– И нарисовал дух убитого самурая нашему следователю такую картину… Овладев женой самурая, разбойник уселся рядом с ней на землю и принялся ее всячески утешать. Жена сидела на опавших листьях и не поднимала глаз. Можно было подумать, что она внимательно слушает разбойника. А тот говорил женщине, что после того, что произошло, жить с мужем она все равно не сможет. Так не лучше ли ей уйти с ним? Ведь он сделал все только потому, что она сразу поразила его сердце и теперь он не может без нее жить. А муж будет только все сильнее ненавидеть ее, потому что никогда не простит…
Женщина вдруг подняла голову. «Никогда еще я не видел ее такой красивой!» – признался, не в силах сдержать волнение, самурай.
И что же ответила красавица жена разбойнику?
– «Ведите меня, куда хотите», – сказала она. А потом послушно, как во сне, последовала за разбойником, который вел ее за руку.
Они уже вышли из рощи, как вдруг, женщина остановилась, указала на связанного самурая и несколько раз, как безумная, выкрикнула: «Убейте его! Я не могу быть с вами, пока он жив!» Разбойник в недоумении остановился. «Убейте его!» – умоляла женщина, хватая его за руки. Но разбойник только отшвырнул ее от себя и обернулся к самураю. «Что делать с такой женщиной? – спросил он. – Убить?» Самурай не успел согласно кивнуть, как его жена бросилась бежать… Разбойник только посмотрел ей вслед. Потом он забрал добычу, вскочил на лошадь и был таков. Но перед этим он надрезал в одном месте веревку, которой был связан самурай, и сказал: «Выбирайся сам и живи, как сможешь». Когда самурай освободился от пут, то увидел кинжал, который разбойник забыл захватить с собой. Он вспомнил, как его прекрасная жена с искаженным лицом умоляла: «Убейте его!», поднял кинжал и одним взмахом вонзил себе в грудь. И наступила тишина. Только горели печальные лучи закатного солнца на стволах бамбука. И вдруг кто-то вынул кинжал из его груди. После этого он навеки погрузился во тьму небытия…
Северин замолчал.
– Надо будет моей рассказать, – задумчиво сказал Братко. – Пусть знает, какие они, бабы, бывают. Даже в Японии. Ну, гражданин Северин, теперь вопрос на засыпку. Кто кинжал-то из самурая вынул?
– А ты как думаешь? Могла жена вернуться… Мог разбойник…
Ставить в известность Братко, что в рассказе Акутагавы об этом не говорится, он не стал. Есть, правда, своя версия в гениальном фильме Куросавы. Интересно, какую выберет опер Толик Братко?
– Да нет, жена и разбойник тут ни при чем, – отмахнулся Братко. – Кинжал должен был спереть этот самый тихий ханыга-дровосек… Знаю я таких свидетелей. Особенно, если учесть, что он сначала темнил: мол, ничего не видел! Точно – сидел в кустах, пускал слюни, а когда все закончилось, пошел и кинжал прихватил. По тем временам вещь, наверняка, ценная.
– Ты с Куросавой случайно не был знаком? – улыбнулся Северин.
– А кто это?
– Великий японский кинорежиссер. Мыслите вы с ним одинаково. У него в фильме тоже дровосек кинжал вынул. У Акутагавы, между прочим, это впрямую не говорится.
– Поработал бы этот Акутагава со мной в розыске!.. Макс, а теперь колись: на хрена ты мне эту притчу поведал?
Северин помолчал. Черт его знает для чего!
– А ты как думаешь? – наконец спросил он.
– Думаю, решил вот так хитро объяснить мне, дурачку, что дело с Крестовской такое же запутанное и психическое… Только вот что я тебе скажу. Следователю твоему впечатлительному надо было не сны смотреть, а провести весь комплекс следственных действий, дабы установить, каким оружием была нанесена рана – мечом или кинжалом? Надо было провести очные ставки и следственный эксперимент, пальчики снять с кинжала, у всех одежду исследовать, экспертизы провести… И тогда стало бы ясно, кто именно самурая нашего кончил. Вот что следствие должно установить и суду предъявить. Этому, по-моему, ты меня постоянно учишь. А что там обвиняемые и подозреваемые врут, не наше с тобой дело. Их на том свете черти за то крючьями драть будут. А ты, Северин, классным следователем был бы, если бы не изводил себя всякими мерехлюндиями. Дался тебе этот Акутагава! Где он, а где мы? В прокуратуре Акутагавам делать нечего.
– Это ты точно заметил, – засмеялся Северин. – Тем не менее, дорогой мой друг, запомни одно – если не будешь сомневаться, все проверять и перепроверять, много безвинных людей от такой скорострельности пострадает.
– Согласен. Но я, Макс, тебе еще одну вещь скажу. Нет, две. От себя и от того японского опера, который свою работу честно сделал. Первое – все-таки чаще всего преступник есть, причем конкретный и реальный. Так что не надо его вину по другим размазывать. Особенно по жертвам. Ладно, допустим, сам Крестовский был не сахар, а эта баба, Клейменова, его жену травила, к убийству подводила… Но за пистолетом в другую комнату разве она не сама сбегала? Не сама его на мужа направила? Не сама стрелять начала?.. У меня с женой тоже, знаешь, скандалы бывают еще какие! Но ведь я не собираюсь брать пистолет и шмалять в нее. Так что если ты убил, значит, ты и виноват. Ты и расплачивайся.
– А вторая умная вещь? – напомнил Северин, несколько удивленный неожиданно открывшейся в Братко способностью четко формулировать неуставные мысли.
– Была тебе белка, будет и свисток, – попридержал его тот. – Ты первую усваивай, а я пока хлопну рюмочку и закушу.
Исполнив задуманное, он откинулся на спинку стула и совершенно трезво, цепко поглядел на Северина.
– Ну, доказал ты мне, что истину в этом японском деле установить не так просто. Что каждый не только лжет, но и не помнит, что было в действительности. Что с того? Что это меняет? Искать все равно надо. И люди ее, истину, все равно будут искать. Не в судах и прокуратуре, а в разговорах на кухне. Там они все равно свой приговор вынесут и виновного назовут. Потому что жизнь без истины – бардак, а люди – плохие клоуны или мартышки.
– Ну, Толик, ты прямо на глазах растешь. Ход этих твоих мыслей нас очень сближает. Кстати, Акутагава покончил с собой в состоянии депрессии, – задумчиво сказал Северин.
Толика известие о печальной судьбе Акутагавы нисколько не удивило.
– Ну, правильно, с такими мыслями долго не протянешь. И поэтому большинство людей верит, что она, истина, есть. И никогда не согласится с тем, что ее нет вообще. А для нас с тобой это, знаешь, что значит? Что если есть убитый, значит, есть и конкретный убийца. И найти его наше с тобой дело.
Комментариев нет