– Трупы гражданских менеджеров возле входа в бункер, – полковник скривился, но сумел подавить судорожный кашель. – Вряд ли в «Подземстрое» произошел вооруженный переворот. Значит, бункер захватили те, кто откопал вход.
– Но зачем?! – ужаснулся Антон. – Ведь их же впустили внутрь! Зачем они это сделали?!
– Я откуда знаю? – Полковник бросил на него брезгливый взгляд. – Может, характерами не сошлись. Есть только один способ выяснить. Там есть наружное наблюдение? Средства связи?
– Штатные системы наблюдения снесло вместе с защитными кожухами, когда вход засыпало, – ответил Порфирьев. – Раньше это были здоровенные ворота в бетонной толще, над которой насыпали искусственную гору. Теперь тут все завалено так, что нашим предшественникам пришлось целый каньон отрыть, чтобы добраться до входной плиты. Раньше возле нее был внешний пропускной пункт, но сейчас нет ничего. Полузасыпанная вертикальная стальная плита в конце каньона и все. Долбиться в нее бесполезно, там шлюз, за которым лифтовая шахта вниз. Сам бункер на километровой глубине, оттуда никто не услышит. Надо покричать в эфире на аварийных частотах, у них же есть радиосвязь, должны услышать.
Полковник перевел взгляд на Овечкина:
– Если внешнее оборудование уничтожено, наружных антенн у них больше нет. Насколько реально, что они нас услышат с такой глубины?
– Сложно сказать, – Антону мгновенно стало страшно. Они добрались до убежища, но могут не попасть внутрь! Такое уже было в Москве! Он изо всех сил постарался не паниковать и торопливо заявил: – Бункер строился как полностью изолированный объект, значит, внешние системы связи связывались с внутренними по беспроводным каналам. Там, за шлюзом, должно быть установлено приемо‑передающее оборудование. Пострадать оно было не должно. Нас должны услышать!
– Ближний эфир они точно слышат, – задумчиво прорычал Порфирьев. – По крайней мере, до захвата точно слышали.
– С чего ты взял? – Полковник натужно прочистил горло и распахнул шлем. – Потому что есть… – он сплюнул кровью и захлопнул лицевой щиток, – первый каньон?
– Его рыли в неправильном месте, – подтвердил капитан. – У них стопроцентно с самого начала были точные координаты входа, но копали они наугад, ориентируясь приблизительно. Думаю, из‑за погрешности в привязке карты к местности. У них ведь тоже навигация не работает. Они выбрались из своего командного пункта, спутников нет, компас бесполезен, навигаторы – мусор. Пришлось привязывать карту к местности вручную, как нам. На глаз в такой каше без ошибок не привяжешься. На расстоянии в четыре с лишним сотни километров отклонение получится значительным. Мы почти час петляли, пока на гору натолкнулись. Они тоже не сразу вышли в нужную точку. И рыть начали с ошибкой. Наверняка все это время выходили в эфир. В какой‑то момент их услышали и ответили. Они запеленговали сигнал, поняли, что роют не там, где надо, бросили первый каньон и переместились сюда. Значит, с этого места радиосвязь точно должна цеплять. Если ее не отключили после захвата.
– Вряд ли, – полковник снова скривился. – Зачем оставлять себя без ушей, когда вход в бункер демаскирован? Добрались одни – смогут добраться и другие. Сюрпризы никому не нужны. Капитан, бери людей и откапывай ворота. Я буду работать в эфире. Сколько времени нужно на раскопки?
– У нас только две лопаты, а снег снаружи вперемешку с грунтом. – Порфирьев поискал глазами пожарного. – Отбойный молоток есть. За час справимся. Может, раньше, если ураган не начнется. Но если не попадем внутрь до интоксикации, то придется выбираться из каньона. Он слишком узкий, базу здесь не развернуть.
– Откапывай вход, – решил полковник. – У нас есть два часа сорок три минуты. Если все затянется, то за час до интоксикации отойдем подальше и там развернемся. Вопросы?
– Вопросов нет, – ответил капитан. – Но, если ворота начнут открываться, в этот момент всем лучше находиться за путепрокладчиком. Пули его не пробьют. А там – как повезет.
Все кроме полковника полезли наружу, и Антон невольно вздрогнул, глядя, как цифры на дисплее счетчика Гейгера подпрыгивают до значения «999» и застывают на нем, словно нарисованные. Эпицентр ядерного взрыва находится в угрожающей близости, здесь смертельная радиация, если застрять тут надолго, то никакой антирад не поможет. Он вспомнил вереницу безжизненных тел, так и не поднявшихся на ноги после штормового ветра там, в Москве, в завьюженных грязным ядовитым снегом Раменках, и поспешил за остальными. Ему необходимо попасть в «Подземстрой», они должны его впустить! Должны!
Протиснуться между стеной каньона и путепрокладчиком оказалось труднее, чем на первый взгляд. Грунт под толщей грязного снега смерзся в покатую поверхность, и Антон несколько раз упал, поскользнувшись. Пришлось помогать себе руками, чтобы выбраться из черного месива. Показания термометра упали до минус двадцати трех, индикатор системы обогрева горел постоянно, и пиктограмма заряда аккумулятора демонстрировала треть емкости. Энергии все меньше, количество перенесенных интоксикаций все больше, першение в горле усиливается с каждым часом, а утолять голод и жажду приходится пропитанной химией водой и консервами, извлеченными из радиоактивной упаковки. Если потребуется, он откопает этот гребаный вход руками, лишь бы его впустили внутрь! Даже если «Подземстрой» захвачен какими‑то спятившими вояками – плевать! Он вытерпит, главное – выжить!
Вход в бункер выглядел удручающе. Заполненный пылевой взвесью сумрачный каньон упирался в грязную стальную стену, ровную, без каких‑либо кнопок, видеокамер и прочих устройств связи. Металлическая толща, выпирающая из доходящего до колен черного снега, и ничего больше. Собравшиеся перед глухой стеной люди молча смотрели на непреодолимую преграду, шаря по исцарапанной поверхности лучами нашлемных фонарей, но, кроме стали, не находили ничего. Если бы не техника, брошенная у входа в каньон, и стоящий за спиной путепрокладчик, Антон бы подумал, что они действительно стоят перед стеной, и никаких ворот тут нет. У кого‑то из активистов возникли такие же мысли, и он тихо поделился ими с остальными. В ответ лейтенант сообщил, что они точно нашли вход, сомнений быть не может.
– Это противовзрывная плита. – Лейтенант попытался расчистить автоматным прикладом небольшой участок поверхности на стыке стального листа и земляной толщи, но смерзшийся грунт оказался слишком твердым, и ему удалось лишь отколоть небольшой кусок. – Сами ворота находятся за ней. Если внешнюю конструкцию деформирует взрывом или тектоническим смещением, то плиту можно вытянуть внутрь, зато ворота уцелеют, герметичность не нарушится. Раз плита на месте, значит, деформации не было. То есть сам бункер точно не разрушен. Его только завалило сильно, сами по себе ворота шире, чем тут раскопано.
– Здесь раньше было открытое место, – подтвердил Порфирьев. – Эта плита выходила во внешнее пространство: огороженная территория, подъездные пути, КПП, автобусная остановка, разгрузочный ангар для грузовиков с товарами. Теперь здесь слой грунта в пять метров. Тех, кто откапывал вход, навели на цель очень точно. Без помощи изнутри они не смогли бы безошибочно прокопаться к воротам. В первый раз у них не получилось, потому что на тот момент им еще не удалось установить связь с бункером. Потом связь появилась, и их сориентировали правильно. Значит, нас тоже должны услышать.
Комментариев нет