Она подробно рассказала начальнику о таинственном мужчине с приятным лицом.
– Поэтому действовать нужно поэтапно. Сначала следует по возможности убедиться, что речь идет об одном и том же человеке. А потом постараться его найти. Тут есть два пути, один гарантированно принесет успех, но он совершенно тупой…
– Кто тупой? – не понял Гордеев. – Успех или мужчина с приятным лицом?
– Путь тупой. В смысле – примитивный и нетворческий, а главное – требующий отрыва от работы большого числа людей и на неопределенное, но наверняка длительное время. Я имею в виду, что можно устроить засады в доме инвалидов и в больнице и тупо ждать, когда он там появится.
– А второй путь?
– Попытаться найти его через тех людей, которые были знакомы с Анисковец. Тут есть нюанс, Виктор Алексеевич. С теми, чьи тайны она не хранила, Анисковец и не была особенно откровенна. Трое самых близких ей людей – бывший муж Петр Васильевич Анисковец, друг детства коллекционер Бышов Иван Елизарович и задушевная подруга Марта Генриховна Шульц – услугами гостеприимной квартиры не пользовались. Но если найти людей, которые устраивали там свидания, то вполне может оказаться, что как раз эти‑то люди знают, кто еще, кроме них, бывал у Анисковец по своим амурным делам. Я почти уверена, что с ними она не была так сдержанна.
– Откуда такая уверенность? – вздернул брови Колобок.
– Это не уверенность, – покачала головой Настя. – Это надежда на то, что с точки зрения психологии Анисковец была нормальной женщиной. Потребность поделиться секретом – вещь совершенно естественная независимо от того, чей это секрет, твой собственный или чужой. И эта потребность реализуется обычно в двух формах: человек либо ведет дневник, либо секрет разглашает. Скажу вам честно, когда выяснилось, что у Анисковец ценности не похищены, я сразу подумала о дневнике. Но все трое самых близких друзей Екатерины Венедиктовны в один голос заверили меня, что привычки вести дневник она не имела никогда. Я допускаю, что Бышов и Шульц могли этого не знать, хотя это и маловероятно, но муж, с которым она прожила много лет, не знать об этом не мог. Значит, она с кем‑то делилась. В противном случае мне придется признать, что Екатерина Венедиктовна Анисковец была резидентом иностранной разведки и в свое время прошла соответствующую психологическую подготовку в специальном учебном центре.
– А что? – оживился Гордеев. – Старушка‑шпионка – в этом что‑то есть. Свежая идейка. Ладно, смех смехом, но ты, пожалуй, права, Стасенька. Судя по рассказам знакомых, Анисковец была нормальной жизнерадостной дружелюбной теткой, стало быть, и психология у нее должна быть нормальной. Перечень выдающихся деятелей эпохи застоя, которые водили к ней своих любовниц, у тебя есть?
– В том‑то и дело, что нет. Но это люди из ее круга, это ее знакомые, с которыми она встречалась на светских мероприятиях, премьерах, юбилеях и банкетах. Надо в первую очередь составить как можно более полный перечень таких людей, а потом осторожненько выбрать из них тех, кто изменял супругам, прикрываясь широкой спиной Екатерины Венедиктовны. Среди этих легкомысленных любовников должен быть хотя бы один человек, который знает, кто такой мужчина с приятным лицом, встречавшийся с Галиной Терехиной. А может быть, нам повезет, и этот мужчина окажется в списке знакомых.
– Понял. И в чем проблемы?
– Да в том, что они разговаривать со мной не станут. Ну представьте себе, Виктор Алексеевич, приду я к какому‑нибудь бывшему министру и начну расспрашивать про хозяйку квартиры, где он баб, извините за грубость, трахал. Бывший министр быстренько мне объяснит, что у меня больное воображение, и выставит за дверь с позором. Вы много видели на своем веку людей, которые во имя раскрытия какого‑то убийства пойдут на разглашение собственных секретов себе же во вред?
– Мало, – согласился Гордеев. – То есть так мало, что навскидку и не вспомню, было ли такое вообще. И что ты предлагаешь?
– Не знаю. Я только вижу, в чем трудность, а как ее преодолеть – не знаю. Одна надежда, что после составления списка знакомых Анисковец фигурант сам на глаза попадется. Есть предположение, что он врач.
– А если не попадется?
– Тогда буду думать. Но до этого еще далеко, Виктор Алексеевич. Надо пока что с внешностью определиться.
– Тогда не тяни. Я сегодня Мише Доценко рапорт на отпуск подписал.
– Как на отпуск? – в ужасе охнула Настя. – С какого числа?
– С десятого июля. Не уложитесь – пеняй на себя.
Вернувшись к себе, Настя стала обзванивать близких знакомых Екатерины Венедиктовны Анисковец и договариваться с ними о встречах.
Не говорила ли Екатерина Венедиктовна незадолго до гибели, что объявился какой‑то старый знакомый, с которым она несколько лет не встречалась?
Не помнят ли они среди ее знакомых темноволосого седоватого мужчину с приятным лицом?
Не было ли в кругу знакомых Анисковец людей, близких к медицине?
И еще множество других вопросов нужно было задать. И не было никакой уверенности в том, что ответы прольют хоть какой‑нибудь свет на тайну убийства пожилой женщины.
Глава 4
Когда Стасов попросил Иру встретиться с Анастасией Каменской и ответить на ее вопросы, Ира категорически отказалась ехать на Петровку.
– Да ну, дядя Владик, чего время терять‑то, – заявила она. – Я могу только с пяти до десяти, но мне за это время нужно квартиру убрать и по магазинам пробежаться, Наташка учебник какой‑то заумный просила, надо поискать. Нет у меня времени на пустые разговоры.
– Это не пустые разговоры, Ирина, – строго сказал Стасов. – В конце концов, мои друзья на Петровке не жалеют времени на то, чтобы проверять твоих челночно‑торговых жильцов, так что не будь неблагодарной.
– Да в чем дело‑то? – сердито спросила она. – О чем нужно разговаривать? С моими родителями и так все ясно, чего опять копаться. Столько лет прошло…
– Ира!
– Ну ладно, ладно, – сдалась она. – А может, эта ваша Каменская сама ко мне домой приедет?
И Стасов сжалился над ней. Он знал, когда, где и сколько работает его бывшая соседка, и понимал, что проводить по восемнадцать‑двадцать часов в сутки на ногах – вещь непосильная даже для здорового мужика.
– Давайте завтра часиков в пять, – предложила Ира. – В это время дома никого не будет, поговорим спокойно. Только вы тоже приходите, дядя Владик, я без вас разговаривать не буду. Я ментов боюсь.
Накануне она оглядела критическим взглядом свое жилище. Ничего, прилично. Конечно, иностранных послов принимать здесь нельзя, но для обычного делового визита сойдет. Все‑таки она старалась не запускать квартиру, чтобы не стыдно было перед жильцами. Ильяс еще не вернулся из поездки, а Георгий Сергеевич приходит с работы около восьми, а то и позже, ему через весь город ездить приходится, он говорил – в один конец полтора часа. Тем более завтра он, кажется, собирался ехать смотреть квартиру – бывшая жена нашла какой‑то очередной вариант обмена, Ира слышала, как он по телефону договаривался. Надо будет прибежать чуть пораньше, быстренько протереть полы, смахнуть пыль, проверить кухню, чтобы посуда грязная в раковине случаем не залежалась. И пусть приходит дядя Владик с этой своей милиционершей, если уж им так приспичило.
Комментариев нет