– Разве вам не нужны деньги? Вы настолько богаты, что можете вот так легко отказаться от возможности заработать?
– Деньги нужны, конечно, а вот головная боль – нет. У меня ее и без того достаточно от служебных обязанностей. Так я не понял, вас устраивают мои условия или нет?
– Нет, – твердо ответил Рубцов. – Они меня не устраивают. Но поскольку я нуждаюсь в ваших услугах, мне придется их принять. Письма я вам оставляю. Когда вы хотите встретиться с моей дочерью?
Зарубин взглянул на часы, потом вытащил из конверта другие конверты, поменьше. Всего четыре письма, и, судя по толщине конвертов, не особо длинные. Сейчас почти полдень, нужно прочесть письма, потом неплохо было бы пообедать…
– Сегодня в два часа. Это реально?
– Я отправлю ее с работы, ровно в два она будет ждать вас дома. Я тоже приеду вместе с ней.
– А вот этого не нужно, – торопливо сказал Сергей. – Ваше присутствие нежелательно.
– Почему? – недовольно спросил Рубцов. – Я ее отец, я должен знать…
– Все, что вы должны знать, вы узнаете от меня, – ледяным тоном произнес Зарубин. – Вам же самому ясно, что от своей дочери вы ничего толком не узнали. Еще не родился на свет человек, который рассказывал бы всю правду в присутствии родителей. А если вы собираетесь мешать мне и руководить каждым моим шагом, то лучше нам расстаться прямо сейчас. Поищите себе другого сыщика.
* * *
Отец уехал в милицию, и с этой секунды Женя, как ни старалась, не могла сосредоточиться на деловых бумагах, которые ей поручено было составить, распечатать и отослать по факсу. Две из них были на русском языке и предназначались для банков, где у фирмы были счета, остальные письма отец продиктовал ей и велел перевести на английский и немецкий. С русскими текстами Женя с горем пополам справилась, а на немецких застряла намертво. Сам текст переводился легко, но вот набрать его на компьютере никак не удавалось, пальцы упрямо нажимали не те клавиши, Женя замечала ошибку и мучительно пыталась ее исправить, но глаза будто нарочно отказывались находить на клавиатуре нужную букву. Немецкие слова возвращали ее мыслями к языковым курсам, к тому вечеру, когда по дороге домой ей встретился Он, самый лучший, самый добрый, самый умный человек на свете, единственная ее надежда до сегодняшнего дня. И эту надежду у нее безжалостно и грубо отбирают отец и неведомый пока дядька из милиции. Все закончилось, даже не успев начаться.
– Евгения!
Голос отца прогремел над ухом так неожиданно, что Женя вздрогнула, задела локтем лежащую на краю стола стопку папок. Папки с грохотом упали на пол, из них высыпались документы.
– Слоненок, – недовольно буркнул отец, слегка понижая голос. – Собирайся и иди домой. В два часа придет человек из милиции, ему нужно поговорить с тобой о письмах и их придурковатом авторе. После разговора с ним немедленно возвращайся на работу, ты меня поняла?
– Поняла, – тихо ответила Женя.
– Письма отправила?
– Не все. Я еще перевод не закончила.
– Очень плохо. Ты работаешь медленно. За ту зарплату, которую я тебе плачу, в других фирмах секретари выполняют в три раза больший объем.
«Ну и не плати! – хотелось крикнуть Жене. – Что мне твоя зарплата? Можно подумать, она мне достается и я могу ее тратить как хочу. Все равно ты ее отбираешь и выдаешь мне мелочь на расходы. А если тебе не нравится, как я работаю, так уволь меня и возьми себе другую секретаршу. Отпусти меня на все четыре стороны, я пойду работать кем угодно, хоть дворником, хоть уборщицей, только бы не сидеть целый день под твоим надзором!» Но сказать такое вслух Женя Рубцова не могла. Не смела. Она могла только думать и молча кричать.
– Прежде чем уйти домой, свяжись с Кравцовым и подтверди от моего имени встречу сегодня в четырнадцать тридцать, как и договаривались. И предупреди его, что я приеду с партнерами, разговор будет долгим, так что пусть не рассчитывает освободиться раньше пяти часов.
Отец прошел в свой кабинет, а Женя открыла телефонную книгу и занялась отлавливанием Кравцова. Занятие это было не из легких и требовало обычно длительного времени, поэтому отец, если ему нужен был Кравцов, поручал это ей. Для Кравцова в телефонной книге была отведена отдельная страница, испещренная номерами телефонов всевозможных фирм, офисов, кабинетов, квартир и учреждений, где при необходимости можно было либо найти самого Кравцова, либо узнать, куда он ушел. Методично набирая номер за номером, Женя вдруг сообразила, что судьба дает ей в руки еще один шанс, может быть, последний, и надо быть действительно круглой идиоткой, чтобы им не воспользоваться. Почему отец считает Его ненормальным? Да потому, что не верит, что нормальный парень в здравом уме может в нее, Женю, влюбиться. А почему он в это не верит? Потому что она для него все еще маленький ребенок, девочка с косичкой и в беленьких носочках, с наивными глазками и скромными манерами. Если тот человек из милиции увидит ее такой же, какой видит отец, он, несомненно, тоже сочтет Его сумасшедшим. А вот если он увидит ее другой, такой, какой увидел ее Неизвестный Друг, взрослой и красивой, он вовсе не будет считать Его психом, он Его поймет и не станет искать и преследовать. И может быть, даже сможет убедить отца оставить Его в покое.
Лихорадочно терзая кнопки телефонного аппарата в попытках разыскать Кравцова, Женя поглядывала на часы и прикидывала, сколько времени ей нужно, чтобы добраться до дома и успеть привести себя в должный вид. Если в течение десяти минут ей удастся выйти отсюда, то все в порядке, она успевает. Дозвонившись наконец, Женя схватила сумочку и ринулась на улицу. Перед входом в офис стояла машина отца, водитель Гриша сидел в прохладном салоне и разгадывал кроссворд в какой‑то газете. Женя рванула дверцу.
– Гриша, довези до дома, а? – жалобно попросила она.
– А то, – ухмыльнулся водитель. – Шеф мне так и наказал, дескать, Евгению к двум часам доставить домой. А я ведь тебя едва не проглядел, что‑то ты рано вышла. Тебя папа что, не предупредил, что ты со мной должна ехать?
– Нет.
– Странно, – удивился Григорий. – Вот был бы номер, если бы ты на метро поехала, а я минут через пятнадцать начал бы тебя выглядывать.
– Он злой сегодня, – объяснила Женя, устраиваясь поудобнее в прохладном просторном салоне. – Я ему деловые письма перевести вовремя не успела, вот он и рассердился. Поэтому и предупредить забыл.
Машина двинулась в сторону Садового кольца, и Женя, откинувшись на мягкую, обитую тонкой кожей спинку сиденья, принялась мысленно перебирать свой небогатый гардероб и прикидывать, как лучше одеться, чтобы произвести на милиционера должное впечатление. Жаль, что у нее нет красивых туфель на более или менее приличных каблуках, эти чудовищные тупоносые убожества с низкими широкими каблуками, которые заставляет носить отец, только уродуют форму ног. О тапочках и говорить нечего…
Комментариев нет