Комбат

– Марина!

И продолжила разговор:

– По‑моему, вы много выпили, Марина… не надо, пожалуйста, грубить… какая есть.

Юрий хотел забрать трубку, но Катя не дала. Она вдруг преобразилась. От испуга или неловкости не осталось и следа.

– Знаете что, Марина? Я вам советую сегодня выспаться, а завтра предлагаю встретиться. И обо всем поговорить. В школе?.. Во сколько придете?.. Я буду ждать. Но запомните, Юру я вам не отдам. Вы упустили свое счастье, я же упускать своего не намерена. И не надо мне угрожать. Спокойной ночи.

Катя положила трубку на аппарат, присела на пуфик:

– Ты уже понял, что звонила Марина. Она пьяна и наговорила кучу мерзостей, обвинила меня во всех смертных грехах; а главное, она пригрозила прийти в школу. Это когда я предложила ей встретиться и во всем разобраться. Она сказала, в школе, у директора в кабинете, разберемся.

– Почему ты не дала трубку мне?

– Зачем? Еще более раздуть скандал? Значит, Марина решила испортить нам жизнь…

– Ничего у нее не выйдет. А в школу она не придет. Не волнуйся.

– Ты будешь просить ее об этом?

– Нет, не стану даже встречаться с ней! Найду другой способ утихомирить. А на развод подам завтра же, обещаю! Сейчас же пойдем спать? С утра у нас разбор прыжков, укладка парашютов. А после обеда отпрошусь у комбата – и в суд. Ты не волнуйся ни о чем. Я не допущу, чтобы кто‑то тебя даже словом обидел. А если Марина позвонит еще раз, то не вступай в разговор, а пошли ее на три веселых буквы. А вообще‑то ты у меня молодец, держалась достойно.

Екатерина улыбнулась:

– Знал бы ты, чего мне это стоило…

– Представляю.

– Я выключу телефон.

Катя отключила аппарат. Они прошли в спальню, где до утра забыли обо всем на свете.

23 сентября, пятница.

Стрельцов прибыл в полк с первым автобусом. Проконтролировал подъем личного состава взвода вместе с ответственным по батальону. Несмотря на то что в ротах в основном служили старослужащие, проблем с дисциплиной в подразделениях не возникало. Продуманная система постоянного контроля офицерами подчиненного личного состава, введенная подполковником Голубятниковым, полностью себя оправдала. Да и солдаты прекрасно понимали, что на них в настоящих условиях и держался полк. И служили по принципу десанта: «Никто, кроме нас». Или, перефразируя, кто, если не мы?

На завтрак пришел командир роты, капитан Макарьев. Выслушав доклад дежурного по роте, разрешил вести подразделение в столовую. Подошел к Стрельцову, поздоровался:

– Привет, герой!

– Привет!

– Ты чего с утра пораньше заявился? Сегодня, насколько знаю, не твой день.

– Если ты имеешь что‑то против, Герман, я могу приходить только на построение.

– Я ничего не имею против. Сегодня вновь у учительницы своей ночевал?

– Да что вам всем сдалась моя женщина? Какая разница, где и у кого я ночевал?

– Не кипятись. Я же просто спросил.

– Сегодня ты, вчера комбат; кому еще интересна моя личная жизнь?

– Всем, Юра! Кстати, идя в полк, встретил особиста. Лифанов тоже расспрашивал о твоих семейных делах.

– Слушай, Герман, я что, первый в полку офицер, который решился на развод? До меня никто не разводился?

– Да сплошь и рядом. Но… другие обходились без шума. Ты же поднял волну.

– Я поднял волну?

– Ну, твоя супруга, что не меняет дела. Неужели ты с ней договориться не можешь?

– И ты туда же! Пытаюсь. Не получается. Марина уперлась, ничего слушать не хочет. Может, ты чего посоветуешь?

– Посоветовал бы, да нечего. Твоя Марина действительно мадам с характером. Ладно, Голубятников идет, пойду на доклад.

Комбат вышел на плац. К нему подошли ротные, доложившие о том, что за прошедшую ночь в подразделениях происшествий не случилось. Личный состав тем временем вернулся с завтрака. И начал выстраиваться на плацу. До общебатальонного построения оставалось двадцать минут. Голубятников, переговорив с заместителями, подозвал к себе Стрельцова. Юрий подошел, доложил о прибытии. Комбат отвел его в сторону, спросил:

– Ты когда приехал в часть?

– С первым автобусом, а что?

– Домой не заходил?

– Нет. Что‑то произошло?

– Твоя Марина собралась на прием к командиру полка. Видел ее у штаба.

– Товарищ подполковник, ну сколько раз говорить, что Марина уже не моя жена?!

– А чья – моя, да? Вот когда разведешься, тогда и будешь называть ее бывшей, а пока она твоя законная супруга.

– Черт бы ее побрал!..

– Ты не чертыхайся, а подготовься к тому, что после разговора с Мариной Серебрянников тебя к себе вызовет.

– Да знаю, что вызовет. После визита к командиру полка разрешите покинуть часть?

– По какой причине?

– В суд хочу зайти, заявление на развод подать.

– Хорошо. Ты только перед этим обратись к Правтюку.

– К вашему заместителю по воздушно‑десантной подготовке? – удивился Стрельцов. – А зачем он мне?

– Затем, что его жена в суде железнодорожном работает. Поможет и с оформлением бумаг, да и с разводом тоже. Ей не хуже других известно, что собой представляет Марина Семеновна Стрельцова.

– А! Понял! Это мысль. Спасибо за совет, товарищ подполковник. Еще один вопрос. Разрешите обратиться к особисту полка?

– А это еще зачем?

– Он тоже интересовался моими личными делами. Да и мне есть о чем с ним переговорить, касаемо Марины.

– У ротного отпрашивайся, я не против.

После построения в батальоне был проведен разбор прыжков. Естественно, большая часть времени была уделена случаю с Кошиным. После разбора личный состав приступил к укладке парашютов. До обеда время пролетело быстро. Рота вернулась в казармы. Стрельцов поговорил с майором Правтюком. Тот обещал помочь. Стрельцов, отпросившись у ротного и передав командование взводом командиру 1‑го отделения, направился к КПП, но на плацу его догнал солдат с повязкой на руке:

– Товарищ старший лейтенант! Посыльный по штабу рядовой Иванов, разрешите обратиться?

– Обращайся!

– Вас командир полка вызывает!

Посыльный убежал, Стрельцов прошел в штаб. Командир мог вызвать и по случаю с Кошиным, и в связи с визитом Марины. Отдав честь Знамени полка, старший лейтенант прошел к кабинету командира полка. Постучав в дверь, приоткрыл ее:

– Разрешите?

– Входите!

Войдя, Юрий доложил:

– Товарищ полковник, командир 2‑го взвода 8‑й парашютно‑десантной роты старший лейтенант Стрельцов по вашему приказанию прибыл!

Серебрянников кивнул:

– Вижу, что прибыл. Здравствуй, Стрельцов!

– Здравия желаю!

Командир полка пожал взводному руку:

– Во‑первых, от лица службы объявляю тебе благодарность за спасение подчиненного!

– Служу России!

– Ну а во‑вторых… да ты присаживайся, в ногах правды нет.

Юрий присел на стул у стола совещаний, Серебрянников устроился напротив, продолжив:

– А во‑вторых, докладывай, как до такой жизни докатился?

Стрельцов удивленно посмотрел на командира полка:

– До какой такой, товарищ полковник?

– До какой, спрашиваешь? Ты чего дома, старший лейтенант, вытворяешь?