Королевство

Во все последние мои визиты Элора не покидала постели, но сейчас она сидела за столом. Длинные волосы, совсем еще недавно черные и блестящие, отливали серебром. Темные глаза заволокло мутной катарактной пленкой, прежде фарфорово-прозрачное, гладкое лицо избороздили морщины. Красота и элегантность не покинули Элору и, наверное, никогда не покинут, но как же она постарела…

Когда я вошла, Элора разливала чай. Шелковый пеньюар струился живописными складками.

– Чаю, Венди? – спросила она, не отрывая взгляда от чайника.

Лишь совсем недавно Элора начала называть меня по имени. А до этого обращалась ко мне исключительно «принцесса», но после ее болезни лед между нами растаял. Я даже могла быть с ней на «ты» – разумеется, только наедине.

– Да, спасибо. – Я села за стол напротив своей матери. – А что за чай?

– Ежевичный. – Элора поставила передо мной изящную чашку. – Надеюсь, аппетит у тебя сегодня хороший. Я попросила повара закатить нам пир.

– Ага, проголодалась. – И желудок мой заурчал, точно подтверждая это.

– Тогда накладывай себе все, чему глаза радуются.

– А ты разве не будешь? – спросила я, наваливая себе в тарелку малины.

– Самую малость. – Но она даже не взяла тарелку. – Как себя чувствуешь в день рождения?

– Пока неплохо. Правда, легла очень поздно.

– Вилла устраивает для тебя праздник? – Элора задумчиво разглядывала сливу. – Гаррет мне что-то рассказывал.

– Да, закатила вечеринку, – кивнула я, уминая ягоды. – Было весело.

– Я полагала, вы соберетесь сегодня.

– Сегодня тоже соберемся, но это будет вечеринка Риза. У меня ведь не так много друзей, и Вилла решила, что лучше отпраздновать накануне.

– Ясно.

Элора неторопливо пила чай и наблюдала, как я ем. Раньше этот пристальный взгляд наверняка смутил бы меня, но теперь я понимала: ей просто приятно на меня смотреть.

– Как ты сегодня себя чувствуешь?

– Видишь, встаю потихоньку. – Элора пожала плечами и перевела взгляд за окно.

Тяжелые гардины были наполовину раздвинуты, и комнату заливал сияющий свет. Верхушки деревьев укрывало снежное полотно, и солнце, отражаясь от заиндевевших крон, буквально врывалось в комнату.

– Ты хорошо выглядишь, – сказала я.

– Ты тоже. – Элора продолжала смотреть в окно. – Тебе идет этот цвет.

Я опустила взгляд на платье, темно-синее, отделанное черными кружевами. Его выбрала для меня Вилла, и оно мне очень нравилось. Но к комплиментам от Элоры я еще не успела привыкнуть.

– Спасибо.

– Я когда-нибудь рассказывала тебе о дне, когда ты родилась?

– Нет. – Оторвавшись от ванильного йогурта, я положила ложечку на блюдце. – Ты только упоминала, что это произошло очень быстро.

– Я немного не доносила тебя. – Элора говорила тихо, будто медленно погружаясь в воспоминания. – Благодаря матери. У нее был дар убеждения, и она уговорила мое тело начать роды. Тогда это был единственный способ тебя защитить, но ты родилась на две недели раньше срока.

– А где я родилась – в больнице?

– Нет. Мы поехали в город, где жила твоя приемная семья. Орен думал, что я выбрала семью из Атланты, но я предпочла семейство Эверли, они жили на севере Нью-Йорка. Мы с матерью поселились в ближайшей гостинице, прятались там от Орена. Томас наблюдал за Эверли, ждал, когда у беременной начнутся схватки.

– Томас? – удивилась я.

– Да, Томас сопровождал нас. Тогда-то я с ним и познакомилась. Во время бегства от мужа. Томас был новеньким, но успел уже показать свою находчивость, и мать взяла его сопровождать нас.

– И он присутствовал при моем рождении?

– Да, – улыбнулась Элора. – Я тебя родила на полу в гостиничной ванной. Мать использовала свои способности – вызвала роды и сделала так, чтобы я не чувствовала боли, не кричала. А Томас сидел рядом со мной, держал за руку и говорил, что все будет хорошо.

– Тебе было страшно? – спросила я. – Страшно вот так рожать?

– Очень страшно, – призналась Элора. – Однако выбора не оставалось. Мы должны были спрятать и защитить тебя.

– Знаю, – кивнула я. – Ты все сделала правильно. Теперь я понимаю.

– Ты была такая маленькая. – Улыбка Элоры изменилась, в лице ее проступила нежность. – Я и представить не могла, что ты окажешься такой крошечной… и такой красивой. Ты родилась с копной темных волос, и твои темные глаза были такие огромные. Такая прекрасная, самая прекрасная… моя девочка.

Элора замолчала, по-прежнему улыбаясь, а у меня в горле стоял комок. Так непривычно слышать от моей матери слова, которые обычные мамы произносят постоянно.

– Мне очень хотелось взять тебя на руки. Я умоляла мать, чтобы она позволила мне подержать тебя, но она сказала, так будет только хуже. Она сама завернула тебя в гостиничную простыню, а я смотрела, смотрела на тебя, сквозь слезы. А потом мать ушла. Отнесла тебя в больницу и оставила у Эверли, а домой принесла другого младенца, не моего. Велела, чтобы я носила его на руках, ворковала с ним, ухаживала. Так мне должно было стать легче. Но я не хотела чужого ребенка. Мне нужна была ты, ты была моей девочкой, я хотела нянчить только тебя.

Лишь сейчас она повернулась ко мне, и взгляд ее затуманенных катарактой глаз был гораздо яснее, чем раньше.

– Я так не хотела отдавать тебя, Венди. Несмотря на все, что произошло между мной и твоим отцом, я хотела быть с тобой. Больше всего на свете.

Я ничего не ответила. Не могла. Тогда я разрыдалась бы, а при Элоре лучше не плакать. Даже в таком откровенном разговоре я боялась, что она не одобрит моих слез.

– Но было нельзя. – Она опять отвернулась к окну. – Иногда мне кажется, вся моя жизнь состоит из сплошных «нельзя». Все, кого я любила, все, к чему я привязывалась, – все это было нельзя.

– Ужасно, – сказала я хрипло.

– Нет, – ответила Элора. – Я поступала так, как считала нужным, старалась сделать как лучше. Посмотри на меня. Сегодня твой день рождения. Не стоило мне жаловаться сегодня.

– Ты вовсе не жалуешься. – Я постаралась незаметно вытереть глаза. – Спасибо, что рассказала.

– Ладно, хватит, давай обсудим убранство твоих новых покоев, – сказала Элора. – Думаю, следует оставить здесь почти всю мебель, если ты не захочешь ее сменить. Конечно, это твое право.

– Что за новые покои? – удивилась я.

– Ты должна переехать в эту комнату после свадьбы. Ведь это комната для молодоженов.

– А, да, конечно. – Я покачала головой. – Я была так занята остальными делами, что совсем позабыла.

– Думаю, тут не слишком много работы. Я возьму только личные вещи. В пятницу слуги помогут мне собраться, и я переберусь в комнату чуть дальше по коридору.

– Тогда пусть сразу перенесут и мои вещи. И вещи Туве, он же будет жить вместе со мной.