К вечеру меня из‑за стола вытянул Ричард.
– Пойдем домой, неугомонная ты моя! – распорядился он.
– Сейчас, – кивнула я. – Еще два слова – на «Т» и «С».
– «Тигверды» и «солдаты».
– Очень смешно.
– А тебе из какой области надо?
– Из мирной.
– Цветочки‑бантики?
– Драгоценные камни, книги, города…
И тут я кое‑что вспомнила:
– Ричард, кто такие тикуны?
– Что?! Где ты этого набралась? Ты где была? С кем?! – началось…
Допрос с пристрастием, рычанием и огненными искорками в черных очах! Красота!!! Пришлось рассказывать все как есть. И про разноцветных пушистых даггов, и про синюю маргаритку, и про ребристые обожженные деревья. Отчитываться, оправдываться, успокаивать, прикрываться наследником, обещать блины и… много чего обещать…
Как я и предполагала, тикуны – это клопы. Живут в коре не особо ценных древесных пород, из которых и строят свои жилища бедняки. Сам по себе тикун не опасен, и даже деревья он не ест – просто там селится. Но людей кусает – от страха, впрыскивая под кожу мизерную дозу яда. Яд для жизни не опасен, но зуд и покраснения вызывает.
Ричард пытался меня отговорить, намекая на то, что упоминание об этом насекомом не совсем принято в светском обществе, но я решительно отвергла подобный снобизм. Представила, как Вилли радостно вписывает в колонку знакомое слово, и решила, что все делаю правильно.
– А на «с»? – Я подняла глаза на Ричарда. Ох… Как же хитро он улыбается…
– Сойки – подойдут? Добьем местную аристократию сельской экзотикой! – Принц хохотал.
– Сойка – это птичка? – Я обрадовалась, услышав знакомое слово.
– Сойки – это цветы, Ника! И я думал, они твои любимые, раз тебе так понравилась та картина. Я даже букет приготовил, но потом пришлось искать подснежники.
Я вспомнила любимую картину, что написала Джулиана, и ярко‑синие маленькие цветочки на ней.
Годится!
– Все! – захлопала я в ладоши. – Ричард, а где ты нашел подснежники, ведь не сезон был?
– Для влюбленного мужчины нет ничего невозможного, – очень серьезно ответили мне.
– Пойдем, – попросила я.
Мы вместе отнесли кроссворд маме. Она кивнула, улыбнувшись, поглядела на Ричарда. И отпустила меня домой.
– А вы? – удивленно посмотрел на нее ненаследный принц Тигверд.
– Ну нет! Пока все сделано не будет как надо – я отсюда ни ногой!
Я хотела сказать, что тоже не пойду. В конце концов, кто всех взгоношил! Но споткнулась о матушкин взгляд и удалилась.
– У тебя удивительная мама, – тихо проговорил Ричард. – Чем‑то похожа на мою. С ней рядом тоже тепло.
– Расскажи о своей маме, – попросила я. А сама вспомнила наброски, что видела в альбоме у Джулианы. Надо попросить, чтобы она и для нас портрет Милены Рэ написала. Интересно, я бы понравилась маме Ричарда?
– Ты бы ей понравилась, – эхом отозвался на мои мысли Ричард. – Она ценила искренность. Мама и сама была такой – прямолинейной, честной. Говорила всегда только то, что думала. Все как есть. Вот только говорила редко и мало. Она была тихая, молчаливая. Часто – грустная.
Он потер лоб и вдруг неожиданно светло улыбнулся:
– Мама учила меня… без слов. Либо показывала что‑то, либо просто клала ладонь на лоб – и я знал, что она хочет сказать. Или видел сон, в котором чему‑то учился…
Мне вдруг стало очень грустно. Что‑то заныло в груди, больно сжало в висках и очень‑очень сильно обожгло палец с перстнем. Буквально секунда – и все прошло. Так же внезапно, как и началось.
Мы шли пешком по вечернему Роттервику. Людей было мало, в воздухе сладко пахло цветущими деревьями. Запах был свежий, весенний. Так пахнет, когда цветут те самые деревья, в парке у дворца.
Под этим деревом мы встретились когда‑то. Осенью. Интересно, как они называются, эти деревья? Надо все‑таки добраться до атласа в библиотеке.
– Пойдем поужинаем? – прервал мои мысли Ричард. Я и не заметила, что мы подошли к ресторану «Зеленая Цапля».
– Может, дома? – Я поежилась, вспоминая помпезность этого роскошного места. – Дома как‑то… уютнее.
– Ника, – меня нежно, но крепко обняли за плечи, развернули к себе, – ну неужели ты думаешь, что я за это время тебя не выучил?! Мы не пойдем в этот ресторан. То есть пойдем, но не совсем туда, куда ты ожидаешь. Во‑первых – это сюрприз, который, я надеюсь, тебе понравится.
– А во‑вторых? – Я совсем напряглась.
– А во‑вторых – дома нет ни еды, ни слуг… никого.
– Даже Флоризеля?
– Он в поместье с Джоном – с ним все будет в порядке, не волнуйся. Просто я хочу, чтобы мы были только вдвоем.
– Я тоже…
После долгого поцелуя я мало что соображала – просто семенила за Ричардом, который, крепко сжимая мою ладонь, тащил меня за собой. День был тяжелый, вечер поздний. Я украдкой зевала и, честно говоря, предстоящим романтическим ужином интересовалась мало. Тем более что есть не хотелось. Совсем. А хотелось… Домой хотелось.
Мы прошли огромную залу того самого ресторана, где уже были когда‑то. Ричард о чем‑то пошептался с метродотелем, и мы стали спускаться вниз по винтовой лестнице. Лестница была очень красивая – ажурные воздушные перила с изображениями цветов и птиц, белоснежный мрамор с розоватыми прожилками. Спускались довольно долго. Наконец мы вошли в маленькое полуподвальное помещение. Там были изящные кованые столики, выкрашенные мятным цветом стены и огромное количество птичьих клеток! Клетки были разных форм и размеров – от совсем маленьких, плетеных до больших и очень красивых. Клетки были и золотые, и серебряные, кованые, плетеные, но в каждой из них сидели маленькие ярко‑зеленые птички. Их было так много, что, если бы они разом стали петь или чирикать, услышать друг друга было бы невозможно. Но, к счастью, птички молчали. Больше всего они были похожи на ярко‑зеленых воробьев. Ну или на растолстевших канареек. И тут я догадалась, кто это:
– Ричард! Это… Зеленые цапли?
– Да, любимая. – Ричард смотрел на меня очень вдохновенно и романтично, а я… Я хохотала до слез, настолько зеленый воробей был не похож на цаплю. Наверное, я сильно испортила красоту и торжественность момента, но ничего не могла с собой поделать. Ричард терпеливо ждал… Я успокоилась, но дала себе слово как‑нибудь показать Ричарду, как выглядит в моем мире цапля, – тогда он меня поймет.
И простит. Я хихикнула последний раз, когда к нам подошел сам хозяин.
– На сегодня вы закрыты – я хочу, чтобы мы с миледи остались вдвоем. Бутылку «Зеленой цапли», любику для птиц, какой‑нибудь легкий десерт для нас.
– Открыть клетки? – Мужчина улыбнулся. На мгновение показалось, что он мне подмигнул. Хотя, наверное, это от того, что я смеялась до слез – вот и показалось.
– Да. И оставьте нас вдвоем.
– Конечно, милорд.
– Ричард… А почему они не поют? И зачем ты приказал открыть клетки? Мы их будем кормить? А они не улетят? Это что, какой‑то имперский обычай, да?
Комментариев нет