Фар повторять не стал, и на несколько минут повисла тишина, а потом я, осознав, наконец, в полной мере, что именно он всё это и устроил, с криком запустила руки под капюшон и вцепилась ему в волосы. Неожиданно длинные и приятные на ощупь, – отстранённо отметила. То ли от неожиданности, то ли в знак протеста, но свои руки он разжал, и я стала падать, впрочем, опустилась всё же не на попу, успела подставить колени, не выпуская добычу из рук, и встала, подтянув себя руками, наверняка, больно дёрнув его за волосы. По крайней мере, он как‑то совершенно не величественно зашипел.
– Ах ты, гад! – мокрое платье липло к ногам и мешало врезать ему коленом между ног, как он, несомненно, заслужил, так что продолжила просто тянуть его за волосы. Была ещё мысль боднуть головой – знаете, как в фильмах, но свою голову стало жалко. – Да у меня чуть сердце от страха не остановилось! Да я, наверняка, поседела вся!
– Прекрати! – вдруг рявкнул он, совершенно не ученическим голосом, мне вообще показалось, что в этот момент на меня пристально посмотрела смерть, куда пристальнее, чем пока я барахталась в реке.
Так что я прекратила – отпустила его многострадальные волосы, отошла на пару шагов и даже просившееся на язык “мразь!”, заменила на более уважительное, на мой субъективный взгляд, “мерзавец!”.
ГЛАВА 7
Я сидела в шатре Фара – надо же, отдельная жилплощадь! – и стучала зубами о кружку с чем‑то горячим. Нет, не специально стучала, а очень даже искренне и натурально. Увы, взывать к совести и каким‑то иным человеческим чувствам этого чудовища было бесполезно.
– Вообще‑то, я тебя спас, – сказало чудовище в ответ на мой укоризненный взгляд, которым я сверлила его уже минут десять кряду.
– Ага, – совершенно неубедительно согласилась, отставляя кружку и начиная опять заводиться. – Это игра у тебя такая? Утопил‑спас… Весело!
– Вот дурная! – пробормотал Фар.
– Да пошёл ты! – поддержала я разговор.
– Первый раз вижу, – сказал он, словно поясняя, – настолько дурную пришлую! Тебя поэтому ни в какой орден не взяли? Медкомиссию не прошла?
Я запаниковала. Бежать, наверное, надо бежать! Но куда? И как? Моё мокрое платье Фар уничтожил, сама я сидела сейчас в его одежде, которая была мне явно велика. И, признаюсь вам по секрету, мне в его одежде нравилось. Но для побега она явно не годилась. К тому же я ещё была босиком, далеко ли убежишь по лесу?
С другой стороны, пока он ничего такого ужасного не делает. Ну, не считая того, что чуть не утопил меня и почти довёл до сердечного приступа…
– Дурак, – сказала я, так как он явно ждал какого‑то ответа на свой дурацкий вопрос. И продолжила затравленно оглядываться, пытаясь решить – бежать или нет? И если да, то когда, как и куда?
– Так почему ты не в ордене? – спросил он, беззастенчиво отпивая из моей кружки.
– Не взяли, – буркнула я. – Давно ты знаешь?
– С первой встречи, – равнодушно пожал плечами. – Так а почему не взяли? И в какой орден?
– У меня нет дара, орден Золотого Феникса. А… – тут у меня случилась заминка с формулировкой вопроса, и я спросила совершенно не то, что хотела. Ну, точнее, это тоже хотела, но далеко не в первую очередь. – А почему ты в капюшоне, и что за Замок, которого все так боятся?
Замка действительно боялись, старались лишний раз о нём не упоминать, но нет‑нет, да и проскакивало что‑то, какие‑то полунамёки, полутона, недомолвки и оговорки, которые показывали – не по себе людям на этой территории, чего‑то они опасаются, и довольно сильно.
– В капюшоне – чтобы скрыть лицо, неужели не понятно? – не упустил случая подколоть. – А что касается Замка… возможно, это у тебя надо спросить? – и он кивнул на мой многострадальный кошель. Прятать его под одеждой Фара было совершенно некуда, да и был он, кошель, отвратительно мокрым и холодным, так что лежал просто рядом на полу. И сейчас Фар явно намекал на знак, которого тогда так испугались разбойники. Значит, фиолетовый – из Замка?
– Что тебе от меня нужно? – наконец‑то, сформулировала я главный вопрос. Кошель комментировать никак не стала. С капюшоном тоже непонятно – ведь на постоялом дворе он был без него, а всё равно не запоминался. Но тут я проявила логическое мышление… или фантазию, время покажет, и предположила, что всё дело в Замке. Возможно, Фар остерегается лишний раз колдовать на Его территории?
– У нас вроде договор был – я беру тебя на работу на два месяца, – ответил тем временем он, и я снова ощутила прилив раздражения, даже руки зачесались вцепиться опять в волосы.
– А почему надо было делать это именно так?!
– А как ты себе это представляла? – язвительно отозвался Фар. – Ваше Высочество, не отдадите ли бесхозную пришлую, которую проморгали, но вот‑вот обнаружат Ваши маги? – И неожиданно мирно добавил, кивая на кружку. – Допивай, пока не остыло.
Я покорно взяла кружку, сделала пару глотков, уже не стуча зубами, к счастью, и потом только спросила:
– Вот‑вот обнаружат?
– Какое именно слово непонятно? – участливо поинтересовался Фар, и я, допив залпом всё, запустила в него кружкой.
– Почему обнаружат‑то? – не сдалась я, глядя, как он убирает в сумку ловко пойманный предмет посуды.
– Сколько ты здесь? – спросил он вместо ответа. – Неделю? Две?
– Две, – почему‑то соврала я. Будем считать, что из хитрости и осторожности, а не духа противоречия и склонности ко лжи.
– У вас, приходящих из других миров, совершенно другой фон. Если бы они проверяли вас по одной там, в деревне, то сразу бы определили, что ты – другая. Но они схалтурили и смотрели всех вместе.
Как‑то слишком много он знает про события в той деревне, где его не было, – пришло мне в голову, но почему‑то я этого не испугалась. Чуть позже даже нашла рациональное объяснение – разветвлённая шпионская сеть.
– А теперь‑то что вдруг?
– Теперь все озаботились вопросом – откуда у простой прачки такое дорогое бельё? Может быть, она шпионка? Или наёмный убийца? А может, ведьма? В любом случае, они жаждут посмотреть на тебя поближе и попристальнее, и сегодня сдерживала их только близость к Замку, которой к завтрашнему вечеру уже не будет.
– Но… – начала было я вопрос, однако поняла всё сама. – Они думают, что я утонула, да?
С одной стороны, это было даже хорошо, всё‑таки моя жизнь в качестве прачки меня совершенно не устраивала, с другой – почему‑то было очень обидно, что мои вещи достанутся‑таки этим клушам, которые, в общем‑то, и растрезвонили всему свету о слишком дорогом содержимом моей сумки. Но, что делать… Буду считать это откупом от других, больших неприятностей.
Комментариев нет