– Мама! – жизнерадостно поприветствовал меня сын. – А мы… скучали!
Тут из‑за его плеча выглянули Рэм и Феликс. С исключительно радостными физиономиями.
– Мамочка! – хором сказали они.
Ричард уже не мог сдержаться и всхрюкивал у меня за плечом.
– Я… – промямлила, чувствуя себя… глупо. – Беспокоилась. Ричард сказал, Паш, что у тебя открылись способности огненного мага.
– Да, как у отца, – выпалил Паша. И смущенно посмотрел на меня и на Ричарда.
Я хотела обнять его, но не решилась. Еще открою дверь – и узнаю что‑то, что порушит мой сон на многие‑многие месяцы вперед.
– Ждем на выходных. Спокойной ночи, – сказал Ричард, утаскивая меня в портал.
Глава 5
Оливия помогала мне собираться во дворец, но посматривала на меня при этом как‑то странно.
– Что? – Я оглядела себя в зеркало.
Платье цвета грозовых сумерек чуть измененного покроя – талия на месте, рукава не присборены. Все это делало меня стройнее, что очень радовало. К тому же этот оттенок прекрасно сочетался и с кожей, и с цветом волос. Последние я разрешила Оливии уложить по последней имперской моде – со всеми вытекающими.
– Что‑то не так, Оливия?
– Миледи… – решилась служанка. – Вы же здесь хозяйка. И милорд – он же пылинки с вас сдувать готов. И свадебное платье… Его же сшили. И…
– Стоп! Ты, Оливия, тоже агент императора Фредерика? Операция «свадьба»? Так это у вас называется?!
– Служу империи Тигвердов! – бодро отрапортовала она.
– Сговорились вы все, что ли…
– Но мы ж от души!
– Вот не было бы этой зимы, – вздохнула я, – конечно, я была бы здесь хозяйкой. А так… Прости, Оливия. Я спешу.
– Но ведь милорд пострадал от чужого, злого колдовства! Он не виноват, и… что ж теперь?..
– Не знаю, – ответила я.
Карета везла нас в столицу. Джулиана сидела напротив и выглядела сногсшибательно.
Вместо того чтобы в сотый раз попытаться объяснить девушке, что ее страсть выглядеть как бомж – следствие душевной травмы в тяжелые годы, мы с Луизой решили поменять стратегию. И у нас получилось! Вечером мы собрались и как бы между прочим затеяли разговор об имидже, который каждая из нас будет сохранять во имя популярности. Я ношу синие платья, Луиза – верх совершенства, и Джулиане тоже нужно выбрать что‑то свое.
Слово «свое» было ключевым, и это сработало. Художница сделала несколько набросков, съездили к моей любимой портнихе, и пару недель спустя девушка обзавелась несколькими платьями по собственным эскизам – для работы и на выход. Выглядело это строго, целомудренно (на мой взгляд, даже слишком), но при этом невероятно элегантно и стильно. Воротник‑стойка, длинные, лишь чуть‑чуть присборенные у самого плеча узкие рукава неизменно доходили до середины пальцев. Торжественные выходы, вот как сейчас, дополнялись тонкими перчатками в тон платья. Цвета были преимущественно темными.
Что касается прически – тут журналистка выступила настоящим новатором, с претензией на свержение принятых в обществе стереотипов. Свои роскошные с медным отливом волосы девушка уговорила Оливию убрать назад и уложить в замысловатую композицию из кос разных размеров и плетений. Оливия была известная мастерица по плетению, и только эта ее страсть помогла Джулиане добиться своего.
Так что сейчас, мерно покачиваясь в уютной карете, передо мной сидела роскошная красавица. Платье винного оттенка, с тонкой полоской кружев в тон по стойке и внизу рукава, изящные кисти затянуты в перчатки, из украшений – рубиновый гребень в волосах. Но самое главное – было видно, что молодая женщина чувствует себя спокойно, комфортно и уверенно. И именно этот факт делал ее образ удивительным – ярким, запоминающимся, немного холодноватым и в меру таинственным. Художница о чем‑то напряженно думала и вдруг выдала:
– Вы ведь не сказали правды о том вечере, когда принц Брэндон был у вас в покоях, не так ли?
– Не сказала, – подтвердила я.
– И как вы можете, – отвернулась она.
– Ситуация была… очень неоднозначная.
– Я не буду писать откровенную ложь, – нахмурилась любительница правды и страдалица за нее же.
Мне стало смешно. Какая она, в сущности, девчонка… Удивительно талантливая – в ее статьи, как и в ее картины, веришь. Удивительно правильная. И что же ей такое сказать? Подумала и решилась рассказать правду. Хотя до этого всячески собиралась эту самую правду скрывать.
– Он был под заклятием. И должен был по замыслу того, кто устроил все это светопреставление, меня изнасиловать.
– Зачем? – блеснули ее глаза. – Чтобы ненаследный принц Тигверд его убил?
– Возможно. Или чтобы обвинить его в таком преступлении, от которого не отмоешься.
– Получается, что принц… – Джулиана с надеждой посмотрела на меня.
– Тоже пострадал. Кто‑то решил дискредитировать самую, пожалуй, популярную фигуру империи Тигвердов.
Наша журналистка размышляла над полученной информацией. А потом спросила – светло и радостно:
– То есть кто‑то настолько серьезно противостоит императору Фредерику?
– Именно так.
– С ума сойти… – в ее голосе не было ужаса или смирения жертвы, которая вляпалась во что‑то грандиозно‑неприятное. Только ненормальный восторг журналистки, которая почуяла сенсацию. – Так это действительно попытка государственного переворота!!!
– Джулиана…
– Да понимаю я! И не напишешь же…
– Не напишешь, – согласилась я, радуясь, что она хоть это понимает. – И никому не расскажешь…
– Так он… – В лице ее вдруг мелькнуло отвращение.
– Нет. Он очнулся. Дал мне возможность убежать и позвать на помощь. А потом смог преодолеть заклятие.
– Но все равно тяжело. Вам. И ему.
– Мы постарались забыть. И перенести нашу ненависть на того, кто в этом действительно виноват. Вот только кто он – мы не знаем. Знаем одно – кем бы он ни был, чтобы навредить империи, для него все средства хороши. Ни морали, ни жалости.
Мы вошли во дворец, где нас встретил мой любимый распорядитель – господин Хормс. Хмурый, но на этот раз почтительный. Видимо, проняло высказывание императора о том, что малейшее неуважение ко мне – и рудники слуге обеспечены. Или моя угроза нарядить всех в оранжевые комбинезоны и отправить улицы мести подействовала.
– Добро пожаловать, миледи Вероника, – поклонился он. И, исчерпав все свое количество вежливости, мазнул недовольным взглядом по Джулиане.
– Здравствуйте, – улыбнулась я ему.
– Вас ожидает… – Он задумался, подбирая слово.
– Фотограф? – попыталась помочь я ему.
– Посланец от милорда Милфорда, – сурово ответил старик.
– Пригласите его.
Молодой человек со штативом в руках, обвешанный кофрами, но в традиционной имперской одежде, и так производил сильное впечатление, а уж недовольным выражением лица и вовсе мог соперничать с самим распорядителем Хормсом.
– Господин Фикс, – представился он мне. И тут же добавил: – Миледи, я надеюсь, это разовая акция? И дальше я смогу вернуться к своим обязанностям. Я служу в контрразведке.
И это все так обиженно.
«Ну Милфорд, ну спасибо!» – подумала я. А вслух проговорила:
– А где вы научились фотографировать?
Комментариев нет