моя мать и дядя Свен.
При упоминании имени дяди на меня нахлынуло радостное чувство. В памяти возник его образ: голова с блестящей лысиной, яркие глаза, сверкающие за стеклами очков в роговой оправе, оживленное лицо и бодрый голос, неисчерпаемое чувство юмора.
– Где он? – спросил я. – Чем занимается?
– Работает с музыкой, – ответил Альберт.
– Разумеется. – Я не удержался от улыбки. – Он всегда любил музыку. Можно с ним повидаться?
– Конечно. – Альберт улыбнулся в ответ. – Устрою вашу встречу, как только ты немного привыкнешь.
– И с твоей матерью тоже, – сказал я. – Я знал ее не очень хорошо, но обязательно хотел бы повидаться.
– Я это устрою, – пообещал Альберт.
– Ты говорил, «надо проверить». Что ты имел в виду? – спросил я. – Разве семьи не остаются вместе?
– Не обязательно, – ответил он. – Земные связи здесь значат меньше. Родство мыслей, а не крови – вот что важно.
И снова я испытал благоговение.
– Мне надо рассказать об этом Энн, – заявил я. – Сообщить ей, где я нахожусь, – и что все в порядке. Мне хочется этого больше всего.
– Это действительно невозможно, Крис, – сказал Альберт. – Ты не сможешь с ней связаться.
– Но я это почти сделал.
Я рассказал ему, как заставил Мэри записать мое послание.
– Вы двое, похоже, очень близки, – заметил он. – Она показала письмо своей матери?
– Нет. – Я покачал головой. – Но я могу еще раз попробовать.
– Она сейчас вне досягаемости, – возразил он.
– Но мне необходимо дать ей знать.
Альберт положил руку мне на плечо.
– Она довольно скоро будет с тобой, – деликатно сообщил он мне.
Я не знал, что сказать еще. Меня ужасно угнетала мысль о том, что не осталось способа дать Энн знать о том, что со мной все хорошо.
– А что ты думаешь о таких людях, как Перри? – спросил я, вдруг вспомнив о нем.
Я рассказал Альберту о медиуме.
– Вспомни, что тогда вы с ним были на одном и том же уровне, – сказал Альберт. – Сейчас он бы тебя не воспринял.
Заметив выражение моего лица, он обнял меня за плечи.
– Она будет здесь, Крис, – повторил он. – Гарантирую это. – Он улыбнулся. – Вполне понимаю твои чувства. Она очаровательна.
– Ты о ней знаешь? – с удивлением спросил я.
– О ней, о ваших детях, о Кэти, твоей работе, обо всем, – сказал он. – Я провел с тобой более двадцати лет. То есть земного времени.
– Провел со мной?
– Люди на Земле не бывают в одиночестве, – объяснил он. – У каждого человека всегда есть свой спутник.
– Ты хочешь сказать, ты был моим ангелом‑хранителем?
Фраза получилась избитой, но ничего другого в голову не пришло.
– «Спутник» подходит лучше, – сказал Альберт. – Понятие ангела‑хранителя было придумано в древности. Тогда человек угадывал правду о спутниках, но неверно истолковывал их суть из‑за религиозных верований.
– У Энн тоже есть такой? – спросил я.
– Разумеется.
– Тогда разве ее спутник не может ей сообщить обо мне?
– Будь она для этого открыта, тогда – да, легко, – ответил он.
Я понял, что выхода нет. Ее ограждал скептицизм.
Еще одна мысль, вызванная тем, что я узнал о близком соседстве Альберта на протяжении двух десятилетий. Я испытал чувство стыда, когда понял, что он был свидетелем многих моих не совсем благовидных поступков.
– С тобой все было в порядке, Крис, – успокоил он меня.
– Ты читаешь мои мысли? – спросил я.
– Что‑то в этом роде, – ответил он. – Слишком не переживай по поводу своей жизни. Твои ошибки повторяются в жизни миллионов мужчин и женщин, по сути своей хороших людей.
Комментариев нет