Для тюрьмы открытого типа все это казалось довольно обескураживающим.
– Сюда, мисс Бейкер.
– Пожалуйста, зовите меня Элисон! – попросила я.
В ответ я получила холодный взгляд, и снова в душе шевельнулось недоброе предчувствие. В помещении охраны я увидела третью женщину. Рядом с ней стояла коробка с черными ремнями с чем‑то типа поясной сумки. Эта охранница казалась приветливее, чем та, что привела меня сюда.
– Здравствуйте, я Сандра. Сейчас я вас проинструктирую, как обращаться с ключами.
Ключи. После того несчастного случая я очень тщательно отношусь к мелочам. В частности, запираю все замки. Отсюда навязчивое желание дважды проверить входную дверь.
– Значит, во‑первых: ни при каких обстоятельствах не снимайте этот ремень. Если вы добровольно отдадите его заключенному, это будет расценено как уголовное преступление. Вышли – обязательно заприте дверь. Если найдете дверь открытой, вы обязаны остаться рядом с ней и ждать, пока кто‑нибудь пройдет мимо; ему и нужно сообщить. Оставлять открытую дверь без присмотра запрещено. К ключнице прикреплен свисток, если возникнет проблема, свистите.
– Какого рода проблема? – не удержалась я.
– Ну, как какого, – пожала плечами охранница. – Если на вас нападут. Здесь это редкость, но надо держать ухо востро.
Нападут на меня?!
– Ой, да намного больше нужно опасаться игр разума! Заключенные любят давить на жалость, распространяясь, как их обижали в детстве. Они пользуются этим как предлогом, чтобы самим издеваться над людьми.
Меня даже затошнило. Желудок свело словно от голода. Сандра продолжала трещать:
– Первый раз будете расписываться за ключи на входе, в администрации, а второй – уходя, когда сдадите. Если увезете ключи домой, вас уволят. Это понятно?
Мне захотелось попросить ее повторить, но Сандра дала мне бланк, показала, где расписаться, и вдруг у меня в руках оказались ключи от тюрьмы! Разве я не должна пройти просто драконовский инструктаж, прежде чем мне вменят такую ответственность?!
– У нас сегодня маловато персонала, поэтому я не смогу проводить вас в учебку. Отправлю с вами кого‑нибудь из дежурных.
Мне сразу вспомнился человек, который вез каталку с моей сестрой по больничному коридору.
– Дежурного санитара? – не удержалась я.
Сандра посмотрела на меня как на идиотку.
– Заключенные, которые доказали свою благонадежность, могут выполнять определенные работы. Раздавать, например, почту или водить визитеров по территории.
Дверь открылась.
– А, Курт, вот и вы! Проводите мисс Бейкер в учебку. Она наш новый учитель рисования.
Парень с плохими зубами и длинными волосами широко улыбнулся. Я его сразу узнала – это он предлагал мне помощь, от которой я отказалась.
– Пройдемте, мисс!
Похоже, выбора у меня нет.
* * *
Я побывала в учебке во время собеседования, но не нашла бы дорогу в этом лабиринте без Курта. Все домики одинаковые, таблички лишь на некоторых. Мой гид с огромным удовольствием называл их, тыкая пальцем, будто водя меня по своему имению:
– Музыкальный класс! Многоконфессиональная церковь! Спортзал! Прачечная! Библиотека!
– Целый поселок, – ляпнула я.
Курт рассмеялся, будто удачной остроте.
– Ага, поселок, только уйти нельзя.
Впереди показалось новое строение.
– Компьютерный центр!
– Вам разрешают пользоваться электронной почтой? – наивно спросила я.
– Да вы что! – Курт даже головой покрутил, будто объясняя очевидное несмышленышу. – Это сразу вылететь отсюда. К концу срока дают возможность провести день в городе с девушкой и доказать – ты достаточно ответственный, чтобы выпускать тебя на волю. Но мне этого еще ждать и ждать.
Мне очень хотелось спросить Курта, какой у него срок, но я прикусила язык.
– Тогда чем вы занимаетесь в компьютерном центре?
– Экзамены сдаем и всякое такое прочее, чтобы к выходу приобрести некоторый опыт. Некоторые обучаются на слесарей.
Не успела я задать новый вопрос, как мы оказались перед учебным корпусом.
– Спорю, к вам записалась толпа народу, мисс!
– Рисовать дано не всякому, чтоб вы знали, – резко ответила я, удивив даже себя.
– Я и не говорю ничего такого, – ухмыльнулся Курт. – Это потому, что вы женщина!
Неловкое молчание.
– Здесь работают и другие женщины.
Курт встал между мной и дверью – я не только отчетливо видела его испорченные зубы, но и чувствовала запах дыхания.
– Но не такие хорошенькие, как вы, мисс.
Я не знала, как ответить. Поведение Курта явно относилось к разряду неподобающих – он что, флиртовать пытается? Я не решилась ответить – вокруг никого, вдруг Курт разозлится? Это тюрьма, здесь тот еще контингент… Положительно, кто‑то должен меня охранять! Мне остро захотелось в привычный класс колледжа, к ученикам вроде Берил, Лошадиного Лица и Свинцового Человека, не представлявших никакой угрозы.
– Ну же, мисс, – поторопил Курт. – Или вы не будете открывать дверь?
Я поискала нужный ключ на своем черном ремне. Три ключа – один от учебного корпуса, второй от класса рисования, третий от комнаты для персонала в другом здании. Ни один не подписан. Разумеется, нужный нашелся с третьей попытки.
– Заприте за нами, – промурлыкал Курт.
Я почти слышала слова, которые прозвучат на следствии по делу о моем убийстве: «Жертва заперла за собой дверь и сама ступила в ловушку».
Однако, по словам Сандры‑ключницы, меня уволят, если я не запру за собой дверь…
Огромное облегчение – внутри голоса, смех! Звяканье кружек! Мы в учебке не одни.
– Здравствуйте! Вы, похоже, Элисон! Как раз успели на кофе перед уроком!
Веселого вида женщина с черными, как смоль, волосами до пояса энергично пожала мне руку. У нее были длинные красные глянцевые ногти, которые больше подошли бы продавцу в отделе дорогой косметики.
– Я Анджела, методистка. Рада познакомиться. Никогда еще не видела настоящей художницы!
Она оглядела меня как будто с некоторым разочарованием. Может, надо было все же одеться поярче, а не в кремовый с черным…
– Простите, а вы знаменитость? Мне называли вашу фамилию, но, должна сказать, я вас не вспомнила.
– Боюсь, что нет.
– Ничего, всем надо зарабатывать на жизнь… Ну что, по чайку?
– А нет ли мятного?
Анджела фыркнула, но без враждебности:
– Только самый обыкновенный. Хотите чего‑то особого – приносите свой, если охрана пропустит. И советую обзавестись личной кружкой – наши уже все в сколах.
– И никогда не знаешь, кто из них пил, – добавил Курт.
– Да уж… Курт у нас та еще привереда. Сейчас я вам расскажу, как мы работаем. – Анджела шумно опустилась на стул, жестом показав мне сделать то же самое. Я невольно загляделась на ее волосы – в ее возрасте многие женщины предпочитают короткие стрижки. Я сама остриглась в восемнадцать лет – вскоре после того несчастного случая…
– Сюда приходят все, – продолжала Анджела, – независимо от того, сидят они две недели, два месяца или два года. Если они хотят посещать занятия и в чем‑то подтянуться, им нужно записаться. Если их кандидатуры одобрят, они могут учиться математике или английскому. Никакого там уровня «А» или диплома Открытого университета, потому что они здесь столько не пробудут. Хотя если они уже начали учиться в другой тюрьме, то могут продолжать, если у нас найдутся специалисты. А они чаще всего не находятся…
Комментариев нет